Как работала таможня в Казахстане в начале XX века

Обустройство государственной границы с Китаем началось в эпоху российско-китайских разграничений, последовавших за соприкосновением расширившихся империй в 18-19 веках. Тогда-то и появились на территории Казахстана регулярные таможни и суровые пограничные стражи.

В начале 19 века, когда власть Российской империи прочно утвердилась по Иртышу, в торговле с Китаем главная ставка делалась на Бухтарминскую крепость. По мысли правительства именно Бухтарма должна была стать главной таможней чуть ли не на всей российско-китайской границе, оттянув на себя значительную часть чайной торговли, которая монопольно велась через Кяхту (отстоявшую от Москвы на 2000 вёрст). К тому же в то время тут же проходила ещё и граница с казахами Старшего жуза, через территории которого шли туркестанские караваны. В связи с этим Бухтарме даже были даны особые привилегии и преференции в торговле.

Однако Бухтарминская крепость долго не могла стать тем, что ей пророчили. И главным образом потому, что сама она была весьма отдалённым и слабо населённым пунктом как относительно крупных купеческих центров Иртышской линии и Томской губернии, так и сдвинувшейся в сторону Китая госграницы. Главным торговым и таможенным пунктом в первой половине 19 столетия оставался Семипалатинск, не утративший своего торгового значения даже тогда, когда империя распространила свои границы на Семиречье и Туркестан.

Но в начале прошлого века в Семипалатинской области существовало уже три таможенных пункта, перекрывавших основные караванные пути. Через Катон-Карагайский осуществлялась внешняя торговля с Кобдо и проживавшими в пределах Цинского Китая казахами. А через Зайсанский и Алкабекский шли караваны в Чугучак, Урумчи, Улюсутай, Гучен и далее.

В 1900 году оборот этих официальных таможенных пунктов (многие мелкие торговцы знали другие дороги и предпочитали не светить свой товар) составлял следующие показатели. Через Катон-Карагай было вывезено товаров на 48 178 рублей, а ввезено на 17 478. Через Зайсан вывоз составил 410 674 рублей, ввоз – 26 804 рубля. Через Алкабекский пункт вывезли добра на 1540 рублей, ввезли – на 54 419.

Любого, кто знаком с положением дел в экспортно-импортных связях современного Казахстана с современным Китаем, удивит структура ввоза-вывоза. Универсальный географический справочник "Россия" (18-й том – "Киргизский край"), вышедший в 1903 году, приводит следующие данные:

"Предметами торговли служат с русской стороны произведения фабрично-заводской промышленности, из которых более всего вывозится мануфактурных товаров… Ввозятся преимущественно скот, кожи, шерсть, войлок, шкуры и чай…"

Семиреченская область Туркестанского края также была пограничной. Но государственная граница с Китаем в начале прошлого века была всё ещё проз­рачной и проницаемой. Прозрачной нас­только, что казаки из выселка Охотничий (нынешний Нарынкол), пользуясь "безвизовым" режимом, запрос­то отправлялись рыбачить за кордон. Не говоря уж о кочевавших по старинке казахах, по тради­ции никаких границ не признавав­ших. Так что говорить о тотальном таможенном контроле можно с большой натяжкой.

Показатели внешнеторгового оборота в Семиречье были солиднее, чем в Семипалатинской области. В 1907 году через три существовавшие в Семиречье таможни – Бахтинскую, Джаркентскую и Пржевальскую – в Поднебесную из России ушло товаров на 4 295 494 рубля, а обратно прибыло на 5 273 097 рублей. Как видно, им­порт превышал экспорт почти на миллион рублей, однако разрыв этот сокращался стре­мительно – в 1905 году цифра составляла 2 172 842 рубля, а в 1906-м – 1 322 044.

Основная масса товаров шла через Семиречье транзи­том, поступая сюда всё из того же Семипалатинска. Куда в свою очередь завозилась из промышленных центров Центральной России и Урала по железной дороге (в начале века был введён в строй Транссиб), а далее – по Иртышу. Ну а после, следуя заветам Шёлкового пути, шла караванами. Со стороны России в Китай везли бумажные ткани, сахар, спички, самовары, керосин, табач­ные изделия. (Словом, почти всё то, что сегодня, сообразуясь с веяниями научно-технической революции, возвращается нам обратно.) А что предложил Семиречью в 1907 году Китай кроме традиционного чая? 339 785 тех же овец, 16 550 лошадей, 13 440 коров, 27 телят и… одну свинью.

Само Семиречье хотя и имело выраженное транзитное значение, в стороне от торго­вых дел не оставалось. В том же 1907 году в Китай из области было вывезено: 13 440 литров хлеб­ного вина. 340 вёдер пива, табака и папирос на 3 тысячи рублей, мёду на 14 тысяч рублей, хлеба и риса на 50 тысяч рублей, льняного масла и семени на целую тыщу. А кроме того – 7 800 овец пересекли госграницу навстречу 339 785 шедшим оттуда.

Не все, повторюсь, желали декларировать товар. Так что пограничная и таможенная стража, несмотря на свою малочисленность, периодически вылав­ливала нарушителей и контрабандистов. Но попадалась ей лишь самая пузатая мелочь. Так, 92 задержания 1907 года принес­ли казне товаров всего на 3 022 рублей 14 копеек. Это довольно смешно, если учесть, что офи­циальный товарооборот через границу в Семиречье составлял в те годы порядка 10 миллионов рублей.

Открытие границ и всплеск челночной активности в конце прошлого века привели к появлению проблем, с которыми бывшие советские граждане никогда не сталкивались – поборам и откровенным грабежам на своих же таможенных переходах. Однако не следует думать, что проблема мздоимства и "салямства" на границах родилась вчера – она родилась вместе с границами. И хотя во времена оные пограничной страже вряд ли снились те деньги, которые за месяц-другой срубаются ныне на каком-нибудь "хоргосе", проход через таможенный коридор всегда причислялся к большому приключению и сопровождался изрядной нервотрёпкой.

"Четыре месяца уже тому, как мы в Семипалатинской крепости находимся. Но по незнанию российского языка со здешнею таможней объясняться не можем. И нет человека, который бы за нас говорил", – писал домой в Персию армянский купец Бабаджанян в 1805 году. Пространствовав с торговым караваном по Туркестану почти 10 лет, купцы, наконец, нашли "свою таможню" на дальнем бреге Иртыша.

"Безвыходное положение их в чужой стране послужило причиной их скоропостижной смерти, некоторые, не выдержав издевательств чиновников, покончили жизнь самоубийством", – а это уже из бумаг следствия, на основании материалов которого семипалатинские таможенники во главе с директором таможни Масленниковым понесли страшную кару и были приговорены "высшей" мере наказания – увольнению с таможни.