Эпидемиолог из США объяснил причины провала прививочной кампании в Казахстане

Почему в Казахстане медленно идёт кампания по вакцинации населения? Какую угрозу представляют новые штаммы Covid-19? Когда мир выйдет из пандемии и каким он будет после? На вопросы Informburo.kz ответил доктор медицинских наук, эпидемиолог, руководитель медицинско-исследовательской компании DiaPrep System Inc (Атланта, США) Михаил Фаворов.

– Михаил, как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в мире с коронавирусом, с новыми штаммами? Что сейчас происходит?

– Ситуация в мире оценивается неоднозначно, и её нельзя оценивать, как среднюю температуру по больнице. Она очень отличается в разных странах, даже более того, внутри стран различия бывают принципиально значимые. Особенно в таких больших странах, как, например, Российская Федерация. Но и в более скромных по размеру странах тоже бывают серьёзные различия.

Что мы сегодня имеем? Первое, это большие проблемы с новым штаммом. Новый штамм, так называемая Дельта, появился в Индии в результате огромного неконтролируемого числа больных во время эпидемии. Новые штаммы у людей появляются каждый день, тысячи новых штаммов, когда человек болеет. Каждый день, у каждого больного – тысячи новых штаммов. Абсолютное большинство из них не жизнеспособны, они появляются за счёт совершенно механической ошибки считывания, которая может происходить при синтезе белка в рибосомах. Невыгодные вирусу мутации приводят к его гибели. Но когда у вас тысячи мутаций и примерно 20-30 миллионов больных в день, то рано или поздно появляется выгодный для вируса мутант. Так и произошло в Индии. В этом не было никакого сюрприза, был только вопрос "когда".

Новый штамм отличается большей заразностью, он заражает гораздо легче. В США Центры по контролю заболеваний (CDC) сравнивают его с самой контагиозной инфекцией – ветрянкой. Он заражает даже в нескольких метрах. Это плохой признак. Штамм заражает быстрее, появляется больше тяжёлых больных, поскольку тяжёлые больные появляются в определённом проценте от общего числа заражённых. Клинические проявления (болезнь) обычно имеют место у примерно от одной пятой до одной второй от общего числа заражённых. И это примерное число от заражённых, которые имеют клиническую форму, то есть те, которых все называют больными. Остальные вообще никак не учитываются.

Читайте также:

• Почему обязательная вакцинация – не принудительная
• Можно ли заболеть после вакцинации? Значит ли это, что вакцина не работает?
• Среди пожилых смертность от Covid-19 составляет 30%

Поэтому когда появляется новый штамм с более высокой заразностью, появляется гораздо больше вопросов и неизвестных факторов. Исследования механизмов проявления нового штамма проводятся, но они все пока ещё ограничены и скоротечны, там много неясного, есть недостаток данных. Поэтому не исключено, что в ряде случаев болезнь при "Дельте" может быть тяжелее. Но это тоже очень странно, потому что обычно высокая контагиозность (заразность) у зоонозных вирусных инфекций переходит в более лёгкое течение. Но в данном случае с непонятным происхождением вируса этому историческому биологическому правилу не обязательно срабатывать. Вот настолько это сложный вопрос.

Однако можно заметить, что нам всё-таки немного повезло пока что. Потому что, в принципе, мог появиться и так называемый escape mutant – это такой штамм вируса, который избегает вакцин. Теоретически такое возможно. Слава Богу, такого пока не произошло. "Дельта" контролируется вакцинами. Если бы он не контролировался вакцинами, это была бы катастрофа.

– Вы сказали, что больные – это лишь половина или даже меньше от общего числа заражённых. А все остальные – это кто? Бессимптомные?

– Больными называют тех, у кого есть симптомы. Остальные люди болеют бессимптомно и даже не знают, что они болеют или болели. Таким образом, больные – это отдельная категория, заражённые – это другая категория.

– При этом заражённые продолжают распространять вирус, правильно?

– Конечно, не только продолжают, они являются главным и основным источником инфекции. Больной человек дома сидит или в больнице лежит. А вот такой бессимптомный с тем же самым вирусом лезет в автобус или переполненное метро. Он не знает, что у него вирус, что он заразный. Именно эти люди и являются основным источником заражения. Бессимптомных выявить практически невозможно. Поэтому большинство мероприятий, которые мы проводим, имеют очень малый эффект, ведь мы не знаем этих людей, которые являются основным источником инфекции.

– Маски спасают в такой ситуации?

– Маски спасают в любой ситуации, как любая механическая защита. Если у одного человека, больного, надета маска, то он заражает наполовину меньше других людей. Если маски на всех, то человек с вирусом заражает в 10 раз меньше.

– Сейчас есть информация о появлении ещё одного штамма, так называемая Лямбда. Что известно про него?

– Известно, что он есть. Есть определённые данные, но надо ещё работать по эпидемиологии этого вопроса. Допускается, что именно он был ответственным за эпидемию в Перу, где была самая высокая смертность – 5874 на миллион населения. И штамм "Лямбда" тоже нашли в Перу. Но совпадение не означает следствие, и выяснение займёт ещё определённое время.

– Если я правильно понимаю нынешний посыл всех учёных и врачей, единственным спасением остаются вакцины?

– Да. Вакцины являются единственным способом не дать вирусу естественным способом, как ему бы положено, распространяться. Вакцины приводят вакцинированного человека в состояние, которое будет у тех, кто переболел и, конечно, кто не умер. Риск болезни включает риск смерти, это важно понимать. Введение вакцины создаёт такое же положение, как у переболевшего. За одним исключением –

вакцины более эффективны, чем болезнь. 5% переболевших людей болеют второй раз. То есть каждый двадцатый. Среди вакцинированных (я использую те данные, которые есть в США) заболевает от 0,01 до 0,001%.

И какой иммунитет лучше? Думаю, должно быть понятно.

Но, к сожалению, это не удается сотням миллионов людей объяснить. Они все кричат: "Я болел в прошлом году, я теперь никогда не заболею". Ещё как заболеешь, если будешь так считать и без маски ходить!

– Давайте попробуем ещё раз объяснить, почему лучше иммунитет от вакцины, чем после болезни.

– Это очень хороший вопрос. Я бы с удовольствием послушал, почему. Потому что Бог так устроил. Это очень трудный вопрос. Единственное, что мы знаем, что вирус необычный, он отличается от других коронавирусов определённой вставкой, которая его делает более заразным именно для людей, и интересно, откуда она взялась?

Мы знаем, что вакцины дают гораздо более сильный ответ. Это очевидно. Специально подобранный антиген, он есть и у вируса, но его никогда не бывает у вируса в таком количестве, даёт чёткий иммунный ответ. Это происходит именно при вакцинировании. И это факт. Если вы вакцинированы мРНК-вакциной (по другим у нас данных нет), у вас шанс заболеть 0,01%. А если вы переболели, у вас шанс заболеть – 5%.

– Вы сделали уточнение – мРНК-вакцины. А остальные?

– Это совершенно разные типы вакцин. Я говорю про мРНК-вакцины потому, что есть полные данные по США, и они показывают, что привитые люди болеют вот так, очень и очень редко. Про другие вакцины не говорю не потому, что они какие-то плохие, просто данных нет, как часто после них болеют.

Вакцин сегодня много. Основная группа – это векторные вакцины, аденовирусные, куда вставляют кусочек S-белка ковида, и в результате у абсолютного большинства вакцинированных появляется иммунитет. Появляется защита. И мы знаем по результатам третьей фазы клинических исследований, что люди защищены.

Вторая группа – это традиционные вакцины, которые появились почти 100 лет назад, инактивированные, или "убитые". То есть берут сам вирус, его растят в лаборатории или на производстве, потом его обрабатывают специальными химическими препаратами, в результате вирус погибает, но не разрушается. И когда его вводят, в ответ на появление вируса появляются антитела. Это самые традиционные вакцины, их тоже несколько – в Китае, в России, у вас в Казахстане.

Третья группа вакцин – субъединичные. То есть компании-разработчики выпускают антиген, этот антиген вырабатывается различными способами, его очищают и получают вакцину.

Эти четыре группы – мРНК, векторные, "убитые" и субъединичные – они все разные, никакого сопоставления, кроме одного и того же антигена – S-антигена, он главный. В остальном ничего общего между ними нет.

– Но все они работают?

– Все они работают по-разному. Более того, казалось бы одинаковые векторные вакцины тоже работают по-разному. Самые эффективные на сегодняшний день – это мРНК-вакцины. И они сегодня делятся по всему миру между разными странами. Я не знаю, получал ли Казахстан вакцину из США, вот недавно три миллиона доз получил Узбекистан, Украина получала, другие страны.

Есть вакцины аденовирусные, это AstraZeneca европейская, это российский “Спутник V”, есть и другие. Но главные AstraZeneca и "Спутник V". Они очень близки, но по моему мнению, "Спутник" лучше, он более эффективен для защиты от болезни. Кроме защиты от болезни существует защита от смерти, от тяжёлых форм. Вот "Спутник V" лучше защищает от болезни, с моей точки зрения. Хотя прямого исследования у меня нет, но я смотрю по тем цифрам, которые публикуются.

В отношении субъединичных вакцин: они сейчас, например, широко используются в Узбекистане, но данных у меня пока нет.

В отношении инактивированных вакцин я был очень большой энтузиаст, поддерживал их, до истории с Сейшельскими островами. Там китайской вакциной Sinopharm привили 80% населения – подготовка к туристическому сезону. Приехали туристы – и пошла обычная вспышка вируса, как будто ничего не было. Это очень грустно, но это отражает реальность. Потому что когда делают "убитую" вакцину, это один тип вируса – тот, который взяли в качестве основы. А вирусы отличаются. К сожалению, один тип не обязательно защищает от новых штаммов. Поэтому на сегодняшний день моя рекомендация – делать “Спутник V”, а потом делать "убитую", потому что ревакцинация нужна.

– А что вы скажете о казахстанской вакцине QazVac? Вам про неё что-то известно?

– Да, это "убитая" вакцина, точно такая же, как "чумаковская" (вакцина "КовиВак", разработанная ФНЦ исследований и разработки иммунобиологических препаратов имени Чумакова РАН РФ).

Я не знаю, насколько производство соответствует международному стандарту, не видел никаких отчётов групп по контролю качества производства. Более того, я вижу, что по контролю качества никто не заинтересован проводить исследования. В DiaPrep мы следим за этим вопросом, в принципе, контроль качества – это часть нашей работы, мы часто проводим контроль качества лабораторий. И судя по тому, что никто не интересуется русскоговорящими экспертами по контролю качества, это явно что-то мне напоминает.

– Но вы же не единственные эксперты, кто может проводить оценку?

– Конечно, нет. Можно вызвать экспертов Европейского союза, можно подать вакцину и, соответственно, провести оценку производства в FDA в Соединенных Штатах. Но обычно для того, чтобы это сделать, нужна компания экспертов по контролю качества, которая вас подготовит. Процесс этот очень сложный, не знакомый в странах бывшего СССР. Кроме того, что должно быть идеальное качество препарата, должны быть ещё и правильно оформленные документы. С этим часто бывают проблемы в постсоветских странах. 

О том, что завод есть, мы знаем. Но документов о контроле качества я не видел.

– Уверена, вам этот вопрос задавали сотни раз, но не могу не спросить. Как произошло так, что сегодня, когда учёные всего мира призывают людей делать прививки, есть выбор вакцин и давно известно, что от большинства вирусов лекарств не существует и спасают только вакцины, – вдруг появилось такое количество людей, которые отрицают и вакцины, и вирус, и науку?

– Везде есть люди, доверяющие правительству и не доверяющие. В США последние выборы показали почти пополам разделившееся население страны. Так примерно и выглядит сегодня вакцинация – порядка 60% вакцинированы. С подъёмом "Дельты" и появлением новых больных начали опять вакцинироваться.

Если говорить о вашей ситуации, то в Казахстане самое главное – очень невероятные или, скажем, манипулированные данные. Люди не идиоты. Когда вам рассказывают, что месяцами никто не умирал или всего один-два случая смерти, а люди знают, что у этого умер сосед, родственник, – все понимают, что, извините, кто-то врёт. И когда люди знают, что врут именно про эту болезнь, никакого желания участвовать в мероприятиях по борьбе с Covid-19 у населения нет. Потому что никто не поверит, что это правда, что они говорят про вакцину, если они же мне рассказывают, что никто не умирал или умирали намного меньше, чем на самом деле. Это только так кажется, что манипулировать данными – это ничто.

Читайте также:

• Жанар Джандосова: Умерших от Covid-19 в РК было намного больше, чем сообщает Минздрав
• Более 200 паспортов вакцинации подделали в одной из поликлиник Павлодара
• Как работает рынок поддельных паспортов вакцинации в Казахстане

Ещё перед вспышкой было понятно, что в Казахстане была очень сложная ситуация в "медицинском мире". Когда снимают министра, которого знают в системе, которого много лет до этого считали хорошим специалистом, и тут на него заводят уголовное дело, а потом новый министр приходит, который 10 лет до этого работал и известен своими организационными способностями. А как же профессионалы по пандемии, где они, и в конце этой цепочки мыслей – вакцинация… Люди же делают свои выводы. Времена, когда люди были малограмотными, прошли. Всё это сказалось на ситуации, отразилось на эпидемии.

Действительно, в Казахстане наиболее тяжёлое положение с точки зрения отказа от прививок. Оно даже тяжелее, чем в соседнем Кыргызстане. В связи с серьёзнейшей коррупционной проблемой во всем постсоветском мире население первым делом думает и придумывает, какой коррупционный механизм делают начальники в очередной раз для поборов с населения. Вот эта комбинация и приводит к результату отказа от вакцинации.

И уже потом, позже, находятся единицы "борцов", которые строят всякие придумки. Например, что болеют от вакцины. От вакцины нельзя заболеть, там нет вируса! Это кусочки вируса, ими нельзя заболеть. Там нечем заболеть. Вы каждый день едите баранину, вы разве становитесь баранами от этого? Нет. То же самое с вакцинами. Я уже не говорю о мифах про чипы и прочую чушь.

Люди не обязательно не понимают. Но люди боятся. Люди измучены коррупционными скандалами, механизмами, и поэтому, конечно, боятся, что и это очередная схема такая же.

Очень не повезло Казахстану с точки зрения надвинувшейся эпидемии. Вы посмотрите, какое недавно у вас было просто физическое нападение на чиновников Минздрава. Я видел, что было написано, что они были куплены теми, кто борется с Минздравом. Но почему борются? За что борются? Во время эпидемий там большие деньги крутятся. С точки зрения медиков деньги действительно большие – закупки всех препаратов, вакцин, масок, дезинфекций… Вы не представляете, какое это сладкое время для чиновников системы здравоохранения.

Читайте также: Казахстан может застрять в липком безвременье постоянных ограничений и локдаунов

Ну и последнее. У меня было 30-40 учеников в Казахстане, где я организовал так называемые курсы полевой эпидемиологии в 2006 году. Те, кто заканчивал эти курсы (а это далеко не все, учиться было трудно), фактически получали образование по стандарту США. Ну и что стало с выпускниками? Врачей, которые стали классными эпидемиологами, из систем здравоохранения потихоньку всех убрали. Кому нужны объективные данные? Кому нужны люди, которые могут посчитать и тут же сказать, где приписки сделаны? Никому это не нужно.

– Но в рядах антиваксеров оказались и врачи. Есть проблема с подделкой паспортов вакцинации. Почему медики идут на это?

– Ну а что, врачи – не люди? Есть понятие коррумпированного сознания.

Люди с коррумпированным сознанием не выполняют свою работу честно, потому что они за неё почти ничего не получат, копеечные зарплаты. И человек начинает думать, какие есть варианты. Один из вариантов – торговать этими самыми ковидными паспортами. В определённом смысле подлость, но каждый за себя!

– Но они же понимают риск. Или нет?

– Понимают. Но им выгоднее продавать. Что выгоднее – продажа или понимание? Коррумпированное сознание на этом и устроено. Человек не ищет выполнения работы, а ищет варианты, как он на своей работе может получить дополнительный доход.

– Что с этим делать? Как сейчас исправить ситуацию, да и можно ли?

– Конечно можно. Проблема в конфликте информации и реальности. Люди видят, сколько умирает на самом деле. А чиновники, которые рисуют цифры, думают, что этого никто не видит. Во всех странах смертность была на уровне 3-5%, а в Казахстане – что-то вроде 0,1%. Это просто издёвка, и люди это понимают.

В результате этот конфликт и привёл к полному отсутствию доверия к лидерам общественного здравоохранения.

Я попадал в такие ситуации, и всегда есть выход. Например, нам удалось привить полмиллиона детей от брюшного тифа в Карачи (Пакистан), когда там были террористические акты. Нам тоже сначала говорили, что брюшного тифа нет – официально. Но мы нашли те точки, тех людей, которые помогли убедить население в необходимости прививок.

Так и сейчас. Надо говорить с людьми. Говорить с теми, кого люди слушают. Это сложный, но решаемый вопрос. И решаться он должен специалистами. Не только журналистами и политиками и тем более не какими-то случайными людьми.

– Вы считаете, что если сейчас признать манипуляции, честно назвать данные, ситуация изменится?

– Несомненно.

Признать надо и провальную вакцинальную кампанию. Она ведь провалена абсолютно, потому что никто никому ничего не объяснял, не говорил с людьми, никто не говорил с этими антивакцинаторами.

Никто не работал. А работать надо. Врать можно сколько угодно. Но не надо думать, что никто этого не заметит.

– Когда, по вашим прогнозам, может завершиться пандемия? И как это будет?

– Я уже говорил, что 2023 год мы будем встречать без масок. И я по-прежнему укладываюсь в эти свои рамки. Кстати, только раз я ошибался в прогнозах, но ошибка была связана с тем, что товарищи из официальных органов большой страны на юге от Казахстана тоже подавали сфальфицированные данные, а потом в одну ночь был вброс заболеваемости почти в 100 раз! Тем не менее нужно понимать, что наибольшую опасность представляет тот самый штамм escape – устойчивый к вакцинам, о чём я вам говорил выше. Правда, пока нет никаких доказательств его появления, и будем надеяться, что он не появится.

Мутации возникают там, где огромный объём заболеваемости. Соответственно, в тех странах, где не идёт кампания вакцинации, таких как Казахстан, люди переболеют, и к сожалению, из клинических форм каждый сотый человек умрет. И я очень хочу, чтобы руководство Минздрава поняло это, и стало бы работать с населением не традиционно с трибуны вещания, а непосредственно в группе людей, которые называются "лидеры общественного мнения".

Мой прогноз: 2021 год мы должны "доболеть", и остатки неимунных ещё и в 2022 году будут болеть. Конечно, эта модель предполагает широкую вакцинацию населения, хорошо бы 70-80% населения, но боюсь, в Казахстане это будет трудно.

Я надеюсь, что уже в 2023 году вздохнём свободно. Но я думаю, что население поняло, что такое проблемы общественного здравоохранения. Если не будут приняты меры на самом высшем уровне, будет трудно выйти из ситуации с кризисом доверия в медицине.