Как Жомарт Ертаев и Нурлан Тлеубаев выводили из трёх банков 188 млрд тенге. Версия подсудимых

18 ноября 2020, 13:11

Серикжан Маулетбай Написать автору

Экс-банкира Жомарта Ертаева и зернового олигарха Нурлана Тлеубаева обвиняют в хищении 188,6 млрд тенге в Евразийском банке, Bank RBK и Qazaq Banki.

В Алматы продолжается главное судебное разбирательство по делу о хищениях в Bank RBK, Qazaq Banki и Евразийском банке 188,6 млрд тенге. На скамье подсудимых – шесть человек. Три главных фигуранта:

Экс-банкир Жомарт Ертаев, которого обвиняют в организации хищения чужого имущества путём обмана или злоупотребления доверием в особо крупном размере. Это новое уголовное дело в отношении Ертаева. По предыдущему делу о хищениях в Bank RBK 146 млрд тенге его приговорили к 11 годам лишения свободы.
Нурлан Тлеубаев – был акционером ликвидированных "Казинвестбанка" и Delta Bank, владел ТОО "Корпорация "АПК-Инвест", 50% акций АО "Зерновая страховая компания", мажоритарной долей в ТОО "Холдинг "Алиби". Был на 22-м месте 50 богатейших бизнесменов страны рейтинга Forbes Kazakhstan. Его обвиняют в организации хищения чужого имущества путём обмана или злоупотребления доверием в особо крупном размере, а также по статье "Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, совершённые неоднократно или группой лиц по предварительному сговору". Он находится под стражей.
Алимжан Тлеубаев – был генеральным директором ТОО "Алиби", которое занималось продажей и покупкой зерна, а также директором ТОО "Центральноазиатская сахарная корпорация". Он приходится братом Нурлану Тлеубаеву. Его обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере. Мера пресечения – залог.

Также по делу проходят:

Акан Султанов – предъявлено обвинение в вымогательстве;
Серик Атабай и Оксана Шестакова – обвиняемые в мошенничестве в особо крупном размере и в подделке, изготовлении или сбыте поддельных документов, совершённые неоднократно или группой лиц по предварительному сговору.

Потерпевшими признаны:

Bank RBK;
ТОО "Специальная финансовая компания DSFK (ДСФК)";
Евразийский банк;
ликвидированный Qazaq Banki.

По версии обвинения, Нурлан Тлеубаев с помощью Жомарта Ертаева получил кредиты под необеспеченные зерновые расписки. Банкир свёл зернового олигарха со своими коллегами, на которых мог повлиять. Взамен бизнесмен должен был Ертаеву передать часть денег.

Все подсудимые признали свою вину, кроме Акана Султанова.

"Я хочу, чтобы, уважаемый суд, вы учли, что в деле имеется явка с повинной. Раскаиваюсь", – ответил Жомарт Ертаев на вопрос о признании вины.

Корреспондент Informburo.kz, подключённый к судебному процессу онлайн, послушал показания Нурлана Тлеубаева и Жомарта Ертаева по первому эпизоду о выдаче займа предприятию группы компаний "Алиби" в Bank RBK. Представляем пересказ.

"Невзирая на то, что я раскаиваюсь, мне не стыдно за свою работу"

Нурлан Тлеубаев

"Я стал создавать бизнес в 1994 году. Тогда я открыл в Алматы ТОО "Алиби". Мы покупали у сельхозпроизводителей зерно и продавали его на внутреннем рынке и на экспорт.

В 1998 году я переехал в Астану. Этот год для сельского хозяйства был плохим. Если в 1991-м в Казахстане засевали 27 млн, то в 1999-м – всего 12 млн га. Раньше финансирование было от государства, потом начались экономические проблемы, бывшие совхозы начали распадаться. В сёлах был упадок. Люди уезжали. Были брошенные поля.

С 1999 года мы, кроме того что покупали зерно, начали финансировать сельхозпроизводителей. Тогда для сохранения оставшихся хозяйств государство выставило на торги бывшие колхозы и совхозы. Мы их первыми приобрели, а затем выкупали у банков, кредиторов. Наша компания стала производителем зерна. Это 25 лет моей жизни, которую я посвятил сельскому хозяйству.

Группа компаний "Алиби" брала брошенные сёла и создала 52 предприятий сельхозпроизводителей с отдельными юрлицами в Акмолинской, Костанайской и Северо-Казахстанской областях. У этих предприятий было 1,5 млн га земель, из них 1,2 млн были пашнями, остальные – пастбищами. Каждый год засевали 1 млн га.

Наша компания произвела 25 млн тонн зерна. Какими эти сёла были и какими стали – это небо и земля. Невзирая на то, что мне предъявлено и где я нахожусь, и я раскаиваюсь чистосердечно и об этом рассказывал на допросе, мне не стыдно за свою работу.

На наших полях работает лучшая современная техника американской и европейской компаний. Люди работали на тракторе, который стоит 500 тысяч долларов, и на комбайне за 600 тысяч евро. Были отремонтированы школы, в сёлах построены гостиницы, столовые. Реконструкция сёл находилась на нашем балансе.

Каждый год мы проводили спартакиады, под этим мероприятием вливали деньги на развитие сёл, строили инфраструктуру. Была выстроена единственная в постсоветском пространстве по своей инфраструктуре компания. Вокруг наших полей на 100 га был свой элеватор. Мы – единственные, кто построил в Казахстане два новых зерновых комплекса: один – в Бейнеу Мангистауской области, второй – в Петропавловске".

"Другие подсудимые исполняли мои указания"

Нурлан Тлеубаев

"Мог ли я получать кредиты под залог зерновых расписок с необеспеченным зерном? Не мог, потому что все мои твёрдые залоги находились в залоге, все приобретались на кредитные средства. Обеспечить в будущем зерном мы могли. Мы ежегодно производили зерно. Данные можно поднять. Мы заплатили налогов более 100 млрд тенге. У меня 13,5 тысячи человек работали.

Сейчас другие финусловия, которые предоставляют банки и государство. В начале "нулевых" были только валютные кредиты сроком на один год под 15%. Короткие кредиты – это глупо и неправильно. Сельское хозяйство для меня было не только бизнесом, это моя жизнь и любовь. Банки рефинансировали кредиты, так из года в год кредитовали. До 2008 года так было.

После Казахстан столкнулся с высоким оттоком денег. Финансовый кризис в Америке: инвесторы начали забирать деньги. Банки (тогда мы работали в основном с "Казкоммерцбанком" и "Халык банком") перестали кредитовать. Мы не могли возвращать кредиты, а банки остались без средств – не могли кредитовать. Зашли другие банки, кредитовали небольшими суммами. Наш кредитный портфель начал делиться на остальные банки.

После допроса свидетелей, подсудимых, я надеюсь, суд придёт к выводу, что эти люди (другие подсудимые. – Авт.) просто исполняли мои указания. Они никогда не задумывались о последствиях этого решения, потому что мой авторитет, рост нашей компании не позволяли думать об этом. Они просто выполняли свою работу. Такую схему может создать один человек, следствие в этом убедилось. Я лично ездил на поля, знал весь процесс производства. Я давал указания, которые они выполняли.

В 2008 году подошёл срок возврата кредита, ставка была 18%, в долларах. Нарушался график гашения кредитов, росли пени. Кредиты в "Казкоммерцбанке" мы закрыли в 2011 году, взяв заём в других банках. Сумма погашения составила 900 млн долларов. В феврале 2019 года всю нашу группу компаний национализировали – в один день всё переписали в собственность государственной компании в счёт погашения кредитов. История компании закончилась.

За время нашей работы мы погасили 1,5 трлн тенге кредитов. Процентов мы выплатили около 1,6 млрд тенге. С 2014 года ежегодно платили банкам проценты – 350 млн долларов, после девальвации это около 100 млрд тенге".

"Я не ставил никого в известность, что зерновые расписки не обеспечены зерном"

Нурлан Тлеубаев

"В марте 2014 года был звонок от Ертаева. Он предложил встретиться в Алматы, чтобы переговорить о ситуации в экономике Казахстана, новых бизнес-проектах. Я с ним знаком с 2007 года, когда он работал в "Альянс банке", где-то 4-5 лет с ним не общались, я с радостью согласился. Любая встреча с бизнесменом, который работал на республиканском уровне, интересна. Мы встретились, обсудили проекты. Как раз Qazaq Banki и Bank RBK набирали обороты, им нужны были новые клиенты для кредитования.

Я в тот момент нуждался в рефинансировании кредитов. У него были бизнес-проекты, но у его предприятий не было кредитной истории. Тогда он рекомендовал нашу группу компаний руководству Bank RBK и Qazaq Banki для кредитования. Соответственно, я потом помогу ему в развитии нескольких его проектов. Так началась история сотрудничества с Bank RBK и Qazaq Banki.

Так как мы находились в Астане, а банки – в Алматы, для связи с ними и оперативного оформления документов старшим куратором в Алматы был мой братишка Алимжан Тлеубаев, которому я передавал свои инструкции, а он дальше их передавал сотрудникам для исполнения. Таким образом, мы начали получать кредиты в этих банках.

У меня не было твёрдых залогов. Мы покупали активы на кредитные средства, которые сразу же брались под залог банками. В тот момент это было необходимостью. Согласно финансовой дисциплине, которая была у нас в компании, мы должны были погашать кредиты вовремя. Поэтому стоял вопрос о рефинансировании. В виде залога я предложил зерновые расписки, которые подтверждают право на зерно, хранящееся в элеваторах. Регулятора в виде Нацбанка это устраивало, поэтому банкиры согласились.

Благими намерениями – дорога в ад. Так и у меня были благие намерения. Если бы я не рефинансировал кредиты, то налоговая бы арестовала счета, а компании были бы признаны банкротами. Для меня это вопрос жизни и смерти. Ведь это предприятия, которые я создал в сёлах, где жили 80 тысяч человек.

Я не ставил никого в известность, что эти зерновые расписки не обеспечены зерном, потому что знал, что погашу кредиты в этих банках, верну назад зерновые расписки после хорошего урожая, обеспечу их реальным зерном. Стоимость зерна ежегодно повышалась. В какой-то момент объём зерна, который я производил, станет достаточным для того, чтобы закрыть кредиты. Так и было до 2018 года – стоимость росла.

В банках было кредитов на 190 млрд тенге, мне бы хватило денег закрыть их в 2019 году, но проценты были высокие. Bank RBK и Qazaq Banki давали в долларах, очередная девальвация снова увеличила долг. Мы брали 116 млрд тенге по курсу 150-200 тенге, после девальвации 2016 года долг стал более 200 млрд тенге. Продукция не подорожала, так как зерно относится к категории социально значимых и дорожает последним.

Бланки зерновых расписок хранились у меня. Когда элеваторы получали зерновые расписки, я давал инструкции Серику Атабаю (подсудимый. – Авт.), чтобы часть незаполненных зерновых расписок с печатью директора и главбуха элеватора направляли ко мне. Когда банки определяли, какой компании дают кредит и определяли количество зерна для залога, я составлял инструкцию для заполнения. Вызывал Оксану Шестакову (подсудимая. – Авт.), которая заполняла бланки. Затем их отправлял в Алматы, там Алимжан Тлеубаев далее действовал по моей инструкции и передавал в банк.

Зерновые расписки не поддельные, а оригинальные. Выпускаются в единственном экземпляре, печатаются на банкнотной фабрике. Зерновая расписка – это ценная бумага. Последний владелец, который предъявит её, должен в течение 14 дней получить из элеватора тот объём зерна, что указан в расписке, вне зависимости от того, подтверждается этот объём или нет".

"Я подтверждаю 114 млрд тенге в виде непогашенных кредитных обязательств"

Нурлан Тлеубаев

"Я признаю вину, понимаю глубину своей ответственности за то, что сделал. Я со смирением и раскаянием приму то решение, которое будет указано в приговоре. Беспристрастность суда мне очень важна. 90-95% полученных кредитов в этих банках пошли на погашение предыдущих кредитов в других банках. Деньги оставались в финансовой системе Казахстана.

Бизнесмену, руководящему таким большим агрохолдингом, который ежегодно производил и продавал продукцию на 100-120 млрд тенге, не стоит замышлять очищать кредитные средства. Даже если мне нужны были для обогащения эти кредитные средства, я бы их получил из тех денег, которые я получал от продажи своей продукции.

Кредитная линия в Bank RBK составляла 400 млн долларов, 196 млрд тенге в момент гашения по новому курсу. Проценты ежемесячно гасились. Общая сумма погашения в Bank RBK составила около 50 млрд тенге. В 2017 году, когда кредиты передали в DFSK, я встретился с руководством компании, подписали новый график, составили договор. С 2018 года мы продолжали гашение: часть – денежными средствами, часть – имуществом, другими финансовыми обязательствами. Погасили около 20 млрд тенге.

В исковом заявлении, которое фигурирует в деле, значится, что у меня около 114 млрд тенге непогашенных обязательств. Я их подтверждаю. Я никогда не отказывался их оплачивать. Как только у меня снова будет возможность работать – буду продолжать вносить.

Основная часть кредитов в 2014 году: 80% брались в долларах, 20% – в тенге. В 2015 году мы кредиты получили в долларах. В 2016-м после девальвации курс поднялся до 380 тенге, уже гасить не было возможности, мы пролонгировали на год".

"Я подарил на день рождения Ертаеву Ferrari"

Нурлан Тлеубаев

"Долговая нагрузка группы компаний "Алиби" была около 1,5 трлн тенге после девальвации в октябре 2016 года. Целевое назначение кредитов компаний в Bank RBK – приобретение пшеницы и других зерновых культур. Часть средств оставалась у сельхозпроизводителей, другие средства тратились на рефинансирование и на другие производственные цели.

У бизнесменов не принято делиться, каким бизнесом будут заниматься. Ертаев занимается своим бизнесом, я – своим. Из СМИ я видел, что он купил Alma TV, вошёл в правление. Про другие активы я не мог знать, потому что мы не обсуждали это.

Ертаев хотел развивать свой бизнес. Я не сомневался, что деньги, которые я ему перечислял как финансовую помощь, вернутся, и я смогу погасить кредиты. В августе 2016 года я подарил на день рождения Ертаеву машину Ferrari, которую приобрёл в Москве за 240 тысяч долларов.

Зарплата у меня была 200 млн тенге ежемесячно, с которых около 73 млн тенге я платил в виде налогов государству. Моя супруга в одно время числилась в ТОО "Алиби" советником председателя. Если память не изменяет, то с 2007 по 2015 годы, а зарплата у неё была 800 тысяч тенге в месяц.

"Я лоббировал получение кредитов в Bank RBK"

Жомарт Ертаев

"Я подтверждаю показания Нурлана Тлеубаева. Мы с ним знакомы где-то с середины "нулевых". У нас были приятельские отношения, которые трансформировались в бизнес-отношения. Это было моей инициативой. Я позвонил и сказал ему, что у меня есть возможность оказывать влияние на принятие решений в Bank RBK. Соответственно, если у него есть потребность в финансировании и получении кредитов, мы могли бы сотрудничать. На встрече мы обсудили потенциальное сотрудничество.

Я знал Тлеубаева как одного из влиятельных бизнесменов в Казахстане. Он производил в год около 1 млн тонн зерна, что в перерасчёте могло быть 1 млрд долларов. Эта информация открытая, она есть в Forbes.

Я подтверждаю, что я лоббировал получение кредитов в Bank RBK. Я познакомил его с людьми, которые принимают решения в Bank RBK и Qazaq Banki. Я подтверждаю свои данные в ходе следствия показания о том, что мне было известно, что зерновые расписки несут в себе большие риски и в случае дефолта банк будет лишён возможности взыскать, потому что они не обеспечены определённым объёмом зерна. Эту информацию я никому из банкиров не стал говорить. В этой части есть признаки мошенничества.

Часть денег от кредитов он предоставил мне в виде финансовой помощи. Изначально была договорённость, что я эти деньги верну. Однако я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что есть риски, и я не смогу вернуть. Так и получилось. Деньги я не вернул. Так я нанёс ущерб Тлеубаеву.

Забегая немного вперёд: на 9 млрд тенге на принадлежащей Тлеубаеву подконтрольной компании были акции RBK Bank, которые в последующем пошли в погашение кредитной задолженности то ли Bank RBK, то ли DSFK. Здесь я бы хотел обратить внимание на то, что каким-то образом привилегированные акции из 9 млрд были зачтены дисконтом за 5 млрд и приняты за 4 млрд. Как банкир с большим опытом, в том числе криминальным, могу сказать, что привилегированные акции в отличие от номинальных акций никогда не дисконтируются.

Да, я познакомил с людьми, которые принимают решения в банках.
Да, я понимал, что существуют большие риски невозврата.
Да, я понимал, что зерновые расписки не обеспечат соответствующий объём зерна.
Да, я понимал, что банк будет лишён возможности обратить на взыскание этого залога".

"Около 20-25 млрд тенге перечислены на подконтрольные мне компании"

Жомарт Ертаев

"В схеме нет компаний, где конечным бенефициаром получения денег был бы я. Ещё раз повторюсь, что я признаю вину, абсолютно искреннее раскаиваюсь.

Есть некоторые разночтения в обвинительном акте и в моих показаниях. Это, возможно, допустимо, я не юрист. По этому эпизоду сказано, что между нами распределены, но я денег по первому эпизоду не получал и не принимал участия в распределении.

В обвинительном акте почему-то есть отягчающие обстоятельства. Формулировка звучит так: "я активно принимал участие". С этим я тоже не согласен. В ходе следствия я показывал, есть явка с повинной, я сказал всё, что знаю по этому делу. Я деятельно раскаялся. В показаниях я обращал внимание прокуратуры и следователей. Я никогда не говорил, что принимал активное участие.

И второе: я не организовывал (хищения в особо крупном размере. – Авт.) и ни с кем из подсудимых, кроме Нурлана и Алимжана Тлеубаевых, не знаком. С Алимжаном один-два раза встречался, с ним не обсуждали подробности сделок. Я познакомил Алимжана Тлеубаева с Данияром Туганбаем, который представлял мои интересы в Bank RBK. Данияр Туганбай был практически моим доверенным человеком в банке, и он выполнил мои указания. Я этих людей (других подсудимых. – Авт.) в курс дела о мошеннических схемах не ставил.

У нас была договорённость: когда у меня возникнет потребность в деньгах, в финансировании моих бизнес-проектов, он (Тлеубаев. – Авт.) мне поможет. Около 20-25 млрд тенге перечислены на подконтрольные мне компании. Я не участвовал в распределении денег. С какого кредита и какую сумму мне будут перечислять – договорённостей у нас не было".

"Я стал заложником своих личных амбиций и алчности"

Жомарт Ертаев

"Я вижу, в чём моя вина. Она в том, что я осознавал, какие риски существуют по невозврату кредитов, и не поставил в известность руководство банка.

В 2017 году я был назначен на должность гендиректора Alma TV. С 2015 года проживал в Москве, поэтому я физически не мог, но де-факто имел влияние на Bank RBK через Данияра Туганбая. Я искренне в этом признаюсь. А на работу департаментов банка, кредитных комитетов я не мог влиять. На Bank RBK я влиял через Туганбая. Дальше его проблемы были, как он будет со структурами договариваться для принятия нужного мне решения.

Я мог влиять на Bank RBK ещё через Игоря Мажинова (осуждён к 8 годам лишения свободы по делу о хищениях 146 млн тенге в Bank RBK. – Авт.). Он был одним акционером, председателем правления, председателем кредитного комитета, членом совета директоров Bank RBK и бывшим моим другом. Когда я с 2002 по 2006 год занимал должность председателя правления АО "Альянс банк", Игорь Мажинов с 2004 по 2006 год был председателем совета директоров Альянс банка. У нас дружба и деловые отношения возникли ещё тогда.

В начале в Bank RBK я пришёл по приглашению Люхудзаева – ныне покойного, бывшего председателя совета директоров Bank RBK. Я оказывал консультативную помощь, советовал. Фактически стал советником члена совета директоров Bank RBK Игоря Мажинова. Я и Мажинов реализовывали свои решения через Туганбая. Мажинов, по-моему, с 2012 года работал в Bank RBK.

Я оказывал влияние при принятии на работу через Мажинова. Система принятия решения была такая: я рекомендовал Мажинову Туганбая, а он уже под себя подбирал себе команду. Опосредованно можно их назвать моими людьми.

Если бы я настоял на том, чтобы банкиры настояли на том, чтобы твёрдые залоги были предоставлены, этого уголовного дела не было бы. Я как банкир с большим опытом понимал, что есть огромный риск дефолта в результате различных причин. Этот дефолт случился, и мы имеем то, что имеем. Я не знаю, какой ущерб будет предъявлен мне по результатам судебного следствия.

Как правильно Тлеубаев подчеркнул, мы будем делать всё для возмещения ущерба. Мы были одними из тех, кто так или иначе эти риски породил. У меня не было такого бизнес-опыта, как у Тлеубаева. Те деньги, которые я брал на свои компании, несли гораздо больший риск. Я стал заложником своих личных амбиций и алчности".

Допрос подсудимых продолжается. В деле более 40 эпизодов. По плану слушания будут проходить три раза в неделю.