"На первом месте – тревожно-фобические расстройства". Как коронавирус приводит казахстанцев в кабинеты психиатров

Вне зависимости от степени тяжести перенесённого коронавируса люди жалуются на долгосрочные последствия, которые в корне меняют качество жизни – и далеко не в лучшую сторону. И среди таких особенностей постковидного синдрома – проблемы психологического свойства. Мы послушали истории людей, которые, вылечившись от коронавируса и пневмонии, стали пациентами психиатров, и узнали у кандидата медицинских наук, врача психиатра-психотерапевта Жибек Жолдасовой, с чем это связано и как помочь себе справиться.

В Facebook-группе "Нетипичный коронавирус" подписчики давно рассказывают о необычных проблемах со здоровьем, приобретённых после коронавирусной инфекции, в том числе ментальных. Тревожно-депрессивные расстройства, фобии, панические атаки, раздражительность и плаксивость, – вот к чему привёл коронавирус многих пациентов. 

Марат, 37 лет: "Я сам не верил в эти болезни, пока не столкнулся лично"

Я не скажу, что я абсолютно здоровый человек. Но чего у меня точно никогда не было, так это проблем с психикой и нервной системой вообще. При коронавирусе меня ничего почти не беспокоило, кроме безумной головной боли и раздражительности. Я обычно на позитиве, и жена меня просто не узнавала, пока я болел. Меня стала бесить каждая мелочь, каждый шаг, каждый вздох. 

Потом я выздоровел, неделю чувствовал себя замечательно, будто ничего не и было. Но в один прекрасный день мне стало плохо вечером, я пытался сделать вдох и не мог. Мне стало страшно, потому что я решил, что у меня пневмония, и я умираю. Супруга вызвала "скорую", они приехали через 10 минут. И это были самые мучительные 10 минут.

Фельдшер осмотрела меня и сказала, что это была сильная паническая атака. Я, конечно, слышал о них, но жил стереотипом, что это проблема незрелых подростков, которые боятся всего вокруг. Но врач "скорой" объяснила мне, что с этим сталкиваются многие из переболевших коронавирусом. Мне дали успокоительное и посоветовали сходить к невропатологу.

На приёме невропатолог внимательно меня выслушала и прописала лекарства – это были лёгкий транквилизатор и что-то ещё, я уже не помню. Поставили мне диагноз "тревожно-фобическое расстройство". Только в кабинете я осознал, что у меня в голове происходит – до этого я прислушивался только к телу. А потом врач порекомендовала сделать МРТ.

Снимок я сделал через пару дней. Выяснилось, что у меня органическое поражение головного мозга, которое, как мне кажется, я заработал травмой несколько лет назад. Но суть в том, что меня абсолютно ничего не беспокоило, я всегда чувствовал себя отлично, голова не болела, психика тоже вроде не страдала. В общем, невропатолог пришла к выводу, что коронавирус повлиял на мою ЦНС и усугубил течение. Мне переназначили лекарства, теперь я хожу к психологу, пью таблетки и меняю работу – я работал инженером на производстве, и для меня сейчас это слишком стрессово и тяжело, да и страшно, что мне может стать плохо в самый ответственный момент.

А ещё я узнал, насколько зашорена тема психического здоровья. Я понимаю, почему в таких материалах люди остаются анонимными: наше общество нужно ещё долго готовить к тому, что психиатр – тот же врач, что и эндокринолог, например. Я сам не верил в эти болезни, пока не столкнулся лично. Вот так коронавирус изменил мою жизнь до неузнаваемости.

Читайте также: Близкий человек думает о суициде. Как помочь ему? Советы психиатра и телефоны помощи

Соня, 29 лет: "Лучше некоторое время пожить с лекарствами, чем довести себя до палаты в психиатрической клинике"

Тревожное расстройство мне поставили ещё за пару лет до того, как я заразилась. В социальной изоляции оказалось непросто, и состояние моё усугубилось вплоть до суицидальных мыслей. Так я оказалась у психиатра ещё летом 2020 года. Разговаривать с ней сил особо не было, я просто вымученно улыбалась и просила таблетку от страха. 

Так в моей жизни появились антидепрессанты и транквилизаторы. Я пропила лекарства курсом и наконец вернулась к своей бодрой энергичной жизни – мне повезло, что лекарства подошли сразу, а побочек почти не было. Фоновая тревога появлялась, но не настолько, чтобы мешать жить полноценно. 

В конце зимы я заболела – где подцепила этот вирус, ума не приложу. Перенесла без пневмонии, хоть и кашляла надрывно очень долго. Беспокоили в основном головные и мышечные боли, никакой температуры. Проболев три недели, я получила отрицательный ПЦР и вышла на работу. 

Через неделю или две, точно не помню, у меня произошел первый сбой. Я уже засыпала, как вдруг у меня появились странные боли в разных частях тела. И тут я запаниковала. Казалось, что всё, это необратимые последствия, и я умираю. Я стала задыхаться, в груди заболело, меня трясло всю, будто при ознобе. Была мысль, что это похоже на паническую атаку, но интенсивность была такой, что больше напоминало приближение смерти. Через некоторое время отпустило. 

Повторился этот эпизод через неделю, опять под конец выходных. Только на этот раз чуть подольше. Я выпила успокоительное и сделала все возможные упражнения для снятия тревоги и мышечного напряжения. С горем пополам уснула. 

Через некоторое время это произошло в третий раз, только уже длилось не пару часов, а почти сутки. Не помогало ничего из опробованного ранее, я даже плакать не могла. В итоге я добралась до врача-психотерапевта, которая снова выписала мне тот же транквилизатор. Через пару дней дикий ужас наконец-то отступил. Но ещё месяц после болезни меня мучила накатывающая тревожность, и я с невероятным трудом поднимаю себя с постели. А врач сказала, что коронавирус усугубил моё тревожное расстройство. 

Я хотела бы сказать каждому, кто переживает похожее: не бойтесь обращаться к специалистам. Лучше некоторое время пожить с лекарствами, чем довести себя до палаты в психиатрической клинике. Я пережила тяжелые два месяца после болезни, но сейчас постепенно всё отступает. И уже нет ежесекундного чувства, что вот-вот умрёшь. Поэтому если вы не справляетесь сами, доверьтесь тем, кто сможет вам помочь.

Читайте также: Постковидный синдром: у большинства переболевших развивается депрессия, у пожилых людей – слабоумие

Айдана, 33 года: "Этот вирус, который до сих пор недооценивают, сломал меня" 

Страхов у меня никаких не было. Не было также и радости, и уверенности, и желаний. Не было ничего. Как-то так выглядит настоящая депрессия – такой диагноз мне и поставили. На своём первом приёме у психиатра я провела полтора часа. Она помогла мне составить целую карту моего настроения за последние несколько лет. Так стало ясно, что депрессивные эпизоды у меня были и раньше, но я их воспринимала как усталость или сезонный упадок сил. Но одно дело – краткий депрессивный эпизод, а то, что происходило со мной после перенесённого коронавируса, гораздо масштабнее. 

Началось с того, что я, любительница макияжа, укладок и стильных нарядов, потеряла к этому всякий интерес. Я выходила на работу, ополоснув лицо холодной водой, чтобы взбодриться, и проводила рукой по волосам, которые отросли и превратились в мочалку. Потом я забросила любимые увлечения, перестала рисовать, перестала выходить на прогулки. А потом не осталось сил на работу. Я взяла отпуск и уселась дома – якобы восстановиться после болезни. 

Через неделю сидения дома я поймала мысль: "А зачем мне это всё надо?". Я потеряла нить, стало непонятно, чего я вообще хочу. И хочу ли в принципе. Я пыталась через силу делать дела, но вскоре забросила – у меня кончалась энергия через пять минут. Ещё через неделю я поняла, что уже не просто не хочу жить, а хочу умереть. 

Сначала эти мысли я снимала физической болью – я решила, что это может оживить меня. Каждый раз, когда я думала об уходе из жизни, я начинала делать небольшие, но глубокие порезы на руках и ногах. Не делайте так никогда, пожалуйста, это бесполезный метод. В итоге приходит к тому, что это тебе не помогает, а добавляет новых проблем. А как-то мне по видеосвязи позвонила подруга, которая живет во Франции, и я забыла надеть кофту. Она увидела мои руки и всё поняла. Стала спрашивать, что случилось, как помочь мне. А я сбросила звонок. Но через час я написала ей, что мне очень нужна помощь. 

Она нашла мне через знакомых хорошего психиатра, одолжила денег, чтобы я записалась на приём. Я пошла в тот же день – для меня выпросили окошко, чтобы принять без записи. Так мы и выяснили, что со мной происходит. Составляли карту, о которой я говорила, и в итоге я узнала, что у меня рекуррентное депрессивное расстройство, которое ужесточилось под влиянием болезни. 

Долго мы подбирали подходящий антидепрессант и дозировку – не всем удаётся сделать это сразу. Третья попытка оказалась успешной – у меня появились улучшения. Через месяц я уже перестала себя калечить, вернулась на работу после долгой беседы с руководством, стала ходить каждое утро пешком через парк, чтобы вернуться к активности. 

Сформировала список ритуалов – действий, которые я должна выполнять обязательно каждый день. Делаю хотя бы лёгкий макияж, разминаюсь, заправляю постель, выпиваю таблетку и витамин Д, после работы покупаю вкусный лимонад возле офиса, вечером обязательно кормлю кошку бездомную во дворе и читаю хотя бы 10 страниц книги. Кажется ерундой, но не тому, кто долгое время абсолютно бездействовал, а не жил. Когда ты пытаешься выйти из депрессии, ты словно маленький ребенок – заново привыкаешь делать базовые вещи. И заправить постель – большое достижение. А ритуалы помогают существовать в реальности, твёрже стоять на ногах. Когда в мире всё так призрачно и нестабильно, ты можешь создать собственную стабильность. Но ничего бы этого не было без квалифицированной медицинской помощи. Мне ещё предстоит долгий путь, и я намерена в ближайшее время вакцинироваться, потому что не перенесу второго эпизода коронавируса. Этот вирус, который до сих пор недооценивают, сломал меня. Он ухудшил не только мою психику, но и моё физическое состояние. Я больше не хочу такого.

Читайте также: "Ты не один". Что делать, если у твоего близкого депрессия?

Тревога, фобии, депрессия, нарушение сна, деменция. На что жалуются врачам пациенты с постковидным синдромом? 

Кандидат медицинских наук, врач психиатр-психотерапевт Жибек Жолдасова подтверждает: коронавирус действительно увеличил число пациентов.

"Сейчас обращаются пациенты чаще всего с тревогой, нарушением сна, потерей обоняния, головными болями, иногда с депрессивными расстройствами. На первом месте всё-таки стоят тревожно-фобические расстройства, то есть люди испытывают страхи после коронавируса, но есть и невротические расстройства, когда человек в пандемии испугался, и у него сохраняется тревога, а есть пациенты, у которых повреждение головного мозга на фоне коронавирусной инфекции. И с этим немножко тяжелее, потому что нужно восстанавливать кровообращение мелких сосудов и функцию нервных клеток. При повреждении головного мозга тоже бывают тревожно-депрессивные состояния. В общем, симптомы бывают схожи, но дифференцировать пациентов важно, потому что лечение может быть разным", – объясняет Жибек Жолдасова.

При этом врачи и учёные сейчас обсуждают не только рост числа пациентов с подобными проблемами, но и ухудшение ситуации с деменцией – количество пациентов с этим диагнозом в пандемию также выросло. 

"Деменции стало намного больше, потому что каждый третий пациент, перенёсший коронавирус в тяжёлой форме, имеет осложнения на мозг, а Covid вызывает риск тромбообразования. Это могут быть и тяжёлые инсультные состояния, и микротромбы, которые могут сказаться в виде лёгкой дисфункции мозга. Но деменции действительно становится больше, специалисты об этом пишут. А у нас ещё и пациенты не всегда знают, куда обращаться. Но дементирующий процесс не возникает внезапно, он длится 15-20 лет, и коронавирус просто становится триггером, который спровоцировал появление первых симптомов", – говорит психиатр.

По её словам, в свете таких последствий постковидного синдрома пациентов делят на две категории.  

"Есть пациенты с постковидом, у которых только невротические симптомы, когда человек без повреждений головного мозга испытывает тревогу, страхи, нарушения сна, неприятные ощущения по телу, переживания, кошмары. Есть пациенты, у которых повреждается головной мозг и на этом фоне развиваются тяжёлые заболевания", – поясняет Жибек Жолдасова.

При этом она рекомендует наблюдать за своим состоянием: если в течение двух месяцев после болезни симптомы не прошли, не стоит медлить с записью к невропатологу. 

"Если компетенций невропатолога будет недостаточно, он отправит к психотерапевту. Симптомы нельзя игнорировать, чем раньше обращаемся к врачу, тем легче вылечить человека и избавить от последствий", – резюмировала Жибек Жолдасова.