Возможна ли популярная ЛГБТ-литература на постсоветском пространстве?

"Когда Асыл впервые поцеловался ему казалось
что он делает что-то неправильное

Айдос был старше года на три
на нем были ярко красные плавки
они сидели в парилке домашней бани

Асыл боялся что кто-нибудь сейчас войдет

Много лет спустя кто-то постучался
и вошел

Это бабушка зашла в гости
проведать их с Сережей"

Так пишет в одном из своих последних стихотворений "Отражения" казахстанский поэт Ануар Дуйсенбинов. Полную версию можно посмотреть по ссылке.

Это одно из немногочисленных произведений на ЛГБТ-тематику в Казахстане. Нельзя сказать, что в нашей стране не пишут книг о геях или лесбиянках. Вопреки гомофобности казахстанского общества, а может, и благодаря этому такие произведения существуют. Но ни в Казахстане, ни в целом на постсоветском пространстве пока так и не появился по-настоящему великий ЛГБТ-роман. И вряд ли появится в ближайшее время. Почему это так, вместе с Informburo.kz рассуждают российские и казахстанские журналисты, поэты, писатели и критики.

Трудное детство гея в романе Хазова-Кассиа

Так описывал первые сексуальные переживания своего героя специальный корреспондент Радио "Свобода" с 2015 года и писатель Сергей Хазов-Кассиа в книге "Другое детство".

Его произведения – один из примеров того, как сегодня в СНГ пишут об ЛГБТ. В своих книгах Хазов-Кассиа просто и честно описывает то, что переживает подросток или взрослый гей, живущий в России. Его описания, порой натуралистичные, порой сентиментальные, позволяют сочувствовать героям или идентифицировать себя с ними. Однако журналист и писатель Константин Кропоткин в одной из своих публикаций на портале "Горький" высказывает мнение, что его книги подчёркнуто сексуализированы и написаны скорее для подполья, чем для большой аудитории. Великая книга, как правило, способна вызвать эмпатию и у гетеросексуальной матери семейства, и у асексуала, она вызывает сопереживание вне зависимости от ориентации читателя.

Так, "Маленькая жизнь" Ханьи Янагихары создаёт порой до жути детализированный мир, в который погружаешься, чувствуя боль и переживания героев. Лица четырёх друзей словно в тумане, они, наверное, единственное, что писательница не описала подробно, словно читатель легко может мысленно подставить свою голову на плечи художника-гея Джея Би или пережившего насилие в монастырском приюте Джуда.

Почему же на постсоветском пространстве не появилось нечто подобное? Казалось бы, гомосексуальность была декриминализирована и в России в 1993 году, и в Казахстане в 1997 году. При этом тема угнетения ЛГБТ-людей для многих бывших стран Союза сегодня всё ещё драма, которая лежит на поверхности. Возможно, это и мешает создать книгу о любви с достаточной степенью свободы и априорным принятием гомосексуальности, без осуждающего или исключительно правозащитного контекста.

"Понимаете, у всякого текста (в широком смысле слова, не только записанного на бумаге) есть свой адресат, – прокомментировал российский поэт, литературный критик и издатель Дмитрий Кузьмин. – Людям, которые склонны читать романы о современной жизни (это довольно отчётливая и не такая уж многочисленная категория людей), можно почитать романы Майкла Каннингема или Ханьи Янагихары. Чтобы появился такой роман, написанный российским или казахстанским писателем, Россия и Казахстан должны стать гораздо ближе по условиям жизни к той же Америке".

Гомоэротизм в стихах Лермонтова и лесби-драма по-Достоевски

Гомоэротичный подтекст в классической русской литературе неоднозначен. Специальные издания нередко указывают на ранние "юнкерские" стихи Лермонтова. За репост одного из них в 2016 году мурманский ЛГБТ-активист Сергей Алексеенко даже был признан виновным в пропаганде гомосексуализма среди несовершеннолетних.

У Фёдора Михайловича Достоевского лесбийская тематика появляется в его незаконченной повести, над которой он работал в 40-е годы 19-го века. В книге "Словарь персонажей произведений Ф. М. Достоевского" под авторством Накамура Кэнноскэ указано, что Достоевский имел в виду не лесбийскую любовь двух девочек-подростков, а выражение собственной тяги к единению сердец.
Фрагмент из романа "Неточка Незванова":

"Пойдём ко мне, ложись ко мне! – заговорила она, подняв меня с постели. Мгновенье спустя я была в её постели, мы обнялись и жадно прижались друг к другу. Княжна зацеловала меня в пух.
– А ведь я помню, как ты меня ночью целовала! – сказала она, покраснев, как мак.
Я рыдала.
– Неточка! – прошептала Катя сквозь слезы, – ангел ты мой, я ведь тебя так давно, так давно уж люблю! Знаешь, с которых пор?"

Более осмысленно и уверенно ЛГБТ-тематика вошла в дискурс русской литературы в произведениях Серебряного века. В 1906 году поэт и прозаик Михаил Кузмин выпустил гоморомантичную повесть "Крылья" о петербургском студенте Ване Смурове, увлечённом своим преподавателем. Также нередко цитируется стихотворение Кузмина "Али" ("Не так ложишься, мой Али, Какие женские привычки!").

1906 год вообще стал знаковым в плане репрезентации ЛГБТ-отношений в русской литературе. В этом же году выходит повесть Лидии Зиновьевой-Аннибал "33 урода", в которой открыто описываются лесбийские отношения. Книга вызвала скандал, и весь тираж был арестован.

Безусловно, культовая для лесбийской поэзии фигура – это Марина Цветаева. Например, её стихотворение "Под лаской плюшевого пледа", которое также саундтрек к фильму "Жестокий романс", часто рассматривают как посвящение её возлюбленной Софье Парнок.

Первым постсоветским произведением, в котором появился персонаж-гей, стала книга "Арборетум" украинской и российской писательницы Марины Козловой. Расследуя тайну смерти своего брата, главный герой узнаёт о его любовной связи с профессором. Однако же в книгах Козловой ЛГБТ-тематика – это обычно лишь обрамление для основной истории.

В 90-е в России также впервые напечатали роман Эдуарда Лимонова "Это я – Эдичка", именно в нём появляется пресловутая сцена с оральным сексом главного героя и бездомного темнокожего, из-за вопроса о которой фрагмент интервью Лимонова и Дудя растащили на мемы.

Для постмодернистов тема ЛГБТ так же естественна и не табуирована, как употребление кокаина в романах Пелевина. Однако, как и для Владимира Сорокина, для Пелевина гей-тематика – это лишь создание контекста для иронизирования над действительностью в целом.

По мнению Дмитрия Кузьмина, если персонажи-геи выписаны с достаточной долей симпатии и сопереживания, то, тот факт, что книга на самом деле не о них, может в целом пойти на пользу повышению видимости ЛГБТ-людей.

"Книги Козловой (как и Каннингема, как и Янагихары) не адресованы специально геям. Геи могут получить определённый бонус от их чтения (да, в том числе и через идентификацию с героями). Но эффект этих книг для ЛГБТ ровно в том, что их читают все остальные и эти книги (помимо всего прочего) работают как школа толерантности. А "книги для геев", то есть ориентированные в первую очередь на читателя, который "такой же", как герои книги, – это субкультурная литература. Она возможна, у неё есть своя экологическая ниша, но это низовое явление, в ней доминируют авторы очень умеренных дарований вроде Кости Кропоткина", – считает Дмитрий Кузьмин.

Может ли подобный роман появиться в Казахстане?

В классической казахской литературе можно долго искать ЛГБТ-персонажей, но, кроме смутных и сомнительных намёков, найти что-либо сложно. Современные казахстанские авторы свободно пишут на тему однополой любви и о людях с иной идентичностью.

В этом году казахстанская феминистская инициатива "Феминита" и Крёльский культурный центр представляют поэтический сборник квир-поэзии "Под одной обложкой". Составители сборника: Мария Вильковиская и Руфь Дженрбекова.

Фрагмент стихотворения Жанар Секербаевой "Gillianа":

"Джиллиан Андерсон та самая Дана Скалли Стелла Гибсон Беделия Дю Морье призналась газетчику в интервью что готова встречаться с женщиной
если конечно женщина не против и пригласит её на свидание
маловероятно что Андерсон меня прочтёт…"

Поэт Ануар Дуйсенбинов считает, что ЛГБТ-тематика сегодня вполне может ярко зазвучать в казахстанской литературе.

"По-моему, это отлично демонстрирует хотя бы тот факт, что в Казахстане недавно был издан сборник квир-поэзии. Эта тема часто встречается в стихах Жанар Секербаевой и Салтанат Казыбаевой. Недавний текст Павла Банникова, посвящённый Иисусу Христу, считаю весьма гомоэротичным, но он так может не считать, конечно же, – говорит Ануар Дуйсенбинов. – Другое дело, если мы начнём разбираться, что это за тема такая – ЛГБТ. Это любой художественный текст с упоминанием негетеронормативной любви? Или в этом тексте обязательно должно быть про угнетения? Когда я что-то чувствую, я хочу выразиться. Я никогда не думаю: "О, а тут я напишу на тему ЛГБТ". Я просто человек, который просто хочет высказаться на тему своих чувств и мироощущения, иногда получается".

Но может ли автором следующего по-настоящему большого романа на ЛГБТ-тематику стать именно казахстанец? Казалось бы, живя в нашей стране, писатель, особенно если он близок к квир-среде, обладает огромным количеством материала. Нерассказанные истории, непоставленные драмы буквально вокруг нас. Но получат ли они литературное воплощение? Поэт, эссеист и редактор Павел Банников считает, что нет.

"Мне кажется, в ближайшие десять лет вообще в мире такой роман невозможен. После "Маленькой жизни" и после романа "Зови меня своим именем" сделать что-то более талантливое, использовав схожие сюжеты и образы, довольно сложно. Такие талантливые книги редко возникают, – прокомментировал Павел Банников. – И после Янагихары, мне кажется, должно лет десять пройти. Это некий закон культурного поля: не бывает подряд трёх романов, которые так или иначе черпают вдохновение в одном секторе реальности".

Если такой роман будет написан, то опубликуют ли его?

Если предположить, что где-то на просторах СНГ всё-таки живёт автор, который прямо сейчас дописывает последние строки потенциально великого романа о любви на ЛГБТ-тематику, то возникает другой вопрос: получит ли жизнь подобная книга, учитывая гомофобный настрой во многих постсоветских странах?

Очевидно в этом вопросе, пожалуй, одно: такая книга может быть опубликована. Безусловно, автор может столкнуться с цензурой и преследованиями, но сегодня вопрос публикации решает скорее рынок.

"По крайней мере, роман с позитивными образами геев вполне может быть так или иначе издан, если по другим своим свойствам он попадает в какую-то рыночную нишу, – считает Дмитрий Кузьмин, – а вот педагогическое или психологическое пособие, позитивно характеризующее геев... Это гораздо, гораздо более серьёзная проблема".

По мнению Павла Банникова, сегодня, в принципе, не стоит делить литературный рынок на языки и страны. Сегодня существует один многоязычный рынок литературы. Поэтому если появится действительно талантливое произведение, то оно в любом случае будет замечено.

"Если говорить о казахстанском рынке, то нет, чисто в Казахстане, наверное, такой роман не выстрелит. Наше общество всё-таки довольно гомофобное. И скорее всего такого автора начнут просто буллить в лучшем случае, – считает Павел Банников. – Наше общество, к большому моему сожалению, люто гомофобное. Что с этим делать? Ну, рано или поздно оно изменится, надо бороться за права и писать хорошую литературу в том числе".