Косовский синдром «мёртвого» озера

Об одной из экологических бомб замедленного действия, доставшихся жителям Мангыстау от времён Союза ССР, так называемом хвостохранилище Кошкар-ата, гигантском озере, содержащем в себе миллионы тонн жидких радиоактивных и химических отходов производств по добыче, переработке и первичному обогащению урановой руды, наша газета уже писала в предыдущем номере.

ПОРАЖАЮЩИЙ ЭФФЕКТ

Опасность, о которой пойдёт речь в этих записках, безымянна и до сих пор даже не зафиксирована в соответствующих анналах официозных природоохранных ведомств. Её как бы не существует, и в то же время она, как предполагают представители неправительственной организации «ЭкоМангистау», возможно, на порядок грознее, чем та, которую несёт в себе хвостохранилище.

Это – называемое в народе с незапамятных времён «мёртвым» озеро, на берегах которого нынче располагается три жилых посёлка да начинается строительство школы на 1200 мест и современного детского сада в соответствии с программой развития нового, недавно появившегося на административной карте области района – Мунайлинского.

И хотя эта помойка по своей площади едва ли не на порядок меньше Кошкар-аты, но расположена она столь «удачно», что находится одновременно в городской черте Актау да ещё и в границах нового, бурно развивающегося района. Именно поэтому поражающий эффект этой бомбы может оказаться неизмеримо выше.

Чтобы разобраться, откуда и почему в границах ещё тогдашнего советского города (!) образовалась смертельно опасная анонимная помойка, и каким образом прямо на её берегах появились жилые массивы, понадобится хотя бы кратко коснуться истории создания на пустынном берегу Каспия советского территориально-промышленного комплекса в виде города Шевченко.

ВСЁ ДЛЯ ПОБЕДЫ В ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ

В те времена в мире бушевала холодная война, вот-вот готовая переродиться в очень горячую. Так что весь упомянутый выше комплекс был задуман, как наш ответ дядюшке Сэму. На побережье Каспия советские вожди решили построить образцово-показательный оборонно-наступательный объект, стержнем которого стал реактор на быстрых нейтронах БН-350, способный в промышленных масштабах нарабатывать оружейный плутоний для производства ядерных бомб. Все остальные предприятия Прикаспийского горно-металлургического комбината должны были работать на этого военного монстра. Технологическая цепочка была приблизительно такой.

В урановых карьерах рядом с городом добывали открытым (!) способом с помощью колоссальных роторных экскаваторов урановую руду, которую вывозили с места добычи на огромных «Бел­АЗах». Соляная и серная кислоты, производство которых также было организовано на месте, предназначались для выщелачивания из руды урана и предварительного его обогащения. Этим занималась обогатительная фабрика. Затем первично обогащённый уран отправлялся для дополнительного обогащения на Украину, в город Жёлтые воды. Оттуда продукция шла в казахстанский Усть-Каменогорск, где на специальном заводе изготавливали так называемые ТВЭЛы – тепловыделяющие элементы, служащие топливом для Шевченковского ядерного реактора БН-350.

Причём, сжигая это топливо, БН производил топливо другое – плутоний, да в количестве, превышающем массу сожжённого в реакторе урана. Парадоксы ядерной физики, знаете ли!

ОПАСНАЯ ДОЧЬ АНОНИМНОЙ МАМЫ

Так что происхождение появившегося вдруг чуть ли не в центре тогдашнего города странного озера, воды которого временами играли всеми цветами радуги и пенились, как пиво, да издавали, извините, интенсивное зловоние, никакой загадки собой в то время не являло. Просто, чтобы поскорее рапортовать московским вождям о своих успехах (показушников тогда и в оборонке было через край), технологическую цепочку по обогащению урановой руды поначалу сляпали где пришлось и кое-как и в целях экономии заставили её гадить чуть ли не под себя, сбрасывая ядовитые отходы в близлежащую естественную впадину.

Но тут приехали проверяющие из Москвы. Был скандал. Полетели головы. В итоге все обогатительные и ураноперерабатывающие предприятия были смонтированы, как изначально и планировалось, за городом, в так называемой промзоне. А их жидкие стоки перенаправили в открытое тихо, без всякой помпы и рапортов хвосто­хранилище Кошкар-ата, каковое, выражаясь современным штилем, можно назвать дочерним предприятием озера-анонима.

Про появление же близ упомянутой клоаки жилого массива, получившего из-за этого смертоносного соседства имя Приозёрный, один из старожилов этих мест, ударник соцтруда и орденоносный водитель «БелАЗа», недавно померший от целого букета болезней, рассказал мне как-то под большим секретом следующую историю.

НАХОДЧИВЫЙ СЕКСОТ ИЗ КГБ

Когда попёрло потепление, и в ещё вчера совершенно секретный город оборонки стали приезжать гости из-за рубежа, причём даже капиталистического, начали случаться разные казусы. Один был особенно неприятен. Город Шевченко некие известные общественные деятели из каплагеря решили номинировать на международную премию имени Патрика Аберкромби – за гуманизацию окружающей среды. То есть за создание комфортных условий жизни для человека в очень тяжёлых климатических условиях. Очень уж поразил воображение иностранных гостей чудо-город в пустыне на берегу моря. Конечно, им же открытые урановые карьеры и смертоносное хвостохранилище не показывали. Но вот «мёртвое» озеро от ушлых иностранцев утаить не удалось.

И кто-то из этих «аберкромбовцев» заподозрил, что тут что-то нечисто. Да спросил: а чего это, мол, у вас в этом озере? Химические отходы сбрасываете? Из-за этого и рядом ничего не строите?

Скандал, получается. И как бы не остаться городу без престижной международной премии! А на самом верху в Москве её уж очень хотели получить. Как бы в поддержку тезиса «Эх, хорошо в стране советской жить». Тем более в отдельно взятом Шевченко тогда и впрямь жилось здорово. Зарплата была высокая, очереди на жильё больше полугода ждать не приходилось. И снабжался город по первой категории: на уровне Москвы и Ленинграда.

Так что один из находчивых гидов, сопровождавших гостей, как водится, сексот КГБ, будто бы и ляпнул:

– Да вы что, какие отходы? Чистейшее искусственное озеро, созданное здесь недавно для строительства на его берегу первого в городе коттеджного посёлка, в котором будут жить исключительно знатные рабочие. А что вода разноцветная да такая пенная, так это наши химики постарались. Для красоты. Завтра тут митинг будет по закладке первого камня.

ЖЕЛЕЗНЫЕ УДАРНИКИ УРАНОВЫХ КАРЬЕРОВ

На следующий день, деваться некуда, на берег «мёртвого» озера пригнали пионеров в галстуках и с барабанами да пару бульдозеров, и кто-то из горкома партии заложил кирпич в основание будущего рабочего посёлка. И его выстроили: очень быстро и качественно. С заселением тоже проблем не было. В первое в городе индивидуальное жильё повышенной комфортности с приусадебными участками охотно вселялись ударники и орденоносцы с предприятий ПГМК. Всё это были люди железные, с очень крепким здоровьем, прошедшие специальный медицинский отбор для работы в условиях повышенного радиоактивного фона и агрессивной химической среды и способные хранить оборонные секреты Родины даже ценой собственной жизни.

Тогда же в архивах ПГМК были уничтожены все документы, касающиеся данных о происхождении «мёртвого» озера и характере сбрасывавшихся туда стоков. И про него все благополучно забыли. А Шевченко-таки получил премию за гуманизацию среды.

Однако прошли годы: вокруг «мёртвого» озера появилась ещё парочка жилых массивов, а первоначальное население Приозерного, радиационно и химически устойчивое, частью вымерло, частью же покинуло город или вообще страну.

И к местным докторам зачастили пациенты с жалобами на непонятную слабость, головные боли, тошноту, а к экологам – приозёрные жители с живописными рассказами о странных явлениях и запахах, свойственных водам «мёртвого» озера.

По словам директора неправительственной организации «ЭкоМангистау» Кирилла Осина, попытка что-то узнать об истории упомянутой клоаки привела к ошеломляющему результату. Оказывается, безымянное озеро никто и никогда не исследовал, во всяком случае, никаких данных о нем в архивах не сохранилось.

В итоге руководители НПО «Эко Мангистау» решили создать общественную группу для проведения на «мёртвом» озере экологического рейда. И пригласили для этих целей начальника управления госсанэпиднадзора Мунайлинского района Мангыстауской области Азамата Бисена, начальника экологической партии АО «Волковгеология» (специализированной фирмы, занимающейся поиском месторождений урана) Вячеслава Пасысаева из Алматы, а также некоего независимого эксперта-эколога Евгения Анисимова.

В итоге в исследуемом водоёме было обнаружено содержание аномально высоких концентраций ядовитых соединений азота: нитритов и нитратов, вдвое превышающих предельно допустимые нормы. А также выявлен – внимание, читатель! – чрезвычайно высокий уровень наличия в водах озера урана-238 – до 152,3 нг/мл. Между тем в том же хвостохранилище Кошкар-ата этого изотопа более чем на порядок меньше – 13 нг/мл.

Вообще изотоп урана-238, называемый ещё также обеднённым ураном, является побочным продуктом при обогащении урановой руды и относится к числу сильнейших общеклеточных ядов, особенно сильно поражающим на молекулярном уровне почки и иные внутренние органы, связанные с циркулированием межклеточных жидкостей. Постоянный контакт с ним провоцирует чрезвычайно высокий уровень заболеваемости раком и лейкемией.

Не случайно ведь симптомы, с которыми нынче обращаются к врачам жители посёлков, расположенных близ безымянного озера, отдалённо напоминают те, что были зафиксированы как «иракский» и «косовский» синдромы у участников боевых действий, во время которых американские войска использовали бомбы с начинкой из обеднённого урана.

В общем, так или иначе, но тайна «мёртвого» озера должна быть немедленно, ещё до начала строительства здесь школы и детского сада, раскрыта.