Что такое синтетические наркотики, как они встраиваются в культуру и как понять, что близкому человеку нужна помощь?

Употребление наркотических средств серьёзно вредит здоровью. Наркотики запрещены законом – хранение и сбыт караются лишением свободы сроком до 15 лет. В том случае, если наркотик распространяется в организациях образования, закон предусматривает лишение свободы на 20 лет или даже пожизненно (см. 1-4 ч. статьи 297 УК РК).

Под синтетикой

"Знаешь, ты будто бы превращаешься в один огромный клитор, – говорит Елена (имя изменено), – каждая мысль прекрасна, звуки, запахи. Не хочется ни есть, ни пить, ни заниматься сексом". Собеседница informburo.kz не "сидит" на синтетике, но иногда принимает. Считает, что чем реже, тем лучше: при повышении частоты употребления впечатления, по её словам, притупляются с каждым разом.

Раздобыть "концентрированное счастье" в крупных городах Казахстана не так сложно, как хотелось бы. В клубах и на "вписках", у проверенных друзей.

"Связанные с трипом воспоминания, пусть и отрывочные, настолько прекрасны, – продолжает Елена, – что вот если человек, которого ты не очень хотел видеть и вообще на дух не переносишь, напишет тебе что-то типа "у меня есть мдмашечка", ты, скорее всего, его увидишь. Соблазн просто огромный".

В основном в Казахстане встречается две группы "синтетики": JWH (синтетический канабиноид) и МДПВ (метилендиоксипировалерон). Мефедрон – это эйфоретик, созданный на основе стимулятора нервной системы амфетамина и алкалоида катинона. МДПВ, его более распространённый в Казахстане аналог – психоактивное вещество со стимулирующими свойствами, действует как ингибитор обратного захвата дофамина и норадреналина. Но на самом деле веществ, которые поступают в страну, огромное разнообразие.

По словам Ольги Агаповой (Фонд "Свободные люди"), огромное количество синтетических наркотиков, из-за того что формулы постоянно меняются, до 1 января 2019 года не попадало под запрет. Все знают, что вещество наркотическое, но оно не запрещено, его нет в таблице запрещённых веществ, и человеку, который его распространяет, вменить ничего невозможно. К тому моменту, как выходил новый закон с обновлённой таблицей, а это почти год, на рынке уже появлялись сотни других формул.

Это химическое соединение, и изменить формулу в лабораторных условиях – процесс несложный.

Как действует "синтетика"?

Синтетические наркотики повышают активность, чувствительность, улучшают настроение, снимают напряжение, повышают эмпатию, будят жажду действий, раскрывают коммуникативность. Эффект начинает проявляться в течение 25-45 минут после принятия. Его длительность зависит от особенностей организма. Если вещество принимается на голодный желудок, то эффект длится три-четыре часа.

"В одиночестве нельзя принимать, должен быть кто-то, кто проконтролирует, чтобы ты не сделал какую-нибудь жуть, – говорит Елена. – Да и вообще под этим делом очень хочется не быть одному. Хочется трогать кого-то, совсем без сексуального подтекста. Разговаривать, делиться открытиями. Ты сидишь, смотришь на человека и говоришь: расслабь, расслабь челюсть".

Синтетические наркотики непредсказуемо действуют на тело. Так, к примеру, в зависимости от дозы разные мышцы (чаще всего челюсть) могут сжиматься и разжиматься бесконтрольно.

"Как действует "синтетика?" – говорит Ольга Агапова. – Ключевое слово – непредсказуемо. Это и есть их основная опасность. Одно и то же вещество в одной и той же дозе у одного вызовет наркотическое опьянение, а у другого передозировку. Они безумно токсичны. Что в итоге? Либо суицид, либо приобретённый психиатрический диагноз на всю жизнь".

Если "приход" зависит от особенностей организма, от психологического состояния, душевного равновесия и может быть так, что никакого счастья человек не испытает (минимум – ничего, максимум – депрессия), то "отходят" практически все одинаково – очень тяжело.

"На следующий день ты п**ц жрёшь кактусы, как в "Магазинчике Бо", – делится Елена. – Серотонин кончился, химической возможности счастья в тебе больше нет. Дня два ходишь в полной депрессии".

Как выглядит "синтетика" и как распространяется?

Синтетические наркотики получают в искусственных условиях. МДПВ и мефедрон выглядят или как порошок, похожий на соль, или выпускаются в таблетках. В качестве примеси к ним может быть добавлен кофеин или ацетаминофен (парацетамол). Употребляют синтетические наркотики не только перорально (пьют), но и нюхают, колют в вены и даже принимают ректально.

Согласно результатам опроса, проведённого в 2011 году в Великобритании, каждый 25-й молодой человек признался, что годом ранее, в 2010 году, хотя бы раз принимал мефедрон. Аудитория в почти 300 тысяч человек сделала этот наркотик третьим после марихуаны и кокаина по популярности среди людей от 16 до 35 лет в Британии. Он продавался под видом пищевой добавки или соли для ванн, а стоила порция 20-25 фунтов (9-12 тысяч тенге по текущему курсу).

В 2019 году в Казахстане грамм "соли" обойдётся в 20-25 тысяч, а таблетку можно купить примерно за 12 тысяч, как договоришься.

По словам другого собеседника informburo.kz, Айдара (имя изменено), существуют закрытые Telergam-чаты и группы в "ВКонтакте" где по-прежнему можно "раздобыть", однако он в них не состоит, не причастен к продаже и не может помочь в поиске. Паблик "ВКонтакте" под названием "Империя стаффа", о котором мы писали в 2016 году, найти уже нельзя, но подобных много. То есть найти продавца теоретически несложно, однако невозможно встретиться с ним лично.

По словам Ольги Агаповой, новые технологии полностью изменили систему продаж наркотических средств: "Сейчас все вещества продаются бесконтактным методом, то есть продавец и покупатель друг друга не видят и друг с другом не встречаются. Общение идёт через мессенджеры, оплата через анонимную платежную систему. Забирают товар через "закладку". Кто, где и когда будет делать "закладку", выявить сложно. Чтобы отследить, кто её придёт забирать, нужно знать, где она лежит. В качестве закладчиков вербуют несовершеннолетних, потому что с них спрос меньше. Предметно инструктируют (опять же через мессенджеры), как вести себя в той или иной ситуации".

В интернете тот же мефедрон стал доступен в 2007-м, три года оставался легальным в России и Европе. В 2010 году был запрещён в России и других странах СНГ, а также в Великобритании и ещё в 27 странах ЕС.

Поводом для запрета в ЕС послужили 40 смертей от передозировки.

В Англии "синтетику" запретили, когда к власти пришла Консервативная партия Великобритании. Тогда был принят ряд решительных законодательных мер по борьбе с наркотиками, а с 2010-го до 2017-го количество смертей среди потребителей героина/морфина выросло на 30% и на 200% – среди потребителей кокаина. Общий рост смертности от употребления наркотиков составил 37% за 17 лет, в 2017-м достигнув рекордного для Европы уровня: было зарегистрировано 3756 смертей.

Состав многих синтетических наркотиков остаётся загадкой для учёных, так как в широкий оборот они вошли сравнительно недавно, и поэтому процесс диагностирования и определения путей лечения зависимости затруднён. Что успели выяснить: оказывая сильное воздействие на нервную систему, препарат быстро вызывает зависимость, от которой сложно (почти невозможно) избавиться самостоятельно.

Со временем происходит деградация личности, утрачиваются когнитивные способности, останавливается интеллектуальное развитие.

"Последствия страшные. В перспективе после длительного употребления у всех синтетических наркоманов наблюдается значительный откат по интеллекту и приобретённый психиатрический диагноз, – говорит Ольга Агапова. – Их и сейчас специалисты классифицируют как пациентов с двойным диагнозом: первый – наркологический, второй – психиатрический. И порой психиатрический диагноз остаётся на всю жизнь, то есть человек всю оставшуюся жизнь будет жить на психокорректорах. К последствиям приема также относят и суицидальность. Ведь неспроста с появлением синтетических наркотиков резко выросла статистика по подростковым и молодёжным суицидам".

Однако согласно доступным данным официальной статистики в Казахстане идёт уменьшение суицидов среди молодых людей в возрасте от 14 до 28 лет – с 970 в 2015-м году до 818 в 2017-м.

Читайте также: Список запрещённых в Казахстане наркотиков расширится

Зачем люди вообще принимают наркотики?

Мы живём в обществе потребления, говорит социологАлександра Дмитриева, и любое потребление, в том числе и потребление наркотиков, исходя из соответствующей теории, нормально. Неинъекционные наркотики, нерегулярное употребление которых не видно со стороны, формируют стили поведения, становятся своего рода социальным ориентиром в пространстве. "Если я здесь, то не там; с этими, а не с теми".

Это работает примерно как религиозная принадлежность.

Важно понимать, что проблема чрезмерного потребления распространяется на все сферы жизни. И разумное, осознанное потребление, гипотетически, может относиться и к наркотикам. Но в этой сфере сложнее найти ту грань, за которой начинаются проблемы. Сложнее признать и заговорить о проблемах, ведь вести диалог о проблемах "такого рода" в "приличном обществе" не принято.

Вместо работы с людьми, которые по тем или иным причинам стали принимать наркотики, другие люди и общественные институты, в том числе и государство, немедленно их клеймят. И речь прежде всего об общественном восприятии, здравоохранение и закон на время оставим за скобками. Хотя даже лечение, по крайней мере на постсоветском пространстве, устроено как наказание.

У Мишеля Фуко есть мысль о том, что власть не только репрессивна, но и продуктивна: она производит субъекты, называя их определённым именем и давая им определённые характеристики. Больницы и поликлиники создают пациентов, суды и тюрьмы – преступников, подобную аналогию можно провести и с наркоманами. Очевидно, наркоманы появляются не как феномен, а как отдельная социальная группа – с медикализацией общества, распространением врачебного и научного знания и с интенсификацией государственного управления человеческими жизнями (последнее явление Фуко называет биополитикой). А если наркоман – часть общества, то невозможно сделать вид, что его не существует.

"Вопрос, который в таком случае можно поставить, следующий: "Кто такой наркоман и когда, при каких условиях он возникает?" – рассуждает социолог Алексей Блохин. – И здесь уже стоит подумать о том, как определяются наркотики. В разное время в список наркотиков включаются, например, никотин, алкоголь и кофеин, и, хотя это кажется странным из 21-го века, в Мекке, Оттоманской империи и Западной Европе предпринимались попытки запретить кофе. В качестве обоснования запрета приводились и аргументы, связанные с негативным влиянием напитка на здоровье. Более известные истории связаны с запретами или ограничениями на курение и потребление алкогольных напитков. Возможно, само появление термина "наркоман" связано с необходимостью как-то обозначить феномен, выделить его, скорее всего, с целью приведения в норму, борьбы с ним, стигматизации".

Есть сформированная таким образом общественная декларация: наркотики – это плохо, потому что все так сказали. Но если все так сказали и все так думают, то почему наркотики продолжают существовать?

В статье "Наркотики и популярная культура" культуролог Эндрю Блейк упоминает своеобразный миф о Фаусте (только героиновом): Роберт Джонсон, популярный блюзовый музыкант (он входит в "Клуб 27"), якобы однажды встретил дьявола на перекрёстке где-то в Миссисипи, продал ему душу и стал играть лучше всех на свете. И подобного рода легенды о чудесном воздействии героина на творчество выходят далеко за пределы США. Блейк считал, что британские музыканты употребляли этот наркотик в надежде сравняться с гениальными афроамериканцами. Но в культуру наркотики попадают не сразу. Так, многие наркотики, включая никотин и алкоголь, использовались в лечебных практиках (в том числе, как бы парадоксально это ни звучало, в борьбе с наркотиками, вспомним морфий и ЛСД).

"Кроме того, наркотические вещества являлись и являются составной частью многих религий и социальных практик, – продолжает Алексей Блохин. – Централизованная борьба с наркотиками в западноевропейских странах начинается, по всей видимости, в 19-м веке, и в каждом случае вопросы, кого считать наркоманом, а кого нет, что считать наркотиком, а что медицинским препаратом или пагубной привычкой, определяются сложившейся в данный момент и в данное время конъюнктурой отношений между разными видами знания и власти – основными факторами здесь, скорее всего, являются медицина и государство, но не стоит забывать и о религии, традиции и экономической системе".

Экономический аспект нужно рассмотреть отдельно. Система сбыта наркотиков формируется культурой, отражает культуру и социальные модели и формирует некоторые общественные институты.

"Очевидно, что географическое распространение растений, из которых производятся наркотические вещества, определяет жизнь этих сообществ: вспомним про наркотрафик в Центральной Америке и разные маршруты транспортировки наркотиков из Афганистана в Европу; в странах, где производятся наркотики и/или через которые проходят маршруты наркотрафика, "наркоэкономика" создает рабочие места, альтернативные виды занятости, повышает уровень преступности (так, в Гондурасе, через который проходит большинство кокаина, идущего в США, самый высокий в мире уровень убийств). Здесь наркотики действуют как любой другой колониальный товар (какао-бобы, сахарный песок, хлопок и т. п.), и тогда не столько наркотики определяют форму и содержание социальных отношений, сколько наследие европейского империализма и неравные экономические отношения между глобальным севером и глобальным югом", – говорит Алексей Блохин.

Кроме того, наркотики – это часть популярной культуры и для некоторых они становятся своего рода окном эффективности культур, в которых мы живём. В 20-30-х годах прошлого века был популярен кокаин, во время и после войны началась эпоха героина, в 50-х пальму первенства перехватили барбитураты и ЛСД, в 80-90-х – экстази и опять кокаин. Сегодняшнее окно эффективности культуры – вещества, которые увеличивают продуктивность и улучшают когнитивные способности. Такие как мефедрон или МДПВ.

Алексей Блохин уточняет, что из бывшей столицы огромной колониальной империи довольно сложно на самом деле говорить о культуре глобального юга, глобального севера и особенностях их культур, однако можно рассмотреть феномен включения наркотиков в западную культуру, некоторые особенности которой перенимает культура СНГ.

"Вспомним Вудсток, битников. Часто в этом дискурсе возникает интересная сцепка протестной культуры и духовного освобождения; наркотики, какое-то время в 60-70-х точно, ассоциировались с духовным ростом, осознанием себя, выходом из западной системы ценностей, а также протестом против официальной культуры и политики. Как говорил Фуко: власть создаёт в том числе и субъектов, протестующих против неё; запрет на наркотики мог стать одним из факторов расцвета культуры, которая относилась к ним положительно".

Олдос Хаксли считал, что наркотики, на которых общество "сидит" в определённое время, соответствуют нуждам и потребностям культуры. Они как бы восполняют то, чего больше всего не хватает тому или иному поколению. Конечно, уносят жизни, разрушают семьи и судьбы, но если человек голоден (здесь имеется в виду голод экзистенциальный), то он пойдёт на всё, чтобы поесть. Наркотики, "закреплённые" за эпохой, действуют как отражение самых глубоких переживаний и тайных желаний человека, как иллюзорная возможность реализовать потребности эпохи, которые не могут быть реализованы в силу недостаточных личных качеств или экономической ситуации.

Жажда метафизических духовных переживаний, свободы от неопределённости и страха перед завтрашним днём (вполне физического страха, потому что мировую экономику шатает туда-сюда вот уже десять лет), потребность в чувстве исключительности, в веселье, и чтобы это всё было быстро и в одном флаконе – вот как формируется страсть к наркотикам.

Это тайная дверь, за которой смысл. Так кажется. На самом деле смысла там никакого нет.

"В реабилитационные центры не обращался, – говорит Айдар. – Не чувствую, что проблема есть, точнее, даже если есть, я пока могу её решить самостоятельно. В обществе всегда это будет. Хочется попробовать то, что запрещено, а если понадобится помощь, обратиться за ней будет страшно – суд, срок, да и отношение к тебе в принципе изменится. Такой замкнутый круг, орден Феникса. Каждый второй мой знакомый в Алматы хоть раз в жизни что-то пробовал, главное, знаешь, не переходить границы, но вот где именно эти границы, чёрт его знает…".

Для чего нужно говорить про наркотики?

"Врага" нужно знать в лицо. Так, согласно статистике реабилитационных центров, более 60% обращений – синтетические наркотики. 25% – аптечные и 15% – опиоды. И если героин это "старая школа", люди, которые стали употреблять ещё в 90-х и чудом выжили, то средний возраст "аптечного" наркомана – 14 лет, а к 18 они "переходят в другую лигу" и пробуют "синтетику". При этом проблема практически не обсуждается в обществе.

"Иногда на консультациях родители, зная только, что "наркотики – это героин", склонны обесценивать проблему, преуменьшать. Типа: "Он же не наркоман, он же не колется, а только курит". Руководствуясь принципом "из двух зол", всегда хочется сказать: лучше бы он кололся. У него хотя бы было бы больше шансов…" – говорит Ольга Агапова.

В октябре 2018 года CADAP (Программа предотвращения распространения наркотиков в Центральной Азии) проводила в Алматы региональное экспертное совещание по теме "Новые психоактивные вещества: правовые и практические вызовы". Собирались эксперты из Бельгии, Нидерландов, Польши, Чехии, Германии, Эстонии, Финляндии, Венгрии и стран Центральной Азии и все они озвучивали одни и те же проблемы: наркокриминал всегда на шаг впереди.

Наркодилеры используют неповоротливость государства (новый закон, принятый в РК буквально на днях, должен существенно помочь в "войне"), неосведомлённость групп риска и их родных и близких, так как в "цивилизованном обществе" вообще стараются не говорить об этом. В заключении о смерти 18-летнего подростка никто не напишет "спрыгнул с крыши под воздействием неустановленного вещества", непременно найдут более социально приемлемую причину.

Но вместо того, чтобы замалчивать проблему, можно начинать решать её цивилизованным путем. Так, Глобальная комиссия по наркополитике выпустила седьмой по счёту доклад о проблеме наркотиков в мире и отношении общества к наркозависимым, который предлагает начать конструктивный диалог. Например, не разбрасываться словом "наркоман" и ввести в широкий оборот понятие наркофобия.

Что со статистикой?

“На учёте сейчас состоят 23,5 тысячи наркопотребителей, из них 124 – несовершеннолетние, 1 735 – женщины. За пять лет выявлено свыше 19 тысяч наркопреступлений, из них 13 тысяч связано со сбытом, свыше 1300 – с контрабандой. Из незаконного оборота изъято более 185 тонн различных наркотиков", – сказал в октябре 2018 года Иван Добрышин, представитель департамента по борьбе с наркобизнесом и контролю за оборотом наркотиков МВД РК на II Региональной конференции по наркополитике в Центральной Азии.

В 2016 году, согласно данным МВД, количество наркозависимых, состоящих на учёте в Казахстане, составляло 31 тысячу человек. То есть за пять лет оно сократилось на 25%, а с 2011-го по 2016-й – на 37%. По состоянию на декабрь 2005 года, также согласно официальным данным, число наркоманов в РК составляло 52 тысячи человек, почти на 10% меньше, чем в 2004 году (в 2004 было около 57 тысяч человек). Значит, за 14 лет количество наркоманов, состоящих на учёте, сократилось в 2 раза – с 57 до 23 тысяч человек.

Однако, по словам Ольги Агаповой, знак равенства между "состоящими на учёте" и реальным количеством наркозависимых проводить нельзя. Чаще всего близкие предпочитают решать проблему анонимно и конфиденциально.

Для сравнения: в России на 2017 год это число составляет 800 тысяч человек, тогда как в 2006-м было 350 тысяч.