"Мы существуем". Казахстанские отцы-одиночки говорят, что их дискриминируют

Образ матери в постсоветском пространстве окружён ореолом святости. Быть мамой – это миссия женщины, и это отражается в СМИ, общественной жизни и культурных архетипах. В России депутат Наталья Баскова предлагает обязать женщин рожать до 20 лет, а в сериалах и телешоу подчёркивается роль матери в семье. В Казахстане в рамках концепции "Рухани Жангыру" разрабатывают программу воспитания девочек и рассуждают о роли женщины-матери в современном обществе.

В западных сериалах показывают однополые пары с детьми, Ларс фон Триер снимает фильм "Нимфоманка", в котором образ Богоматери сопоставляется с образом Мессалины (знаменитая римская статуя изображает Мессалину как даму с покрытой головой и младенцем на руках). В США снимают сериал "Рассказ служанки" – антиутопию, показывающую ужасы репродуктивного давления на женщину.

Наш дискурс пронизан традиционными или, наоборот, разрушающими стереотипы образами матери.
В то же время образ мужчины с ребёнком как архетип в культуре представлен гораздо слабее: отец остаётся один с ребёнком по стечении каких-то исключительных обстоятельств. Как, например, в основанном на реальных событиях фильме "В погоне за счастьем", где Уилл Смит играет Криса Гарднера, отца-одиночку, оказавшегося на улице, но сумевшего разбогатеть, чтобы кормить сына.

Казахстанские отцы-одиночки

В Казахстане живут мужчины, которые воспитывают детей в одиночку и выполняют функции, традиционно воспринимаемые как материнские. И их больше волнует не столько исключённость из дискурса, сколько неравное, как они считают, положение с женщинами. Они говорят о негласной дискриминации в судах при разводах и об отсутствии отдельных льгот для отцов-одиночек.

В Верховном суде РК Informburo.kz сообщили, что не могут представить статистические данные о том, как часто при разводах дети остаются с отцами. В Комитете по статистике сообщили, что, по данным последней переписи населения, в Казахстане более 70 000 мужчин, воспитывающих детей самостоятельно, то есть примерно население среднего города.

Юристы говорят, что существует негласное правило, согласно которому при разводе детей чаще всего оставляют матери. Это решение, как правило, основано исключительно на традиции и почитании института материнства, так как считается, что воспитание детей – главная обязанность женщины, а мужчина не способен справиться с этим так же хорошо.

Отцам-одиночкам можно смело забыть о личной жизни

Лев уже четыре года воспитывает ребёнка один. Гражданская супруга, по его словам, покинула его, оставив с трёхлетним сыном. Мужчина был уверен, что ребёнку будет лучше жить с ним, он подал в суд для определения местожительства ребёнка.

"Через полгода я подал в суд. Но адвокаты в один голос сказали, что позиция казахстанского суда априори на стороне мамы и мне будет крайне сложно доказать, что ребёнку со мной будет лучше", – рассказывает Лев.

В конце концов мать ребёнка, по словам Льва, согласилась с исковыми требованиями, и они заключили мирное соглашение. Сын остался жить у отца, а за матерью осталось право видеться с ним.

"Я занял такую позицию, чтобы мама могла общаться с ребёнком. Он любит маму, и было бы страшным преступлением с моей стороны запрещать что-то. Он может позвонить ей в любой момент, она может брать его к себе в рамках медиативного соглашения", – говорит Лев.

Льву пришлось учиться выполнять социальные роли отца и матери одновременно. Он говорит, что успешно справился с этим.

"Поначалу я был ошарашен тем, что и работать надо, и пацан один дома. Что делать? Ни бабушек, ни дедушек, ни родственников, у которых можно было бы его оставить. Благо попалась хорошая няня, – рассказывает мужчина. – Поначалу я бросился в интернет: как начать учить ребёнка читать-писать, как с ним играть, как общаться. Я, в общем-то, человек бывалый, потому что рано остался без родителей. Поэтому у меня нет проблем с тем, чтобы приготовить что угодно, вплоть до куличей и пирогов. Главная проблема заключалась в невозможности работать. Тут выручила няня".

Лев рассказал, что ему пришлось от многого отказаться, чтобы уделять внимание ребёнку. На вопрос о том, где мама, он честно ответил сыну, когда он достиг шестилетнего возраста и начал требовательно задавать вопросы.

"Отцам-одиночкам можно смело забыть о личной жизни, о компаниях, о посиделках с друзьями. До той поры, пока ребёнку не будет лет 14-15, об этом можно забыть, если хочешь хотя бы что-то успевать, – говорит Лев. – Как ответить на вопрос "Где мама?". Отцов-одиночек много, мы существуем. Просто мы этого не афишируем. Я знаю парня, который остался с двумя детьми. У него были какие-то зёрна сомнения в сердце, и он сделал тест ДНК. Выяснилось, что он не является биологическим отцом ни первого, ни второго ребёнка. Но, несмотря на это, он всё же воспитывает этих детей. Как-то так получается, что есть понятие мать-одиночка, но такой статус, как отец-одиночка, обычно упускается из виду. Каких-то отдельных льгот для нас не существует".

"Я уверен, что смогу воспитать сына"

Константин Бугаёв – ещё один мужчина, который заявил о дискриминации при разводах. После того как он расстался с супругой, суд определил, что его восьмилетний сын будет жить с мамой. Константин не согласен с этим, он говорит, что способен создать сыну лучшие условия, чем его мать. Его бывшая жена в суде приводила схожие аргументы и говорила, что экс-супруг не даёт ей видеться с сыном. Константин утверждает, что не против общения матери и ребёнка, он просто хочет, чтобы суд определил окончательное местожительство мальчика. Скоро этот вопрос будет решён в Верховном суде.

Константин говорит, что комиссия по опекунству необъективно оценила жилищные условия его бывшей супруги.

"Она хочет его взять в дом, где живут её отец шестидесяти с лишним лет с молодой женой, там же живёт наша 18-летняя дочь, там три комнатки против моего большого дома, – говорит Константин. – Я уверен, что смогу воспитать сына. Сначала я боялся, испугался, как я смогу воспитать один, но с божьей помощью я смог, и мы начали понимать друг друга. И теперь у нас свободного времени практически нет – то мы на хоккее, то на занятиях музыкой, то на плавании".

Юрист Олег Охулков говорит, что в случае с его подзащитным Константином Бугаёвым назначенная судом судебно-психиатрическая экспертиза дала заключение, что ребёнок может быть и с отцом, и с матерью. При этом в материалах экспертизы было указано, что мальчик предрасположен к отцу.

"Суд выносит решение, где просто переписываются статьи закона, и единственный вывод, который суд делает, что, так как ребёнок привязан к матери, он должен находиться у матери. Хотя этот вывод суда противоречит всем исследованным материалам", – говорит Олег Охулков.

Олег Охулков считает тот факт, что детей при разводе автоматически отдают матерям, дискриминацией по признаку пола.

"Хотя у нас в Конституции запрещена дискриминация по любым признакам – по социальным, по религиозным, по имущественным, но она всё-таки то есть. Таким образом, идёт дискриминация по половому признаку, – говорит Олег Охулков. – В последнее время за четыре месяца лично ко мне с такими вопросами обращались четыре раза".

Что об этом думают феминистки?

Тема неравноправия при разводах заставляет вспомнить то самое опасное словосочетание "обратный сексизм". Его следует использовать осторожно как в феминистической среде, так и среди тех, кто считает, что движение за права женщин пошло не в ту сторону, так как понятие "обратный сексизм" – это триггер, который может запустить длинную дискуссию. Феминистки, как правило, отрицают существование обратного сексизма, говоря, что в патриархальном мире, где у мужчин итак множество привилегий, лицемерно говорить об ущемлении их прав. Их оппоненты считают, что угнетаемые уже давно стали угнетателями и пытаются добиться не равноправия, а отобрать у мужчин последние привилегии. Рассуждать на эту тему можно долго. Вот что думают о конкретном примере с определением местожительства ребёнка сами феминистки.

Гульзада Сержан считает, что в этом контексте об обратном сексизме говорить не приходится. Наоборот, решения о том, кому отдать ребёнка при разводе, – ещё один пример угнетения женщин.

"В Турции отдают детей отцам при разводе, – говорит Гульзада Сержан. – И в нашей, и в турецкой системе эти правила придуманы мужчинами для мужчин. Глядя на то, как в отдельно взятой стране мужчины принимают решения, не стоит объяснять обратный сексизм. В первом случае женщинам отдают детей при иx экономически xудшем положении в обществе. Во втором случае женщин лишают своиx биологическиx детей и подвергают эмоциональной травме, при этом иx экономическое положение всегда зависит от содержащиx иx мужчин. И в том и в другом случае женщины не принимали участия в принятии решения".

Феминистка Вероника Фонова считает, что в данном случае речь идёт не столько об обратном сексизме, сколько о гендерном неравенстве в целом. Она говорит, что практика, при которой детей при разводах чаще отдают матерям, дискриминирует как раз-таки женщин. Ведь феминистки пытаются добиться равных прав и обязанностей в первую очередь в сфере воспитания детей и разделить репродуктивный труд поровну, чтобы и мужчина и женщина принимали равное участие в воспитании детей.

"У нас получается, что весь репродуктивный труд ложится на плечи женщины, и по умолчанию получается, что ребёнок остаётся с матерью, – говорит Вероника Фонова. – Хотя нужно действительно смотреть на материальные условия, на наличие времени у отца, у матери. Но так как более социально одобряемым считается для мужчин делать карьеру, а для женщин растить детей, то получается так, что у отца зачастую не бывает времени на ребёнка, поэтому суд и общество делают выбор в сторону женщины. По-моему, в этой части у нас не дискриминируют мужчин. Просто нужно, чтобы закон работал так, чтобы это было в интересах ребёнка, чтобы это было сделано грамотно, без привязки к полу человека".

Пол родителя не важен

В США в правовом плане у отцов и матерей равный статус. Однако при разводе ребёнок всё же чаще остаётся с матерью. Согласно данным переписи населения, приблизительно 82,2% родителей-опекунов – матери, а только 17,8% – отцы.

В Италии дети старше десяти лет могут сами выбрать, с кем из родителей им жить после развода.
В мусульманских странах при разводах преимущество традиционно было на стороне отцов. Чтобы получить опеку над собственными детьми, женщинам приходилось подавать иск, чтобы получить право опеки, судебные споры могли тянуться годами. Однако в марте 2018 года в СМИ Саудовской Аравии появилась новость о том, что Министерство информации объявило об изменениях, согласно которым женщинам теперь не обязательно подавать в суд, чтобы получить опеку над детьми.

Психолог Айгуль Дюсембаева считает, что воспитать адекватную личность в современном мире может и мужчина, и женщина. Чисто бытовая сторона вопроса сегодня зависит только от материального достатка родителя.

"Если у родителя достаточный доход, то он вполне может обеспечить бытовые вещи, готовку, стирку и так далее, – говорит Айгуль Дюсембаева. – А уделять время ребёнку, играть с ним, рассказывать об окружающем мире может любой родитель, вне зависимости от пола. Дети могут болезненно воспринимать тот факт, что они не такие, как все. Например, у всех есть оба родителя, а у меня нет. Но так как разводы и неполные семьи сегодня распространённое явление, то и это может не быть большой проблемой. Важен бэкграунд: каким был развод, какие были до этого взаимоотношения с отцом или матерью, были ли скандалы в доме".

А вот эмоциональная сфера более сложная. Традиционной считается, что семья должна формировать правильную гендерную социализацию ребёнка. То есть он смотрит на роли мамы и папы, мужчины и женщины и делает выводы. Мама учит дочь быть девочкой, а папа показывает сыну, как быть защитником.

Сторонники более европейского подхода, феминистки и профеминисты, а также квир-люди, напротив, скажут, что не важно, растят мальчика или девочку мужчина и женщина, или двое мужчин, или двое женщин или кто-то один. Потому что гендерная социализация – это набор стереотипов, навязанных патриархальной системой ценностей. Не нужно бездумно покупать девочкам кукол, а мальчикам конструкторы, пусть ребёнок выберет то, что ему больше нравится.

Психолог Айгуль Дюсембаева считает, что состав семьи, в принципе, может не влиять на гендерную социализацию.

"Современные исследования показывают, что воспитание одним отцом или одной матерью не играет решающей роли в формировании гендерной идентичности. Например, если девочку воспитывает один отец, то он же находится не в вакууме. Есть общение, посредством которого девочка может увидеть разные ролевые модели, – говорит Айгуль Дюсембаева. – Всегда есть бабушки, тётушки, друзья семьи, учителя, которые могут стать замещающей родительской фигурой. Ребёнок обязательно увидит существующие модели поведения и сможет их перенять. И необязательно, чтобы он увидел их именно у матери".

Семейный психолог и гешталь-терапевт Ольга Яковенко, напротив, считает, что для того чтобы сформировалась полноценная личность, одного родителя недостаточно, роль женщины в воспитании важна. В идеале, по её мнению, ребёнок должен видеть примеры и мужского, и женского поведения.

"Отец даёт ребёнку социальные правила игры, учит достигать, добиваться чего-то, а мама, женское начало – это больше про гибкость, про чуткость, умение адаптироваться к ситуации, – говорит Ольга Яковенко. – Поэтому наличие и мужского, и женского начала желательно. Другое дело, что маму может заменить другая женщина – бабушка, тётя, сестра, тот, кто может показать женские модели поведения, чтобы ребёнок видел гендерные различия. Потому что, что ни говори, мы разные и физиологически, и психологически. Это не значит, что мужчина обязательно должен жить с женщиной, ведь она может и не соответствовать роли мамы, может вести асоциальный образ жизни, например".