"Эту страну никто и никогда не сможет поработить". Монологи воинов-афганцев

"Некоторые считают, что нам что-то должны"

Алма Абылкасымова, 62 года, Нур-Султан.

Когда я рассказываю, как там оказалась, люди не всегда верят. Я только окончила медучилище. Была работа, встали в очередь на квартиру. И в то время пошла информация про Афганистан. Мне стало больно, что мы живём хорошо, а где-то люди воюют. Я пошла в военкомат.

Военком удивился: почему именно туда? Наши войска были в Чехии, Германии, Польше. Он мне предложил поехать туда. Я сказала, что хочу именно в Афганистан. Он удивился, конечно, но через две недели у меня был паспорт из Москвы. Я сама была поражена, что быстро документы пришли.

Дома и на работе никто не знал. Когда получила паспорт, пришла, сказала. Родители вообще были в шоке: "Как?" А я им говорю: "Ну я же паспорт назад не отнесу и не отдам. Понимаете, я должна поехать". Они смирились. Мне тогда было 27 лет.

В Афганистан я попала в декабре 1985-го и вернулась в декабре 1988 года. Я приехала работать в госпиталь. Буквально через месяц у меня началась астма. Я начала задыхаться, там было слишком жарко. Начальник отделения предложил поехать домой. Но как я могу домой поехать? Я же не приеду и не скажу, что задыхалась и приехала назад. Я осталась и нисколько об этом не жалею.

Госпиталь был ограждён, мы могли выйти, если командир части разрешал. Наши условия были лучше, чем у солдат. Я работала в реанимации и видела, в каком состоянии были наши ребята, которых спускали с горячих точек с гор. С дефицитом массы тела. Обезвоженных. В болячках. Холеру, малярию, тиф переносили в одном лице. Этим ребятам было по 18-19 лет.

Представьте, оказаться в таких условиях, даже не осознавая, что это за страна. Вы бы видели их глаза. В них была такая тоска и такая боль. В них было страшно смотреть. Бывало, что врач чуть ли не на коленях поил солдата водой, у которого не было сил самому пить.

Когда пожила там, поняла, что Афганистан никто никогда не сможет завоевать, поработить. Почему? Они как жили своим народом, так и будут жить. Они сами как-то умеют выживать в тяжёлых условиях. В декабре снег выпадает, сразу тает. Но всё равно холодно, это же зима, горы. Маленький ребёнок в сланцах, без носков. И он говорит на дари, фарси, английском, французском, русском языках, а ему три-четыре года!

Мы ездили в афганскую больницу, проводили операции. Там с виду обычные люди. Единственное, он тебе в лицо улыбается, но как только ты вышел за его территорию, может в спину выстрелить. Но у меня не было страха.

Среди нас есть ребята, которые считают, что нам должны. Обсуждают: мол, нам недодали, нас забывают. Я им говорю: "Мы уже остались в истории. Вы должны повзрослеть".

"Почему афганцы пили? Чтобы заглушить боль"

Гумер Галеев, 57 лет. Председатель Союза ветеранов Афганистана по Актюбинской области.

У меня была контузия. Когда я только вернулся из Афганистана, ложился спать на диване, а просыпался на полу. У мамки спрашиваю: "Что было?" Она расплакалась, говорит, всю ночь куда-то кидался, бросался. Как на пол упал – затих. Потому что мы там на жёстком в основном спали. И так бывает.

Почему, говорят, афганцы водку пили? Потому что заглушали боль. Я тоже начал выпивать после возвращения, старался заглушить боль. Когда человек напьётся – уснул, проснулся – у него уже другие проблемы – головная боль.

Меня призвали в армию в 1980 году, попал в учебную часть Свердловской области. В то время мы не знали, что творится в Афганистане. В конце января 1981 года учебка закончилась, по распределению я должен был лететь на Кубу. Нам уже выдали форму. Но пришла срочная директива.

Учебную дивизию в пять тысяч человек загрузили в эшелоны. В Ашхабаде нам объявили, что мы летим на оказание интернациональной помощи Афганистану. Нас загрузили в гражданские самолёты и привезли в Кабул.

Я попал в полк, где служил под командованием Героя Советского Союза, командира батальона Руслана Аушева. Командиром полка был Герой Советского союза Евгений Высоцкий.

Я был командиром танка. Полтора года прослужил в Афганистане, домой вернулся в звании старшего сержанта. Прошёл около 20 боевых операций. Старослужащие нас прикрывали первое время. Я благодарен.

Помню, когда впервые увидел погибших... Зрелище жуткое. Моему другу пуля прямо в лицо попала. Я долго был в шоке, не мог ничего сообразить, пока ребята меня не успокоили, сто грамм не налили, чтобы я пришёл в себя немного. Бой прошёл как в тумане. Мокрый снег. Откуда стрелять, непонятно, не соображал ничего. Растерянность была. Все через это прошли. Тем, кто оттуда возвращается, это всё снится.

В Афганистане мы выходили в город. Где-то местное население относилось враждебно – кровная месть. Но если из их близких никого не убили на войне, мы ходили свободно.

"У нас не было настроя убивать"

В сёлах население было малограмотным. Местные муллы пугали людей: мол, приедут "шурави" (советские. – Авт.), как они нас называли, заберут жену, убьют детей. Летом 1982 года бандиты-душманы переодевались в нашу форму и ходили по кишлакам, убивали, насиловали.

Они народ настраивали против нас, хотя советские солдаты оказывали им большую помощь: строили заводы, школы, даже перевал Саланг построили советские рабочие. Мы относились к ним мирно, дружелюбно. Маленькие дети подбегали, мы старались угощать, тушёнку давали. Если они просили какую-то помощь, всегда старались помочь им. У нас не было настроя убивать.

Но по одному мы никогда не ходили, только кучками и всегда при оружии. Всякое может быть. Были случаи, когда похищали солдат и заставляли их под угрозой смерти близких клеветать на Советский Союз по радио "Голос Америки". Они хотели, чтобы военнопленные рассказывали, что якобы в Союзе плохо кормят, издеваются. Такая пропаганда была.

Был у боевиков самый большой лагерь на границе с Пакистаном – Бадабер. Туда попало 18 или 19 советских ребят. Один из них был из Акмолинской области – Алексей Зуев. Его посмертно наградили орденом "Айбын" III степени. В 1985 году советские пленные подняли в Бадабере восстание, захватили склад с боеприпасами, отстреливались и взорвали склад вместе с собой.

Военнопленных всегда переманивали на свою сторону, заставляли принимать мусульманскую веру, кто-то не выдерживал – принимал.

Каждая война – это горе и страдание. В то время эта война тоже не нужна была, но это политика.

Миротворческие миссии сейчас – это правильное дело, воспитывают в молодёжи бойцовский дух. Должна быть хотя бы горстка людей, которая испытала запах пороха, крови, которые не будут бояться. Сейчас такая обстановка в мире, всякое может случиться. Не говорю, что надо ввязываться в большую войну, но миротворческие отряды нужно держать.

"Пособие в 15 тысяч тенге – это смех и грех"

Кошербай Баймышев, 64 года, Алматы.

В 1983 году меня отправили на полгода в Афганистан город Баграм. Мне было 28 лет. Там наши экипажи дежурили по полгода – бомбометание, десантирование и "груз 200". В основном мы возили "груз 200". Наших пацанов домой привозили. Это было самым сложным.

Полгода работали, потом менялись. Вернёмся в Союз, отдохнём с семьями, потом опять на полгода. Я так два раза был – в 1983-м и в 1984 году.

Баграм – город рядом с Кабулом. Честно сказать, не было такой агрессии, чтобы местные подбегали и головы резали. В других районах – Кандагар, Шиндан – тяжеловато было нашим. А в больших городах я не ощущал зверства какого-то. Они уважали нас как воинов.

Но во всех войнах всегда бывают издержки. Страшно, конечно: другой народ, другая одежда, взгляды, все бородатые. Тем более в советское время у нас мечети практически не работали, а тут мусульмане одни.

Читайте также: Интернациональный долг, который государство погашает уже 28 лет

Если повернуть время назад, я бы всё равно пошёл туда. У нас было воспитание такое. Мы тогда не думали о геополитике.

Больше 21 тысячи казахстанцев прошли через Афганистан. Сейчас здесь живёт от силы 15-16 тысяч, кто-то уехал, кто-то умер.

Я не люблю фильмы об Афганистане. Много фильмов хороших и правдивых, но есть некоторые ляпы. Да и грязь, жару и холод в фильме не передашь. Там же горная местность. Нам, казахстанцам, с резко континетальным климатом было ещё полегче. А россиянам, белорусам, украинцам тяжело было.

Нас, афганцев, не очень-то уважают сейчас. Пособие в 15 тысяч – это смех и грех, конечно. В Казахстане осталось 16 тысяч афганцев. Как они живут? Честно скажу, очень плохо. Многие без образования, работы нет. И ещё некоторые тычут: мол, мы вас не посылали туда. В России, Прибалтике, Украине афганцев уважают больше.

Я за то, чтобы в Казахстане было всё хорошо. Нельзя убивать мирных людей. Я видел это всё уже на войне. Кто-то мутит воду, а страдает простой народ. Это обидно.