Маленькие свидетели семейных драм. Как часто женщины отказываются от детей и возвращаются к мужьям-агрессорам

В начале недели стало известно, что Рахат Турлыханов, в недавнем прошлом певец, а ныне председатель Республиканского общественного объединения "Молодёжь за здоровый образ жизни", избил свою супругу. По факту бытового насилия дело передали в суд, где производство было прекращено за примирением сторон.

Это лишь один из тысяч эпизодов бытового насилия, регистрируемых в Казахстане ежегодно. Так, по данным МВД, в 2022 году в суды направили 47 тысяч административных дел, из них 20 тысяч прекращено в связи с примирением сторон.

Плохая новость для дебоширов: примириться с потерпевшей стороной теперь можно только один раз и только в суде. Поправки в законодательство, вступившие в силу с 1 июля 2023 года, исключили возможность повторного примирения.

Хорошая новость для агрессоров: вернуться к "мирной жизни" в семье им готовы помочь психологи. На добровольной основе специалисты проводят коррекционную работу в рамках социального проекта по совершенствованию деятельности кризисных центров, профилактике семейно-бытового насилия и работе с агрессором. Такой проект реализует общественное объединение "Женский луч" в пяти регионах Казахстана, включая Восточно-Казахстанскую область.

Один из участников проекта, психолог Кризисного отделения по оказанию помощи жертвам бытового насилия по ВКО Светлана Плохова считает, что работа с дебоширами – это одна из форм защиты семьи, в первую очередь детей.

– Светлана, отличаются ли дети, ставшие жертвами или свидетелями бытового насилия, от своих сверстников, которым повезло больше?

– Вначале объясню. Любому ребёнку, который попадает к нам в кризисное отделение, мы сразу ставим статус независимо от того, подвергался ли он насилию со стороны отца, сожителя или отчима. Он автоматически оказывается жертвой психологического насилия. Потому что даже стать свидетелем насилия – это триггер на всю жизнь.

Очень часто у этих детей обнаруживают задержку в развитии, учебная деятельность отодвигается в дальний угол их жизни. Появляются поведенческие проблемы – агрессия, манипулирование.

Главным направлением в работе с детьми идёт восстановление психологического равновесия, налаживание функций общения. Нам очень удобно организовывать обучение в виде игры среди детей нашего кризисного отделения. Учим навыкам эффективного общения, идёт работа по активизации взаимодействия в семье.

– Насколько такие программы помощи эффективны? Как долго могут находиться в кризисных центрах жертвы и их дети?

– Понятно, что чаще всего клиентами таких учреждений оказываются женщины. Согласно государственному стандарту, они могут находиться в кризисных центрах до полугода, но мы смотрим по ситуации, оцениваем, сколько времени нашим постояльцам нужно на реабилитацию. Возможно, женщина решила обучиться новой профессии или ей нужно время для социальной адаптации. Если же женщина ничего не хочет делать, то мы вправе сокращать время её пребывания в отделении.

Если мать активно идёт на взаимодействие с психологами, выполняет рекомендации специалистов, то в течение полугода она осваивает активные способы взаимодействия с ребёнком, перестраивает вербальное общение, приёмы воспитания. Психолог может только запускать все процессы. Но если мама безынициативна, не идёт за психологом, то полугода для реабилитации может оказаться и недостаточно.

В индивидуальном порядке, без участия мамы специалисты могут только немного сгладить ту травму, которую нанесли ребёнку в семье. Полноценной реабилитации не произойдёт.

– Спустя определённое время с женщиной в семью возвращаются и её дети. Как они себя ведут в таких случаях?

– По-разному. На моей практике были случаи активного сопротивления. Чаще это характерно для семей, где дети живут с отчимами. Если старший ребёнок (от первого брака) наотрез отказывается возвращаться в родной дом с матерью, то женщине приходится отдавать его родным бабушке и дедушке по линии отца. А самой с родными детьми отчима возвращаться в семью.

Лет восемь назад у нас был вопиющий случай, который мы до сих пор вспоминаем. Отчим очень плохо обращался с мальчиком, вплоть до того, что окурки об него тушил, привязывал к батарее. Семилетний ребёнок выбивал окна и кричал: "Спасите!", надеясь на помощь прохожих. Тогда закон в РК был очень мягкий для агрессоров, и отчима этого ребёнка никак не наказали. К тому же несколько лет назад жертвам бытового насилия по госстандарту разрешалось всего семь дней побыть в кризисном центре. Так вот этот мужчина вынудил женщину отдать ребёнка в детский дом. И она в конце концов написала отказную на сына.

– Когда женщина решается на развод с агрессором, что происходит с детьми?

– К сожалению, в процессе развода именно у детей фиксируется очень много тяжёлых состояний, особенно когда родители начинают их делить. Как психологи мы даём прогноз: в подростковом периоде у них будут серьёзные проблемы в общении как со взрослыми, так и со сверстниками. Это будут жёсткие манипуляторы, которые уже сейчас научились, на какие кнопки давить, чтобы получить желаемое.

Хорошо освоенные этими детьми инструменты – истерики, хитрость, обман. Они выучились жить между двух огней, изворачиваться между мамой и папой, и в будущем будут использовать любую ситуацию в свою пользу.

Дело в том, что для ребёнка любое внимание со знаком плюс или минус – это всё равно внимание. Если он в детстве заметил, что привлекает внимание плохим поведением, то он будет продолжать так себя вести. У него формируется поведенческий навык: бьют – значит любят.

Кроме того, ребёнок замечает, что вчера маму избили, а сегодня она помирилась с отцом (или сожителем), приготовила вкусный ужин, взрослые распивают спиртное вместе. То есть жертва всячески старается сгладить ситуацию, чтобы вновь не подвергнуться насилию. И видя, как мама подстраивается, ребёнок решает, что и так можно получать порцию так необходимого внимания. Это так называемое отрицательное подкрепление.

И в приюте мы учим женщин видеть в ребёнке положительные черты, обращать внимание на положительное поведение. В то же время учим ребёнка привлекать к себе внимание положительным поведением, то есть требуем положительное подкрепление. Таким образом специалисты перестраивают поведение ребёнка, чтобы он хотел себя вести хорошо.

– Как часто женщины решаются сказать агрессору "нет" и начать новую жизнь? 

– Такой статистики мы не ведём, но, по моим наблюдениям, примерно треть жертв бытового насилия возвращаются в семьи. И часть из них чуть позже повторно обращается в кризисные центры. Остальные стараются встать на ноги, учатся жить самостоятельно.

Уже в течение первой недели пребывания женщины мы, специалисты, можем сказать, найдёт она в себе силы уйти от домашнего тирана или вернётся домой. В последнем случае мы лишь проводим инструктаж, как сохранить жизнь и здоровье себе и своих детей.

В Восточно-Казахстанской области ежегодно регистрируется около 1200 заявлений по фактам бытового насилия. Далеко не все жертвы насилия попадают в кризисные центры. На конец сентября 2023 года 54 женщины обратились в кризисное отделение по ВКО, где я работаю. В 2022 году их было меньше – 51 человек. Если даже 30 человек мы развернём в другую сторону, то это будет уже большой вклад. Это значит, что мы 30 детям вернём детство.

– Случаются ли в реальной жизни чудеса, когда домашний тиран, а это ведь взрослый человек с давно сложившимися взглядами на жизнь, убеждениями, вдруг решает измениться и вернуться в семью?

– Коррекция возможна только там, где агрессор признал вину, то есть взял ответственность за то, что нанёс вред, неважно – эмоциональный или физический. Если, по его мнению, женщина виновата, что не так носки гладит или суп варит, то в этом случае сначала нужно работать именно над мотивацией агрессора.

Профессиональную помощь в этом году стало возможным оказывать в рамках социального проекта, реализуемого ОО "Женский луч". Проект реализуют и в нашем регионе. Но желающих совсем немного. 

Скажу сразу, без согласия домашних дебоширов мы оказывать психологическую помощь не можем. И за десять лет работы в кризисном отделении мне известны лишь три случая, когда удалось поработать с агрессорами на добровольной основе. С одним мужчиной проработали месяца два. И этим летом они с супругой пришли ко мне с благодарностью: отношения восстановились, в семье всё нормально.

– Всегда ли виноват только мужчина?

– Недавний случай. Консультировала семейного дебошира в кабинете старшего инспектора по защите женщин от насилия как раз в рамках проекта по работе с агрессором. Так вот, мужчина рассказал, что уже свыше 10 лет состоит в браке, и всё это время супруги скандалят, часто ссоры заканчиваются дракой. По его словам, причина конфликта в поведении супруги, которая гуляет, спивается, уходит из дома, не ухаживает и не смотрит за ребёнком. 

Мужчина пытался доказать, что, избивая, он таким образом учит супругу жизни. А она в свою очередь вызывает полицию, его наказывают. 

Мы разговаривали с ним в присутствии полицейского. Я объяснила ему, что ответственность всё равно лежит на нём, потому что он бьёт. Но предложила ему другой сценарий: привлекать к ответственности женщину, писать заявление, что она не исполняет свои обязанности как мать, отправить женщину на лечение в наркоотделение или развестись, уйти от неё с сыном.

И знаете, этот человек разрыдался. Его впервые за годы супружества кто-то услышал. Он удивился, что есть другие сценарии для казалось бы безвыходной ситуации. Мы ему предложили варианты, как справляться с агрессией, среди которых – занятия спортом, физические нагрузки, уходить во время скандала с ребёнком на прогулку.

К сожалению, он отказался от дальнейшей работы с психологом. Но, надеюсь, прислушался к тому, что ему рекомендовали специалисты.

– Правоведы, психологи, общественники предлагают разные варианты по улучшению ситуации с домашним насилием в Казахстане. Вы со своей стороны на что хотели бы обратить внимание с точки зрения защиты детей?

– На мой взгляд, законодательство в сфере ювенальной полиции необходимо ужесточить. Фактически в стране наблюдается правовая вседозволенность родителей.

У нас в приюте сейчас находится семья, попавшая в трудную жизненную ситуацию, – женщина и четверо детей. Потому что там неприемлемые условия для проживания детей. Им ещё два года назад сделали предупреждение: навести порядок в доме. В том, что у них ужасная антисанитария, несовместимая с проживанием детей, государство виновато? Но вопрос за два года эта семейная пара так и не отрегулировала. Дети как жили в антисанитарии, так и продолжали всё это время.

Мы предлагаем не давать таким нерадивым родителям время на раскачку, а очень строго требовать, допустим, в течение недели наводить порядок. Иначе – забирать у них детей.

В нашем случае семью поместили в приют на месяц. Женщина на работу не выходит, в приюте для неё и детей очень хорошие условия, каких нет в доме, где они живут. Государство фактически их взяло на иждивение, их здесь хорошо кормят, поят. Но, я уверена, никто за месяц, что она находится в отделении, порядок в доме не наведёт, посуду не помоет, вещи не постирает. Поэтому с большой долей вероятности эта семья вновь вернётся туда, где детям жить и расти просто противопоказано.