Ярослав Красиенко: Я потерял всё

Имя Ярослава Красиенко на слуху у многих казахстанцев – 15 лет работы на ведущем канале страны не могли пройти бесследно. Личность медийная, узнаваемая. Начинал с рядового корреспондента, последние 10 лет возглавлял столичное бюро КТК. Зрителю Ярослав запомнился по материалам из Акорды - работал в президентском пуле, а также по работе в самой рейтинговой аналитической программе "Портрет недели".

Его решение о переезде для коллег стало неожиданным. Один из лучших журналистов в стране бросает всё и начинает с нуля! И теперь вместо интервью с высокопоставленными лицами Казахстана Ярослав рассказывает о коммунальных проблемах жителей Подмосковья.

О крутом повороте в жизни, о том, почему поменял служебную квартиру и служебный автомобиль на съёмное жильё и общественный транспорт, а также о недавних съёмках в резиденции главы нашего государства Ярослав Красиенко рассказал в интервью infomburo.kz.

"Лучше быть чёртом в большом храме, чем Богом – в маленьком"

- Почему ты решил сорваться с насиженного места и махнуть в "нерезиновую"? Здесь у тебя было всё: имя, налаженный быт, хорошая должность, профессиональное признание. Но ты решил выйти из зоны комфорта...

- Если говорить с сугубо профессиональной точки зрения, Москва и в советское время, и сейчас является центром притяжения для людей очень многих профессий. Это такое правило: если ты хочешь расти, если хочешь достичь каких-то высот, то тебе дорога в Москву. Есть старая китайская пословица, которая гласит: "Лучше быть чёртом в большом храме, чем Богом – в маленьком". Это про мой случай тоже можно сказать.

Я долго настраивался. Решение не с потолка взято, оно не сиюминутное, оно выстраданное, взвешенное на разных весах, обговорённое с родителями, коллегами, друзьями. Процесс принятия решения продолжался года четыре. <...>

- Есть ещё другая поговорка: лучше быть первым человеком в деревне, чем вторым - в городе... Не сложно сейчас? Ведь приходится снова доказывать профпригодность, и вместо кабинетов Акорды "месить грязь" в Подмосковье, снимая бабушек без света и воды, снова погружаться в коммунальные проблемы, то есть возвращаться к тому, с чего для тебя начиналось КТК.

- Я - достаточно амбициозный человек, не планирую здесь долго оставаться на каких-то вторых ролях, хотя сейчас мне приходится быть даже не на вторых ролях, а на первых - с конца. Это – если честно. И те, кто смотрят мои сюжеты на каналах "Россия-1", "Россия-24", видят, что мне пока доверяют снимать темы сугубо городского масштаба, которые в Казахстане я делал в 2002 году. Впрочем, в любой нашей казахстанской редакции – будь то КТК, "Хабар" или любой другой канал – такие темы снимают стажёры, новички, которые только пришли, и здесь ситуация ничем не отличается.

По поводу выхода из зоны комфорта. У меня эта зона была в Астане замечательная: хорошая должность, адекватное денежное вознаграждение, творческая востребованность, профессиональное признание, с жильём проблем не было, с личной логистикой – всегда были доступны служебные автомобили. Плюс было внутреннее удовлетворение. На мой взгляд, чем бы человек ни занимался, к 35 годам он должен уже определённых каких-то высот достигнуть и наслаждаться комфортом. Тем более в нашей профессии: сначала ты работаешь на имя, потом имя - на тебя.

В Казахстане я всю иерархическую лестницу прошёл, поэтому имя на меня достаточно неплохо работало. Уезжать было действительно тяжело. Я очень долго не мог решиться выйти из этой зоны комфорта, настраивался, думал, сопоставлял. А потом сказал себе: либо сейчас, либо никогда. И теперь по уровню жизни, по привычкам вынужден поменять практически всё. Скажу откровенно, до переезда не пользовался общественным транспортом года с 2003-2004-го, я этим не кичусь – в своё время достаточно проездил и на маршрутках, и на автобусах, и пешком пол-Алматы проходил, когда в кармане 20 тенге было.

И теперь я снова езжу на маршрутках, на автобусах, на метро, на электричках. Огромные расстояния прохожу пешком, как и все москвичи. В день приходится наматывать серьёзное количество километров. Я не назову это падением, но смена режима, смена обстановки получилась максимально радикальная. Бывает, что люди с позиции топ-менеджера переходят на какую-то аналогичную должность и по комфорту ничего не теряют, а я потерял всё: никакого комфорта у меня сейчас нет. Но всё это временно.

Все в Москве так начинают, да и не только в Москве. Кто приезжает в Астану или Алматы из провинциальных городов, тоже не сразу обзаводятся своими квартирами, машинами и так далее. Если я раньше тратил в Астане на дорогу до работы 7-10 минут, то здесь последний месяц только в одну сторону добирался три часа, и в таком режиме здесь живут сотни тысяч людей. Можно в 5 утра выйти на остановку – и там будет огромная очередь в автобус, электричка будет переполнена, ни одного свободного места. Сейчас переехал чуть поближе и трачу на дорогу всего час, для Москвы – это счастье.

И ещё о зоне комфорта: долгое пребывание в такой зоне так или иначе ведёт к деградации - личностной, профессиональной, деградации отношений внутри семьи, внутри коллектива. У меня по большому счёту последние лет пять ничего не менялось. Да, были разовые проекты, "Портрет недели" вёл, фильмы делал, затем проект заканчивался, и опять рутина начиналась. Так можно было состариться и умереть в этой зоне комфорта: всё одно и то же. Опять бы уходили из бюро поколения журналистов, приходили бы новые, я бы опять их учил чему-то, это могло продолжаться бесконечно. Но я стоял бы на одном месте. Многие рассуждают так: ну уеду я куда-то, буду там никем, а здесь уже чего-то добился. Я так рассуждал очень долго. Сейчас приехал и, как в армии говорят, получил статус "духа", новобранца.

Мной все командуют, меня отправляют на дежурства самые ранние, на городские съёмки, на "социалку", как это принято называть. Но ничего страшного, надеюсь, это продлится недолго, потому что опыт никуда не делся, его отмечают. Меня пугали, что здесь никого не волнует, что было до Москвы. По большому счёту это так. Последние 10 лет я снимал Президента и не вылезал с "паркетных" съёмок, из Акорды, Кремля, из резиденций других лидеров, но это здесь не является основанием, чтобы не отправлять меня снимать бабушек, которые в Подмосковье сидят без света, или снимать ночную уборку снега. Тем не менее коллеги достаточно быстро замечают, что я – человек опытный, не зелёный. То есть нельзя сказать, что всё, что было до Москвы, перечёркнуто и надо начинать с полного нуля.

- В Казахстане, ты знаешь сам, журналистика очень молодая, и если в 30 лет ты всего лишь журналист, а не редактор или автор собственной программы, это едва ли не позором считается. Большинство молодых представителей СМИ мечтают быстрее оказаться в тёплом кресле и уйти с "поля". В твоём случае всё получилось наоборот. Да, ты, будучи директором столичного бюро КТК, не раз сам выезжал на съёмки. Но это были, так скажем, разовые вылазки и в большей части – президентский пул. Расскажи, какая ситуация с журналистикой в Москве, и комфортно ли тебе сейчас целыми днями работать в "поле"?

- Одна из причин, по которой я опасался сюда приезжать – привык же, что в новостях работает одна молодёжь. Мне казалось, что приеду - а вокруг 25-летние ребята, буду тут агашкой ходить и в меня будут веточкой тыкать: смотрите, кто к нам пришёл. На самом деле всё оказалось совсем не так. В редакции программы "Вести" огромное количество корреспондентов, я до сих пор всех вместе не видел в одном месте: кто – на съёмках, кто – в командировках. Но, судя по размерам кабинета и количеству компьютеров – это минимум три десятка человек, если не больше. Из всего этого огромного количества я если не самый младший, то уж точно в числе самых молодых сотрудников. Большинство – старше меня. И в этом плане мне абсолютно комфортно, есть к чему стремиться, есть у кого учиться. Плюс в России карьерная лестница немного иная, нежели в Казахстане. Если у нас корреспонденты становятся, как правило, редакторами, выпускающими редакторами или шеф-редакторами, то здесь корреспонденты вырастают в ведущих собственных проектов, ведущих ток-шоу, аналитических программ. Редакторами корреспонденты чаще всего не становятся. Здесь работает множество журналистов, которым уже за 40 лет, из них они по 15-20 лет работают "в поле", и их это устраивает, это вполне самодостаточная профессия и отнюдь не считается трамплином к каким-то высотам, как это происходит у нас.

Ни для кого не секрет, что уровень российской журналистики выше казахстанской. Если сюда всё приходит с Запада, то в Казахстан - из России. И на Западе телеведущих младше сорока лет в кадре вообще не бывает. Качество работы и уровень доверия зрителя – соответствующие. Не буду сейчас приводить конкретные примеры, но ведь нередко в Казахстане включаешь новости или серьёзное ток-шоу, а там сидят, безусловно, талантливые ребята, но в силу своей неопытности, в силу своей юности, незрелости несут в эфире полную околесицу, превращая всё в клоунаду. Не говорю обо всех, и в Казахстане есть очень качественный контент, но в целом его уровень значительно уступает российскому.

Кроме того, в Казахстане рынок маленький, хорошие журналисты – это штучный товар. А в Москве не расслабишься, постоянно нужно держать себя в форме, в тонусе, потому что общий уровень корреспондентов и ведущих, с которыми работаешь, одинаково высок, и чуть только расслабишься, чуть только подумаешь: всё, я чего-то достиг, сразу обойдут на повороте, останешься позади. Но это мотивирует, позволяет развиваться, не застаиваться на месте. У меня иногда такое чувство, что я перенёсся на 12 лет назад и даже помолодел: снова надо бегать, носиться, что-то доказывать, и это, безусловно, интересно.

- Уже перед собой поставил профессиональные цели и задачи? Или пока осматриваешься?

- Всем известно, чем я занимался последние годы в Казахстане, что именно снимал и кого именно. Считаю, что это у меня в той или иной мере получалось. Всегда придерживаются точки зрения, что легко сделать сюжет с землетрясения, с крупной аварии, с драки, с техногенной катастрофы, когда картинка сверкает, искрится и переливается. Любой сделает из этого интересный сюжет, тяжело подобные темы испортить. А попробуй сделать хороший, смотрибельный сюжет с "паркета", из резиденции Президента, парламента, где каждый день одно и то же – никакой картинки интересной нет, и все спикеры одинаково скучные. Не буду напрямую озвучивать цель, но, учитывая вышесказанное, она достаточно очевидна. Здесь добиться этого будет совсем непросто. Но я хочу доказать, что я этого достоин. Это цель в среднесрочной перспективе, вопрос однозначно не двух-трех месяцев, возможно, даже нескольких лет, но надеюсь, что туда, наверх, обязательно попаду.

- Я знаю, что среди твоих коллег по работе есть бывшие казахстанцы...

- На ВГТРК есть немалое количество выходцев из Казахстана, целая "казахская мафия" - в шутку нас так называют. Причём сейчас здесь работает три человека, включая меня, которые в разное время были сотрудниками КТК, занимали там высокие должности. В других ведущих российских СМИ, таких как lenta.ru или news.sputnik.ru, сегодня тоже работают наши соотечественники, причём разных национальностей. Любопытно, что все они достаточно быстро добиваются успеха. Возможно, потому, что, по сравнению с местными жителями, у нас есть преимущество. Мы ведь воспитаны в восточных традициях, а это помогает в отношениях с начальством, с коллегами – мы более, наверное, тактичные и дальновидные. Восточная мудрость и даже хитрость в жизни, безусловно, помогает.

"Дембельский аккорд"

11 декабря на казахстанских каналах выходит новый документальный фильм Ярослава Красиенко "25KZ Новейшая история". Автор сценария уверяет, что такого зритель точно ещё не видел. Это не прилизанные кадры достижений и успехов. Это своего рода видеоучебник новейшей истории страны. Учебник, где без цензуры отражены все события, что случились в жизни страны: и хорошие, и плохие. Сам Ярослав иронично называет свой фильм дембельским аккордом в Казахстане.

- Расскажи о своём последнем фильме. О чём он? И чем кардинально отличается от предыдущих?

- Фильме "25.kz Новейшая история" стал для меня своеобразным дембельским аккордом в Казахстане. Это уже моя шестая документальная лента в целом и четвёртая с участием Президента Казахстана. Работа над проектом началась ещё в феврале, когда была поставлена задача сделать что-то необычное к 25-летию независимости страны. Понятно, что дата знаковая, важная, эпичная, даже сакральная, поэтому фильм никак не мог быть посредственным и проходным, он должен был соответствовать дате.

Когда я разговаривал с нынешним министром информации Дауреном Абаевым – идейным вдохновителем всех моих фильмов, – сразу же сказал, что картина не должна превратиться в славословие нашим достижениям. Если мы говорим о новейшей истории, то там должны быть все её вехи – и хорошие, и плохие. Выражаясь словами Леонида Парфёнова из проекта "Намедни", нужно рассказывать о "тех событиях, без которых нас невозможно представить и ещё труднее понять". Ну как можно выкидывать из казахстанской истории все неоднозначные происшествия, такие как первый кризис с Верховным Советом, конфликт с премьер-министром Акежаном Кажегельдиным, который стал первым политическим эмигрантом, трагедия в Жанаозене и так далее! И Даурен Абаев, он тогда был пресс-секретарём Президента, с этим согласился. Было бы глупо выпячивать сугубо позитивные вещи и замалчивать сложные моменты.

Так что фильм будет необычным, как минимум, поэтому. Многие ведь считают, что у нас на телевидении нельзя поднимать определённые темы. Но, простите, до фильма "Назарбаев live" все были уверены, что нельзя говорить о том, что произойдёт, когда действующий президент отойдёт от власти. Это считалось табу. Однако в 2013 году этот вопрос из моих уст Президенту прозвучал, и небо на землю не обрушилось, Нурсултан Абишевич достаточно подробно ответил, каким он видит "постназарбаевское" будущее.

С нашим новым фильмом аналогичная ситуация. Почему-то считается, что эти моменты – тот же Жанаозен или события с ДВК – темы табуированные, о них нельзя говорить, нельзя показывать и нужно предать забвению. Но это, скорее, у кого-то срабатывает внутренняя самоцензура, потому что мы ещё раз докажем: говорить можно обо всём, главное – объективно и непредвзято. Думаю, "25KZ Новейшая история" станет достаточно неожиданным для многих.

Уже сейчас читаю комментарии к анонсу: мол, вот, сняли очередной панегирик. Нет, это не так!

Мы записали для этого фильма эксклюзивное интервью с Нурсултаном Назарбаевым. Это произошло ещё в мае. Интервью, как и почти все предыдущие, проходило в неформальной обстановке. Мы буквально вторглись в резиденцию Президента неподалёку от курорта Сарыагаш, где он находился после череды зарубежных визитов – у него было что-то вроде краткосрочного отпуска. И Нурсултан Абишевич нашёл время для нашей съёмочной группы.

Интервью продолжалось часа три. И Президент очень откровенно рассуждал на очень, как принято говорить, "скользкие" темы. О действующей власти – авторитарна она или не авторитарна, о демократии, о том, почему Казахстан никогда не станет Америкой, о том, почему политическая система у нас такая, а не иная, давал оценку важным историческим событиям.

Знаете, я в какой-то момент решил создать телевизионный учебник истории, который можно будет через год, два, десять лет показывать в школах, и любой подросток за полтора часа поймёт, что и как происходило, как шло становление Казахстана, и, что немаловажно, зритель получит ответы на сложные вопросы. Почему, к примеру, мы заключали не совсем выгодные контракты с иностранными компаниями, с тем же "Шевроном". Президент в фильме всё объясняет предельно доходчиво.

– Зная о твоём особом отношении к Нурсултану Назарбаеву, не могу не спросить: скучать по таким съёмкам не будешь? И если пригласят в очередной раз сделать фильм про главу государства – приедешь из Москвы?

– Скучать буду, конечно. Но это уже перевёрнутая страница в жизни. Я на казахстанском "паркете" сделал всё, что смог, и даже больше. Так что страницу перевернул без сожаления, но с доброй памятью. Буду об этом детям и внукам и рассказывать. И показывать. Очень, кстати, благодарен коллегам, с кем удалось поработать – и журналистам, и операторам, и режиссёрам, и сотрудникам самых разных ведомств. Кроме того, 35 лет, прожитых в Казахстане, просто так из жизни не выкинешь, тем более, я всегда был лоялен стране, народу, политическому курсу, потому что он не противоречил моим внутренним ценностям и убеждениям. Поэтому не планирую ничего из своей жизни вычёркивать, забывать, поливать грязью, как это многие делают. Было хорошее, было плохое, впереди – новая жизнь.

"Гадость написал и тут же забыл"

– На несколько лет, кажется, на года три, ты выпал из социальных сетей. В Facebook вернулся сразу после переезда в Москву. Можешь назвать причину ухода и возвращения? Что делал в офлайне всё это время?

– Не скажу, что за три года отсутствия в "виртуале" многое потерял, – скорее, приобрёл. Я ещё тогда, в свой первый заход в Facebook, заметил, что он на многих очень пагубно влияет, особенно на тех, кто проводит там большое количество времени. Эти люди начинают путать происходящее в соцсетях с реальной жизнью, нести эти фейсбучные понятия в реальную жизнь. Деформация мозга у них происходит.

Например, я как-то читал одно интервью. Двое хорошо знакомых мне коллег сидели и обсуждали меня. И стало понятно, что это разговор не двух людей, это разговор двух facebook-персонажей. Они даже вели себя не как люди! Нормальный человек не будет публично обсуждать знакомого в его отсутствие, поливать его разными субстанциями. А пользователи Facebook привыкли не видеть собеседника, не смотреть ему в глаза, буковки электронные писать – и всё. Это же в интернете очень просто происходит: гадость написал – и тут же забыл.

Кроме этого, Facebook радикализирует любые идеи, любые взгляды. Патриотические, государственнические, оппозиционные – любые. Это катализатор любых эмоций и в первую очередь – ненависти. Так что жить вне этого всего было легко, приятно и комфортно. А вернулся в Facebook не потому, что переехал в Россию, просто так совпало.

Многие друзья вокруг говорили: давай, возвращайся, мы все там. А тебя нет. Ладно. Зашёл, осмотрелся и занялся сетевой гигиеной. Очистил свой френдлист, который насчитывал около трёх тысяч человек. Во-первых, от тех, кто чересчур рьяно отстаивает либеральные идеи. Потому что в XXI веке, когда эти идеи доказали свою несостоятельность и ничего, кроме боли, страдания и крови, многим народам не принесли, очень глупо оставаться их адептом. И просто не хочу, чтобы меня провоцировали на споры – я человек вспыльчивый, меня легко завести. А дискуcсии на эти темы бесполезны, каждый останется при своём мнении.

Вторая категория граждан, с которыми мне не по пути, но которых становится всё больше – это сторонники национал-патриотизма. Популярность соответствующих идей растёт по простой причине – они абсолютно популистские. Очень просто показать человеку врага, от которого все его беды. Вот тебе, к примеру, Путин – ненавидь его и забудь, что тебя грабят свои же чиновники, а на улице не убрано не из-за Евразийского Союза, а потому, что акимат очень плохо свою работу делает.

У нас есть в СНГ страна победившего национал-патриотического движения – это Украина, и все знают, что там сейчас происходит. Зайдите в комментарии к отдельным нашим лидерам мнений, там такого начитаетесь! Почему это Генеральная прокуратура оставляет без внимания, мне непонятно. Возможно, это такой клапан для спуска напряжения, ну, не знаю, к чему это приведёт. На Украине привело к гражданской войне. Поэтому эта публика у меня в поле зрения не присутствует вообще никак, я в бан отправляю даже тех, кто просто ставит лайки радикальным группам.

Причём нельзя сказать, что я виртуальный мирок себе создаю и не хочу знать, что происходит за его пределами. Не в лесу ведь живу. Знаю, что националисты есть, знаю, что их много, прекрасно понимаю, что они несут невероятную опасность для Казахстана. После националистов ни в одной стране ничего не остаётся, кроме грязи, крови и смерти, в какую бы красивую форму они свои призывы не оборачивали. И сейчас я спокойно могу своё мнение выражать и не бояться, что ко мне придут.

Не собираюсь никому в Facebook ничего доказывать, веду спокойный блог, рассказываю о событиях в своей жизни, делюсь мнением о тех или иных статьях. Но есть ряд мыслей, который в Казахстане я не смог бы высказать – мне бы быстро заткнули рот. Там масса желающих это сделать. Ещё в 2011 году, когда у меня конфликт случился с этой публикой, бывало, убийством угрожали. А они на это способны – смотрите опять-таки на Украину.

– Есть что-то такое, что ты не успел сказать или сделать в Казахстане?

– Если бы я остался, были бы новые проекты. Почему ещё было сложно переехать: только собрался – вдруг опять большой проект предлагают. С ним разбираешься. Начинаешь снова паковать чемоданы – опять что-то появляется. Телевидение – такая вещь, постоянно что-то новое возникает.

У меня к тому же осталась пара нереализованных задумок. Давно была мечта снять фильм про события в Темиртау 1959 года – там случилось восстание на строительстве промышленного объекта. Планировал также сделать картину о "брошенном щите империи" – в Казахстане много забытых военных объектов, в республике ведь и баллистические ракеты стояли, и гигантские радиолокационные станции, подземные аэродромы и так далее. Никто за 25 лет это не снял и не показал. Но я всё-таки уехал не в Латинскую Америку, с удовольствием буду приезжать в Казахстан, я люблю эту страну - её и степи, и горы, и леса.

Понятие "туған жерi" распространяется не только на казахов, но и на всех, кто там родился!