Как в Казахстане проводят судебно-медицинскую экспертизу при сексуальном насилии над детьми

История семилетнего мальчика из села Абай в ЮКО стала известна всей стране. Его бабушка рассказала, что его неоднократно насиловали старшеклассники. Будет ли установлена истина в этом деле, зависит от выводов экспертов. Первая экспертиза, проведённая в районном центре, где живёт мальчик, показала, что насилия не было. Однако у общественников такой результат вызвал серьёзные сомнения. Когда мальчика хотели отвезти в Алматы для проведения независимой экспертизы, на вокзал пришли полицейские и попросили бабушку ребёнка и его самого отправиться с ними. Сейчас ребёнок находится в Астане и факт изнасилования будет проверен ещё раз. Informburo.kz рассказывает, как в Казахстане проводят судебно-медицинскую экспертизу в случаях сексуального насилия и почему эта информация закрыта от широкой аудитории.

Читайте также:
Мать семилетнего мальчика из ЮКО забрала его к себе

Как устроена экспертиза

Судебно-медицинская экспертиза заключается в осмотре повреждений на теле ребёнка и сборе биологического материала, который может послужить доказательством. Но чётко выяснить, как именно её проводят в Казахстане крайне непросто – это закрытая информация.

Официальная судебная медицина на территории Казахстана появилась в 1951 году, после того как Иосиф Сталин подписал постановление о создании государственной судебно-медицинской службы на всей территории СССР. Тогда создали Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы при Минздраве КазССР.

Процедура проведения судебно-медицинской экспертизы в Казахстане с советских времён сильно не изменилась, но раньше она была прозрачна. В 2010 году Министерство здравоохранения РК опубликовало приказ № 368, в котором была расписана процедура осмотра потерпевших при сексуальном насилии.

В 2017 году, после того как судебно-медицинскую экспертизу в Казахстане передали в Министерство Юстиции, этот приказ утратил силу, и была опубликовали инструкция №484 от минюста. Но в ней нет ни слова о том, как проводится осмотр переживших насилие. Как нам сообщил источник в Центре судебно-медицинской экспертизы РК, к инструкции Минюста есть дополнение, которое в открытом доступе не найти. По сути, оно копирует те же правила, что утратили силу в 2010 году.

В официальном запросе в Центр судебно-медицинской экспертизы журналист Informburo.kz спросил, с чем связано ограничение в доступе к информации о проведении экспертизы. В ответе говорится, что методику проведения экспертиз можно посмотреть в реестре, который размещён на интернет-ресурсах Центра и находится в свободном доступе. Однако в реестре на сайте Центра судебно-медицинской экспертизы РК эта информация также отсутствует. Краткое описание методики мы нашли лишь в платном доступе на сайте zakon.kz.

"Если методика скрыта, то это для экспертов хорошо"

По словам независимого эксперта Эдуарда Метелева, сделать информацию о том, как обследуют жертву изнасилований, закрытой – это позиция Министерства юстиции. Он считает, что это правильно, так как доступ к методике не получат несведущие люди. Однако непрозрачность в этой области часто вызывает возмущение адвокатов, которые ведут дела по изнасилованиям.

"Если методика скрыта, то это для экспертов хорошо. Это сделано для их защиты, их экспертизу не будут разносить на каждом шагу: это ты сделал правильно, это неправильно. Методика существует только для специалистов. Если будут оценивать юристы или дилетанты, то они будут неправильно интерпретировать, – прокомментировал частный судебно-медицинский эксперт Эдуард Метелев. – Кто заподозрит, что экспертиза сделана не по методике? Только специалисты. А как они это проверят? Никак. В таких случаях следует жаловаться в минюст".

По правилам, действовавшим до 2010 года, в случаях сексуального насилия над лицами мужского пола проводится осмотр проктологом, берутся необходимые анализы, если на одежде потерпевшего могли остаться следы биоматериала, то они изымаются и изучаются. Сбор материала проводят при помощи специальных тампонов, которые направляются в лабораторию.

Как проводят судебно-психологическую экспертизу

С ребёнком должен поговорить психолог или психиатр, либо оба специалиста, в зависимости от ситуации. Психиатр нужен в тех случаях, когда ребёнок впал в состояние аффекта и не может адекватно коммуницировать.

Если потерпевший может разговаривать, то с ним общается психолог. Беседа в любом случае проходит в присутствии законного представителя или опекуна ребёнка. Психолог должен задавать вопросы в соответствии с возрастом и развитием ребёнка. В отдельных случаях ребёнка просят нарисовать свои переживания, а потом рассказать, почему он изобразил именно это.

Часто, когда происходят громкие скандалы с сексуальным насилием в отношении детей, можно услышать аргументы типа "Ребёнок просто фантазирует". Так было, например, в случае с воспитанником детдома №1 города Алматы. Директор детского дома тогда сказала, что у мальчика слишком бурное воображение.

Руководство алматинского детдома не верит рассказам воспитанника о попытке изнасилования

Известный российский криминалист Валерий Карагодин писал, что к тезису о чрезмерной фантазии маленьких детей надо относиться осторожно. Это может привести к принятию неверных правовых решений.

Например, в научной работе "Особенности допроса детей в возрасте до 7 лет" Л.В Бертовского есть история четырёхлетней девочки, которая рассказала отчиму, как её растлевал 17-летний подросток. Обвиняемый сначала признался, но потом отказался от показаний, сказав, что его запугал отчим девочки. Ребёнок не смог рассказать о случившемся инспектору по делам несовершеннолетних, отвечал односложно. Девочка вновь пересказала то, что сообщила отчиму, только после того, как на неё накричала мама. Инспектор сделал вывод, что ребёнок нафантазировал. Но при этом не было учтено, что четырёхлетняя девочка знала термин для обозначения онанизма.

"Воображение детей данного возраста основывается на их индивидуальном опыте. Поэтому девочка могла знать это выражение, только если она его уже слышала. Правильно же употреблять это слово она могла при условии, что видела это действие", – написано в научной статье.

В Казахстане выводы судебно-психологической экспертизы не будут считаться доказательством в суде, они лишь будут приняты к сведению, и то если потерпевший достиг определённого возраста. "Только с 14 лет слова воспринимаются как аргумент для принятия судебного решения. Тогда считается, что ребёнок отдаёт отчёт собственным действиям", – объяснил нам клинический психолог Андрей Дворников.

Работа психолога с потерпевшим может помочь выяснить многое, так как насилие не проходит бесследно. Травмирующее событие повлияет на поведение.

"Всегда надо ориентироваться на косвенные признаки, на рисунки, на результаты тестов, на реакции на какие-то слова, фотографии, – говорит Андрей Дворников. – В случае в ЮКО можно было сделать очень просто: показать ему фотографии всех мальчиков той школы, и посмотреть его реакцию. А посмотреть можно при помощи того же полиграфа. Для полной уверенности можно было бы собрать всех мальчиков той школы, и также показать фотографии разных мальчиков, похожих на этого, и, в том числе, этого. Реакция будет либо повышена, либо понижена, но она будет".

Сексуальное насилие может привести к изменениям личности ребёнка, которые могут быть и неявными, и в то же время могут проявиться активнее в более взрослом возрасте. Как указано в Стамбульском протоколе, который также применяют при проведении экспертиз в случаях изнасилований, у ребёнка, подвергшегося сексуальному насилию, может возникнуть ночное недержание мочи, потеря контроля дефекации, социальный аутизм.

"Может измениться отношение к себе и к окружающим и появиться ощущение, что у него нет будущего. Ребёнок может испытывать перевозбуждение, и у него могут быть ночные страхи, проблемы с засыпанием, расстройство сна, усиленная реакция вздрагивания, раздражительность и выраженные нарушения внимания и концентрации. Страхи и агрессивное поведение, которые не наблюдались до травмирующего события, могут проявиться в виде агрессивности по отношению к сверстникам, взрослым или животным, боязни темноты, боязни одному идти в туалет и различных фобий. Ребёнок может проявлять сексуальное поведение, которое не соответствует его возрасту и соматическим реакциям", – говорится в протоколе.

Клинический психолог Андрей Дворников считает, что в случае с мальчиком из ЮКО заключение о последствиях сексуального насилия должен дать специалист психолог, который имеет образование в области психолого-психиатрических экспертиз международного образца.

"Также здесь важен опыт психологической оценки последствий пыток и другого жестокого обращения, в том числе сексуального насилия, а также участник экспертизы, говорящий на казахском языке. Он и будет определять условия экспертизы в соответствии с международными документами, учитывая личностные особенности ребенка и руководствоваться этикой психолога", – говорит Андрей Дворников.

Чем отличается независимая экспертиза

Частная судебная медицина в стране – молодая отрасль. 10 января 2010 года в Казахстане вступил в действие Закон "О судебной экспертизе", который предусматривал создание независимых контор, проводящих судебно-медицинские экспертизы.

По сути, частная судебно-медицинская экспертиза в Казахстане может иметь такой же юридический статус, как и государственная, и использовать те же методы. Следователь может поручить проведение исследования как Институту судебной экспертизы, так и частной организации, и оба результата будут легитимны. Если потерпевшая сторона сомневается в выводах государственных экспертов, она может заказать частную экспертизу. Будут ли её выводы учтены как доказательство, решает суд.

В феврале 2017 года Президент РК подписал закон "О судебно-экспертной деятельности". Теперь физическому лицу гораздо проще получить лицензию для того, чтобы заниматься экспертизой, например, для этого не нужно пять лет отрабатывать в медицинской сфере. Новые законодательные нормы должны помочь развитию конкуренции между независимыми специалистами.

Эксперт Эдуард Метелев более 20 лет проработал в сфере судебной медицины. Он считает, что частная экспертиза может быть честнее и точнее государственной, но и у неё много недостатков.

"В государственной экспертизе всё завуалированно, а в частной – открыто, – говорит Эдуард Метелев. – Мы проводим те же анализы, просто в частной экспертизе работают те, кто раньше был в государственной. Там они уже не хотят работать, потому что зарплата там ниже, как и уровень уважения к твоей работе. В частной экспертизе есть конкуренция: если ты идиот, то к тебе впоследствии никто обращаться не будет. А в государственной практике такого нет. Конкуренция в частной экспертизе приводит к самообразованию, к развитию".

Частная экспертиза: "за" и "против"

Адвокат Бауыржан Азанов сильно сомневается в результатах первой экспертизы, которая была проведена в ЮКО по факту изнасилования мальчика.

"Он маленький, юридически неграмотный мальчик, который только пошёл в школу, он просто не мог придумать всё это, подробности просто жесточайшие. Лучше их никому не знать, – прокомментировал Бауыржан Азанов. – Я хотел, чтобы провели экспертизу в Алматы, где есть независимые эксперты, чтобы это было полно, непредвзято. Экспертиза в нашей стране носит архаичный характер, поскольку с советских времён ничего не изменилось".

Адвокат говорит, что эксперты часто либо заинтересованы в тех или иных итогах судебно-медицинской экспертизы, либо не имеют должной квалификации. "Я сто раз сталкивался с тем, когда экспертизу должен был проводить, к примеру, хирург, а её проводил анестезиолог, – рассказывает Бауыржан Азанов. – Или в данном случае, заключение экспертизы готовил терапевт, это, как минимум, странно, а как максимум, попахивает уголовным делом".

После того как проведению независимой экспертизы в Алматы воспрепятствовали, Загипа Балиева сделала неоднозначное заявление, назвав частную экспертизу незаконной.

"Думаю, что власти поступили правильно. Потому что когда его повезли в Алматы, то эта экспертиза была бы незаконной. Экспертиза должна проводиться в правовом поле... Проведение частной экспертизы без процессуального основания является незаконной", – привели слова Загипы Балиевой на сайте Ratel.kz.

В интервью Informburo.kz Загипа Балиева разъяснила свои слова.

"Экспертиза инициируется адвокатом, но принимает решение и назначает её только следователь. Если они самостоятельно делают экспертизу с согласия мамы или бабушки, они имеют право. Но для следствия это не основание, вторая сторона может не согласиться. Извините, организм ребёнка – это же не проходной двор, чтобы без конца делать экспертизы. Надо делать один раз, чтобы все были довольны. Ни в коем случае нельзя несколько экспертиз, это же здоровье ребёнка", – прокомментировала Загипа Балиева.

Эдуард Метелев считает, что в Казахстане есть проблемы и в частной, и в государственной экспертизе. К примеру, коррупцию можно встретить и там и там. Считать независимую экспертизу панацеей он не советует.

"Передавать экспертизу в частные руки наша страна сейчас не готова, у нас нет таких специалистов. Будут просто делать экспертизы за деньги. И пока следственно-судебные органы разберутся: кто шарлатан, пройдёт много времени, – прокомментировал Эдуард Метелев. – Я считаю, что медицинскую экспертизу не надо было делать частной, она должна была быть государственной пока. Потому что здесь объект исследования – человек. Если эксперт занимается автотехникой, то ему достаточно пройти двухмесячные курсы, а чтобы стать судебным медиком нужно отучиться в институте и отработать пять лет в судебном институте. А сейчас Минюст всех причесал под одну гребёнку".

Зарубежный опыт

В Казахстане, если ребёнок стал жертвой сексуального насилия, для его осмотра применят примерно те же методы, что были актуальны в советское время. В России, как рассказал Эдуард Метелев, схожая ситуация. Шагом вперёд в этой сфере стало распространение молекулярно-генетической экспертизы, которая позволяет определить насильника по биоматериалу.

Такие экспертизы могут сыграть решающую роль в раскрытии преступления. Как писала Meduza, в 2009 году в хранилище полицейского управления Детройта обнаружили около одиннадцати тысяч нераскрытых дел об изнасилованиях, улики из которых не прошли ДНК-тестирование. Их отправили на экспертизу, которая заняла больше семи лет. В итоге возобновили расследование 1947 дел об изнасиловании и узнали о существовании 817 серийных насильников.

Однако, к сожалению, далеко не во всех случаях можно собрать биоматериал преступника, зачастую может пройти много времени с момента изнасилования. В 2017 году руководитель движения "Немолчи.кз" Дина Смаилова рассказала Informburo.kz о случае, когда следователь допустил повторное насилие над ребёнком, чтобы добыть биоматериал.

"Был случай, когда следователь пошёл на то, чтобы ребёнок, которого насиловали дома, согласился на повторный половой акт, чтобы получить биоматериал. У нас так устроен закон, что вот эта вот сперма – это единственное доказательство", – говорила Дина Смаилова.

Читайте также:
Таков закон: следователь позволил повторно изнасиловать ребёнка, чтобы получить доказательства

Опыт разных стран в этой сфере отличается. К примеру, в Индии, где туристок пугают тем, что здесь каждые 20 минут кого-то насилуют, судебно-медицинская экспертиза всё ещё на весьма низком уровне. Как писало издание Independent, изнасилованных женщин там подвергают так называемому "испытанию двух пальцев". Врач таким образом якобы проверяет насколько женщина сексуально активна. И выводы медика могут быть использованы против жертвы: эксперт может сказать, что она сама желала насилия, либо морально не устойчива. Упомянутый тест проводится до сих пор, несмотря на то, что в 2014 году министерство здравоохранения Индии запретило это делать.

Индийское право в части сексуального насилия часто подвергали критике из-за того, что оно многого не учитывало. В уголовном кодексе Индии ничего не было о насилии над мальчиками или лицами мужского пола, учитывалось лишь насильственное вагинальное проникновение. В 2012 году индийским парламентом был принят пакт "О защите детей от сексуального насилия". В нём учитываются иные формы сексуального насилия, в том числе не подразумевающие пенетрацию.

За последние две недели в Индии произошла серия изнасилований детей. В связи с этим состоялся ряд протестов. Нобелевский лауреат Кайлаш Сатьяртхи назвал то, что происходит в Индии с насилием над детьми, "национальной чрезвычайной ситуацией".

В США методики проведения судебно-медицинских экспертиз в случаях сексуального насилия находятся в открытом доступе. В Национальном протоколе судебно-медицинского обследования в случаях сексуального насилия имеется подробное руководство о том, как работать с пострадавшими. Здесь учитывается не только возраст пострадавшего, но и гендерная идентичность, сексуальная ориентация, культурные особенности. В целом процедура сбора мазков, образцов и способы их хранения более детализированы.

Описывая работу с несовершеннолетними, учитывают и тот факт, что родители детей могут быть травмированы в связи с виктимизацией детей или могут обвинять в случившемся ребёнка. Поэтому в протоколе указано, что в некоторых случаях несовершеннолетних следует опрашивать без родителей. На Западе в проведении экспертизы делают больший упор на инструментальные методы.

"Например, прежде чем делать вскрытие трупа, делают компьютерную томографию, и эксперт уже знает, что у него внутри, какие кости сломаны, – объяснил независимый эксперт Эдуард Метелев. – У нас же это ещё не принято. Визуальная диагностика на Западе очень важна. Там все повреждения на той же девственной плеве объективизируют, делая фотографии, делая просвет с помощью специального инструмента, который изнутри просвечивает повреждения при изнасилованиях. У наших экспертов же нет такого инструментария. А чтобы разглядеть повреждения нужно очень хорошее зрение и освещение, поэтому прибор, который изнутри просвечивает повреждения на девственной плеве, важен. То же самое с ректальным осмотром".

Статистики ошибок экспертов практически нет

В Казахстане только с февраля 2018 года ведётся статистика повторных экспертиз в случаях сексуального насилия в отношении несовершеннолетних. Журналист Informburo.kz узнал об этом из ответа на запрос Министерства юстиции Казахстана. В нём говорится, что статистику начали вести после того, как вышел приказ директора Центра судебной экспертизы № 45 от 02.02.2018 года "О внесении изменений в приказ и.о. директора Центра судебных экспертиз от 17.05.2017 года № 81 "Правила организации производства повторных экспертиз и деятельности комиссии по рассмотрению результатов повторных экспертиз в РГКП "Центр судебных экспертиз Министерства юстиции Республики Казахстан".

В прошлом году в Центре проведена одна повторная судебно-медицинская экспертиза при сексуальном насилии в отношении несовершеннолетней, не подтвердившая выводы предыдущей экспертизы.

В Казахстане судебно-медицинских экспертов готовят два высших учебных заведения: Государственный медицинский университет города Семей и медицинский университет Астана. В январе мажилисмен Владимир Божко указал на нехватку кадров в области судебно-медицинской экспертизы в Казахстане. Как считает независимый эксперт Эдуард Метелев, проблема связана с тем, что специалистов некому готовить.

"Хороших учителей нет сейчас, где учиться нормальному эксперту? Только за рубежом, – говорит Эдуард Метелев. – Нет кадров, у которых можно было бы учиться. Находят выход: едут в Россию, например. Кадровая проблема существует реально, это разрыв поколений: старых кадров уже нет, а новые не появились".

Как должны охраняться личные данные ребёнка

В социальных сетях активно обсуждали историю мальчика из ЮКО, в некоторых постах указывали его имя. По новому Закону о СМИ распространение изображений и иной информации, которая касается детей, пострадавших в результате преступления, запрещено.

Как говорит адвокат Джохар Утебеков, прежде никаких норм, трактовавших неразглашение данных несовершеннолетних жертв преступников, в казахстанском законодательстве просто не было.

"До поправок в Закон о СМИ эти моменты отдельно никак не регулировались, – объяснил Джохар Утебеков. – Можно было апеллировать только к общим нормам, таким как право на изображение, право на врачебную тайну, также при помощи подписки о неразглашении материалов органов досудебного расследования".

Адвокат Жанна Мухамади уверена, что органы следствия должны обеспечивать сохранность данных несовершеннолетнего потерпевшего.

"Утечка, возможно, произошла по вине родственников потерпевшего или, возможно, органов досудебного расследования, – говорит Жанна Мухамади. – Это случилось, и важно разобраться: от кого исходила утечка. Если данные опубликовали органы досудебного расследования, то это регламентируется уголовно-процессуальным кодексом. Если же родственники несовершеннолетнего обратятся за помощью по поводу того, что изображение несовершеннолетнего кто-то распространяет, то они могут обратиться в суд в гражданском порядке и требовать, чтобы фото удалили с новостных порталов и соцсетей".

По мнению заместителя директора КМБПЧ, координатора рабочей группы НПО Казахстана по защите прав детей Розы Акылбековой, в таких случаях по этическим соображениям должны охраняться персональные данные обеих сторон:

"Это же маленькое село, всем детям и родственникам там жить. Ещё суд не поставил точку, расследование не закончено. Ребёнка надо реабилитировать, не напоминать ему о случившемся. Если же те школьники действительно что-то совершили, то важно понимать, что у людей до 18 лет должна быть возможность исправиться. Я понимаю, что многие осудят меня за этот комментарий. Но никто не имеет права называть детей ублюдками и так далее".