Без лица

При слове «паранджа» многие вспоминают фильм «Белое солнце пустыни». Все помнят легендарную фразу: «Гюльчатай, открой личико!» Лично я, когда вижу женщину в парандже, мне на ум приходят террористы, взрывы в метро, убитые заложники и т. д. Кто-то испытывает при виде этой одежды страх, кто-то – отвращение, кто-то – восхищение. Но мало кто задумывался о том, как чувствует себя женщина в парандже и как это – смотреть на мир, когда мир не видит тебя.

В светском Казахстане около четырёх миллионов женщин – мусульманок. В парандже ходят единицы – ну не наш стиль. Но с каждым годом их становится всё больше. Меньше года назад в Казахстане широко рекламировали мусульманскую одежду под брендом «Амина». Сегодня представители компании избегают журналистов. Видимо, дела не идут.

Найти специализированный магазин мусульманской одежды в Алматы не так просто. Помог Интернет. Мое первое открытие: на всех мусульманских сайтах модели либо без головы, либо с закрашенными лицами. Жутковатое зрелище. Ничего не поделаешь – шариат. Паранджу мне продали за 6000 тг. Примерно во столько же обошлись юбка до пят и рубашка с длинным рукавом. Радикально чёрный цвет. Продавцы магазина смотрели на меня с недоумением. Крашеные голубоглазые блондинки здесь нечастые гости.

Чтобы облачиться в новый наряд, мне потребовалось немало усилий. Платок всё время сваливался на затылок и оголял лоб. После получаса мучений я увидела в зеркале довольно странное зрелище. От моей девичьей красоты не осталось и следа. Когда вы в парандже, никто не определит, сколько вам лет, как вы сегодня выглядите и даже какого вы пола. Хитрые чужие глаза на чёрном фоне смотрели на меня в упор. Я испугалась сама себя. А ещё больше того, как я смогу пройти в этом по городу. Сердце стучало как бешеное.

Выйдя из редакционной машины, я пошла по проспекту Абая, неподалеку от цирка, глядя на мир через узенькую щель. Наверное, таким его видят танкисты через свои окошечки или солдаты через пулемётную амбразуру. Впрочем, в армии я не служила. Минут через пять я немного освоилась. Моя паранджа – моя крепость.

Раньше я не понимала, как можно в жару носить длинное тёмное платье с рукавами да ещё и платок, который закрывает не только голову, но и лицо. Оказалось не всё так страшно.

Стоять в этом одеянии, конечно, жарко. Но, как только вы начинаете двигаться, всё продувается. Даже если погода безветреная. Такого ветерка вы не почувствуете в коротких шортах и топике. Хиджабы шьют из разных тканей, а вот паранджу в основном из вискозы. Она не садится от стирок и не мнётся. Мировой рынок мусульманской одежды оценивается в 96 миллиардов долларов. В среднем люди тратят на такую одежду около 120 долларов в год. Но есть и те, кто может отдать за паранджу или хиджаб и 10 тысяч.

Понятия приличия в мусульманской одежде размыты. Одни говорят, что одежда не должна привлекать внимания. Например, украшаться стразами, бисером и вставками и не пахнуть парфюмом. Чем можно пахнуть, не уточняется.

 Другие считают, что ненавязчивый запах духов всё-таки допускается. Но, если посмотреть модные мусульманские показы, можно увидеть множество разных цветных хиджабов, увешанных украшениями и блестящими вставками. Открытым остаётся вопрос и о наличии макияжа. В магазине мне всё же посоветовали не надевать украшений, не красить глаза и не пользоваться духами. Объяснили это тем, что женщина в мусульманской одежде должна выглядеть как можно скромнее и не привлекать внимания мужчин.

Я НА МЕТРОПОЛИТЕНЕ В ПАРАНДЖЕ И «НА ИЗМЕНЕ»

В город мы вышли не совсем в парандже – в никабе. Отличие одно: открытые глаза. У женщины в парандже они закрыты сеткой из конского волоса. Тем не менее понятие «паранджа» более знакомо нашему обывателю, а потому далее я буду называть никаб – паранджой, хоть это и неправильно. Идя по улице, мне хотелось объяснять каждому встречному, кто я на самом деле, что я не всегда хожу в таком виде. Я попыталась вжиться в образ, опустила глаза и стала ждать, когда это всё закончится. Прохожие смотрели на меня с непониманием и осуждением. Ну хоть бы один улыбнулся. Что за люди! Девушки, которые только что оживлённо беседовали, увидев меня, замолкли. Женщина лет 45-ти безотрывно и как-то осуждающе просверлила меня глазами. По спине побежали мурашки. Мужчины тоже не скрывали своего неодобрения. Кто-то качал головой, а один при виде меня даже поморщился. Водители проезжающих машин пялились на меня как на пришельца из космоса. Пара человек в проезжающем автобусе в буквальном смысле открыли рты. Дети оглядывались мне вслед, а взрослые одёргивали своих чад: «Не смотри туда!»

Я спускаюсь в прохладу подземных коридоров. Охрана делает вид, что ничего не происходит. Но я слышу, как полицейские сообщают обо мне по рации, не сводя с меня глаз. Девушка в кассе с вымученной улыбкой смущённо протягивает мне жёлтый жетон. Внизу эскалатора меня уже ждут люди в форме. Реакция та же. Спокойно прохожу мимо, останавливаюсь на платформе и жду поезд. Его нет, пауза затягивается. Но тут послышался шум приближающегося состава.

В вагон, куда вошла я, никто из пассажиров не сел. Те, кто был «обречён» ехать со мной, вели себя странно. Кто-то отошёл от меня подальше, кто-то, напротив, уставился в упор. Больше всего раздражало, что люди не стесняясь, разглядывают меня с головы до ног. Я пыталась сделать свои глаза как можно добрее, но, видимо, у меня ничего не получилось. Хотелось сдёрнуть с себя паранджу и закричать на весь поезд:

– Ну что вы на меня уставились!!!

Из метро я вышла в подавленном состоянии.

На следующий день я пришла в метрополитен с официальным визитом. Мне надо было узнать, как полиция должна реагировать на женщин с закрытым лицом. Я представилась. Чтобы начальство не намылило шею, офицер предусмотрительно дал мне интервью на условиях анонимности.

Взамен страж порядка переписал данные служебного удостоверения и удостоверения личности, выпросил домашний адрес и телефон, предложил сигарету. Пока курили у входа, я успела задать ему пару вопросов:

– Что вы делаете, когда в метро появляется женщина в парандже?

 – Ничего. Мы реагируем на них так же, как и на всех остальных посетителей метро. Они такие же люди, как и мы. У нас нет закона, который запрещает ношение паранджи, поэтому и реакция соответствующая.

– А если, скажем, у такой женщины будет с собой сумка?

– Тогда мы проведём обычный визуальный досмотр. Независимо от одежды мы можем произвести осмотр сумок, пакетов и других вещей, если они покажутся нам подозрительными.

Ему я не поверила. Ещё вчера на меня реагировали, мягко говоря, не как на остальных пассажиров. Повышенное к себе внимание я ощущала как никогда.

Ношение паранджи в Казахстане не запрещено, но Нурсултан Назарбаев не раз высказывал по этому поводу своё недовольство.

– Я всегда был против платков и паранджи. Наши женщины никогда не носили их и не прятали лица, – сказал президент.

 А дальше меня ждал аэропорт. Тут я была уверена: задержат, проверят, досмотрят... Ведь это бы означало, что тут можно чувствовать себя спокойно. Террористы не пройдут.

Засунув в рукав удостоверения личности и журналистскую корочку, я направилась к входу. Но никто не обратил на меня никакого внимания. Я прошлась и среди встречающих, и по залу ожидания на втором этаже, и рядом с охранниками. Глухо. Никому не было до меня никакого дела. На входе не стояли даже металлоискатели. Объяснений этому может быть два. Первое: никто не верит, что в Алматинском аэропорту может случиться терракт, и поэтому к безопасности относятся формально. Второе: установленные системы слежения способны работать без прямого контакта с человеком. Они фиксируют волнение, повышенную температуру и прочее на расстоянии. Честно говоря, в это верится слабо.

 Зато таксисты стали лучшим индикатором. Всегда бросающиеся к каждому выходящему с предложением довезти, теперь они стояли молча, опустив глаза. Видимо, боялись остаться в одной машине с человеком без лица.

 По пути из аэропорта я направилась в Свято-Вознесенский собор. Там на меня реагировали, скорее, с недоумением, чем со страхом. Никто ни о чем меня не спросил. Я спокойно вошла в храм и вышла из него. Местные попрошайки даже улыбнулись мне и пожелали доброго дня. Видимо, приняли за туристку.

В ПАРАНДЖЕ НЕЛЬЗЯ СТОЯТЬ ПЕРЕД КНБ

Психолог Ольга Перкова считает, что сегодня люди разделились на два лагеря.

– Раньше не было терактов, и у нас не возникало чувства тревоги при виде закрытых лиц. Это спокойствие у многих людей пожилого и среднего возраста так и осталось. Более молодые люди после событий 11 сентября к женщинам в парандже начали относиться настороженно. Конечно, есть исключения. Но у многих в подсознании сидит убеждение: раз прячут лицо, значит, есть что скрывать. И это повод насторожиться, – добавляет она.

Впрочем, есть и обратная сторона медали. Многие считают паранджу сексуальной одеждой. Психологи и сексологи объясняют это тем, что современного мужчину уже нечем возбудить. Современные модели купальников закрывают примерно один процент женских прелестей. Другое дело – паранджа. Любой сантиметр тела – краешек розового ушка или кончик носика бросают мужчину в самые невероятные фантазии. Так что для некоторых паранджа – это не запрет, а соблазн.

Старинная русская женская одежда не похожа на паранджу, но напоминает хиджаб, и «опростоволоситься» на Руси было несмываемым позором. У древних евреев женщина на людях была обязана закрывать голову так, чтобы оставался виден один глаз. Правда, не ясно – правый или левый. Так что прятать лицо от посторонних глаз стали задолго до ислама. Прямого отношения к религии паранджа не имеет и не имела. Женщины совершают обряды хаджа с открытыми лицами. Историки кивают на богатых персиянок. Они, мол, берегли цвет лица и выгодно отличались от загорелых рабынь. Интересная деталь. В парандже нельзя входить в дом. Это считается пожеланием смерти, а значит, оскорблением. Исключение делалось лишь для обмывальщиц покойников.

Конечная точка моей прогулки по городу – КНБ. Выйдя из машины примерно за квартал и преодолев недобрые взгляды, я подошла к высокому забору. Прошла вдоль него и вышла к проходной. Через КПП меня бы, естественно, никто не пропустил. Поэтому я решила просто походить вдоль забора. Меня сразу приметил офицер и начал пристально за мной наблюдать. Через минуту он сам подошёл ко мне. Бдительный, вежливый и решительный.

– Здравствуйте, извините, вы кого-то здесь ждёте?

– Да.

– А вы не могли бы перейти на другую сторону, вон туда. (Показывает мне на другую сторону улицы. – Авт.)

– А почему?

– Это режимный объект, тут нельзя стоять.

Пришлось подчиниться. Видимо, решил, что взрывная волна не дойдёт до здания с другой стороны улицы (шутка!). Но делать было нечего. Пришлось перейти на другую сторону.

После того как я побывала по другую сторону паранджи и почувствовала на себе каково это, можно сказать одно. Официально наше общество относится нейтрально к такой одежде. Но, выйдя в парандже на улицу, понимаешь – не каждый примет тебя за нормального человека.

Тем, кто вынужден или захотел носить паранджу, приходится отказывать себе, как мне кажется, в элементарных вещах. Например, скрыв лицо, нельзя получить паспорт. В ЦОНе мне рассказали, что в Казахстане можно фотографироваться на документы в хиджабе при условии, что будет виден овал лица. На паранджу это разрешение, конечно, не распространяется. Также женщина в парандже не может обратиться за медицинской помощью к врачу мужчине.

Сняв паранджу, я испытала чудовищное облегчение. Я чувствовала легкость и свободу. Больше свое лицо я прятать не буду. Да и зачем?