Негодники

Призывные комиссии лютуют в районах и городах. С 1 октября на всех сборных пунктах столпотворение: очередной призыв граждан на военную службу обнажил такие проблемы, о которых многие не только не догадывались, но даже и не предполагали как такое возможно. И если раньше было принято считать, что в нашу «рабоче-крестьянскую» армию гребут и бреют всех подряд, то теперь наблюдается совершенно другая тенденция – молодёжь повсеместно бракуют, не оставляя ни малейшего шанса. Причём бракуют так, что дух захватывает. Как на экзамене в престижный университет парней «срезают» даже за обыкновенную родинку не на том месте и не какого-то определённого размера. Некоторые родители у дверей военкоматов бьются в истерике и готовы на всё, лишь бы их сына признали годным. Но призывная комиссия непреклонна...

На прошлой неделе и я попытался примерить шкуру «вершителя солдатских судеб», побывав на городском сборном пункте Алматы. Начальник департамента по делам обороны южной столицы полковник Максат Орыспаев никаких препятствий корреспондентам «Мегаполиса» чинить не стал: мол, скрывать ему нечего, если есть в редакции желание повариться в солдатском котле и в Минобороны не против – милости просим.

Прежде чем переступить порог призывного пункта, начальник управления набора военнослужащих по контракту и призыву майор Омар Айтказин предложил мне надеть на ноги медицинские бахилы. Подчиняюсь. В коридорах чистота стерильная. Медицинские работники в белоснежных халатах и перчатках. Призывники – сплошь босые. Из одежды и аксессуаров – только часы и трусы. Кое у кого на среднем пальце массивная золотая печатка, а за резинкой от трусов – крутой мобильный телефон. Замечаю, что не простые ребята нынче в армию рвутся, не простые. По всему видно, не последний кусок в своих семьях доедают.

Майор Айтказин мой взгляд перехватывает и утвердительно кивает головой, давая тем самым понять: «Да, контингент сегодня разительно отличается от призыва 80-90-х годов», но вслух произносит коротко: «Сначала каждый призывник должен показаться нашему венерологу и, если врач никаких патологий у юноши не обнаруживает, то тот проходит обследование у других врачей и уже после их авторитетного заключения приходит сюда – на медицинскую контрольную военно-врачебную комиссию. К венерологу прежде всего направляем, а не рост и вес мерить, как бывало раньше, с единственной целью – чтобы не заразил никого если что.

– Господин майор, а если в каком-либо врачебном кабинете уже здесь на городском призывном пункте выявляется проблема со здоровьем у того или иного юноши, означает ли это, что районная комиссия где-нибудь в отделе по делам обороны плохо сработала или, возможно, специально закрыла на проблему глаза?

– На то здесь и контрольная комиссия, чтобы во всём сомневаться и находить возможные изъяны в работе низовых звеньев. Бывает, что районная медкомиссия не до­глядела и пропустила проблемного паренька.

– Или там в районе смогли с военкомом договориться?

– Может, и так. Зачем отрицать. Но по каждому случаю мы разбираемся детально и очень скрупулёзно. Здесь какому-либо «нездоровому юноше», рвущемуся в армию, договориться с кем-либо из врачей не удастся. У нас здесь работают специалисты-медики высочайшего класса. Они совершенно независимы от кого-либо. У нас здесь абсолютно всё под контролем. Абсолютно.

47-летний майор Айтказин экономист по профессии. В 1993 году он окончил Карагандинский университет, затем мобилизационные курсы при Минобороны. До назначения в Алматы работал старшим помощником начальника отдела призыва Акмолинского департамента по делам обороны, около 10 лет руководил городским военкоматом в Кокшетау, затем несколько лет трудился заместителем военного комиссара Южно-Казахстанской области... Богатый опыт. Всех призывников он видит насквозь. Знает, кому из них армия нужна исключительного для карьерного роста, кому для того, чтобы год прокормиться на казённых харчах и приодеться, а кому, чтобы просто время убить или послужить Отечеству, как говорится, «от нечего делать».

Через час-полтора призывники прошли консультацию у врачей и выстроились в коридоре перед дверью с табличкой «Контрольная военно-врачебная комиссия».

– Первый, кто самый смелый, заходи, – громогласно объявляет майор Айтказин. – Вставайте на постамент, представляйтесь и давайте мне своё личное дело.

Начальник департамента по делам обороны Алматы полковник Максат Орыспаев

«Личное дело» нынешнего призывника напоминает том уголовного дела. В нём собраны и аккуратно подшиты, кроме различных анкет и справок, заявления от родителей, соседей, участ­кового инспектора, классного руководителя... Заявление от него самого: что он  по собственному желанию рвётся в ряды Вооружённых сил, что армейские трудности будет переносить стойко, из солдатской казармы к маме сбегать не станет, в петлю лезть и с крыши прыгать тоже не будет.

– Эти многочисленные заявления вы требуете от призывника, чтобы в случае чего перед военным прокурором оправдаться?

– Так сейчас положено. В деле призывника имеются листы беседы, заключения психолога, невропатолога, нарколога... Если родитель умер, то свидетельство о смерти обязательно должно быть, если семья не полная, то объяснительная должна лежать, почему такое произошло.

– Но это же колоссальный труд ходить по соседям, школам, секциям и собирать на парней отзывы. Кто этим занимается?

– Наши сотрудники занимаются. Труд действительно колоссальный. Все призывники распределены между должностными лицами управлений по делам обороны. А что делать? Ходят офицеры и сержанты по квартирам, изучают свой призывной контингент. Обязанность у них такая.

– Вы им доплачиваете за походы по квартирам в неурочное время?

– Конечно, нет. Это их работа. За неё они и получают свою зарплату.

– Наверняка ваши визитёры договариваются с родителями, как тем поступать в дальнейшем. Кто-то хочет служить в армии, а у кого-то, наоборот, другие планы на жизнь. Выходит, при желании кругом можно извлечь свою корысть вашим работникам. Здоров, но не желаешь служить Отечеству – плати. Хочешь в армию, но рожей и кожей не вышел – всё равно плати. Или я не прав?

– Ну зачем же так голословно?! Давайте сейчас посмотрим, как в действительности работает контрольная военно-врачебная комиссия, а затем я постараюсь на все ваши провокационные вопросы ответить.

МЕЧТА БОСОНОГОГО

– Призывник Досым М... сов прибыл на медицинскую комиссию! – бодро рапортует худощавый паренёк, становясь на деревянную подставку в центре зала.

– Хорошо, Досым, ответьте мне, пожалуйста, честно, где бы вы хотели служить? В каких войсках? – спрашивает его майор Айтказин.

– Хоть где, господин майор.

– Не сбежите после присяги?!

– Не-а. Не сбегу.

– Вижу у вас мамы нет, отец один остался. Может, вас пока в резерв определить? Не призывать этой осенью?

– Нет, господин майор. Я в армию хочу. Я даже с работы уволился. Возьмите меня, не пожалеете. Я хорошо буду служить. Без замечаний.

– Нельзя этого призывника в армию брать, – шепчет, глядя на парня, председатель медкомиссии Людмила Карпенко. – Видите, как сильно у него искривлён позвоночник и носовая перегородка? Явно у него затруднено дыхание. На лечение парню необходимо, причём срочно.

– Как же его тогда районная комиссия пропустила, если у него такие проблемы со здоровьем? – шепчу доктору в ответ.

– Вот так и пропустила. Не знаю, не знаю... Для этого мы здесь и сидим.

Парень, получив отказ, краснеет, его лоб покрывается испариной. Вот-вот заплачет или в обморок упадёт от услышанного.

– Давай так, Досым, ты не расстраивайся, ступай домой, а отцу скажи, чтобы в субботу на беседу ко мне пришёл, – обнадёживает паренька майор Айтказин. – Подумаем, что с тобой делать дальше.

Вслед за ним другой кандидат в солдаты открывает дверь и встаёт на подставку. Встаёт в ожидании сурового приговора. За резинкой трусов – мобильный телефон.

– Аскат М...ов! В гвардию хочу, господин майор, – представляется парень.

– Нет, в гвардию вы, к сожалению, не попадёте.

– Это почему не попаду?!

– Родимое пятно у вас на ноге. Не пройдёте в гвардию.

– Там видно будет. Не на лице же эта родинка у меня.

– Что значит – видно будет? Неужто договорились уже с кем-то?

Парень молчит, краснеет, переминается с ноги на ногу.

– А девушка у вас есть?

– Конечно, есть!

– Будет ждать?

– А куда она денется?

– А если не дождётся?

– Другую найду. Сейчас это не такая уж проблема.

– Хорошо, свободны.

Парень выходит, а майор Айтказин показывает мне страницу в его личном деле, где сосредоточены сведения о родителях призывника.

– Видите, кто его отец?

– Да, вижу, офицер... Да ещё в КНБ служит, а не в какой-нибудь отдалённой части. И должность у него довольно высокая.

– Вот именно. У этого паренька всё будущее расписано на десятилетия. А без нормального военного билета какая у него может быть карьера? Да, никакая. Вот и рвётся парень в армию. По граждан­ской специальности он техник-электрик, электронщик. Но в войска связи идти не хочет. В элиту рвётся. Я их всех насквозь вижу...

За час работы комиссии майор Айтказин пропустил через себя человек десять. Это значит на каждого минут по шесть уходит. В день таким образом через сито город­ской контрольной военно-медицинской комиссии пропускают человек пятьдесят-шестьдесят. Всего же в этом году в Алматы призовут 800 человек. Между тем на учёте в военкоматах находится не меньше 30 тысяч юношей призывного возраста. Выходит, что есть мандатной комиссии из кого выбирать, потому и бракуют худосочных парней без оглядки на обстоятельства. Это не далекие 80-е, когда в армию гребли всех подряд, даже с плоскостопием 2-й степени...

По качественному составу призывного контингента тоже перемены ощутимые. К примеру, из 39 человек, призываемых Ауэзовским управлением по делам обороны Алматы, 9 человек с высшим образованием, 20 со средне-специальным, 1 бакалавр и всего 9 юношей со средним. Раньше с высшим образованием в армию шли единицы. По национальному составу из 39 человек: 3-е русских, один уйгур, один татарин и 35 казахов.

– Одновременно с выполнением задач по призыву молодого пополнения в войска в департаменте по делам обороны нашего города успешно выполняются мероприятия по мобилизационной подготовке и служебной деятельности, – комментирует начальник департамента по делам обороны Алматы полковник Максат Орыспаев. – Организовано тесное взаимодействие с местными исполнительными органами по вопросам территориальной обороны, мобилизационной подготовки и военно-патриотическому воспитанию молодёжи. Проведены тактико-строевые занятия по связи, командно-штабные тренировки по учёту и бронированию военнообязанных и поставки транспортных средств...

– В Алматы и Алматинской области действительно очень не плохо идут дела по призыву и другим мероприятиям мобилизационного характера, – говорит начальник организационно-мобилизационного департамента МО РК полковник Талгат Сагимбеков. – Я побывал в районных управлениях по делам обороны, побеседовал с людьми, с медперсоналом, узнал, что думают люди по тому или иному вопросу. Убедился, что нововведения, как  предварительный отбор и наркотестирование, которые были приняты в системе организационно-мобилизационной работы по указанию министра обороны, внедряются и приносят свои положительные результаты. Сейчас мы ведём работу, чтобы оснастить призывные пункты передвижными рентген-лабораториями, чтобы в армию не смогли просочиться больные туберкулёзом... Не помешало бы иметь свои аппараты ЭКГ и УЗИ. Хотя понимаю, это – дорогое удовольствие. Но в перспективе будем на это ориентироваться.

– Господин полковник, а как относятся военно-призывные комиссии к рекомендациям психологов? Прислушиваются ли к его профессиональному совету или игнорируют?

– Если военный психолог, протестировав молодого человека, сделает вывод, что он склонен к суицидальным проявлениям и, встретившись с трудностями, может залезть в петлю, конечно, в управлениях по делам обороны к этому отнесутся со всей серьёзностью. Не думаю, что военком станет рубить сук, на котором сидит. Психологи сейчас играют очень важную роль, и слово их несомненно имеет свой вес.

В конце работы контрольной военно-медицинской комиссии я тоже наравне с призывниками попытался ответить на вопросы специальной анкеты. После анализа и обработки ответов на 89 вопросов психолог Зухра Кубекова вынесла свой вердикт – к службе в армии годен. Моему соседу не повезло: он не искренне, то есть не правдиво отвечал на вопросы и психологический тест не прошёл. Призывная комиссия тут же дала ему отсрочку на полгода, хотя он так умолял всех поверить ему и призвать на военную службу. Не призвали, не доверили, но шанса не лишили. Сказали дипломатично: приходи через полгодика, а там посмотрим...