Роли исполняют и отсиживают…

В Кокшетау, в районе так называемого Шанхая находятся следственный изолятор и колония-поселение. Здесь, в основном, частные дома, есть большая школа, прямо рядом с колонией – автобусная остановка, где часто толпятся дети, добираясь до центра города. А в 20 километрах от города, в посёлке Гранитном – колония общего режима.

В эти дни в актовом зале колонии-поселения идёт суд. Начался он 17 августа. Накануне правозащитник Вадим Курамшин разослал по многим СМИ сообщение о том, что «заключённые готовы пойти в этот день на неадекватные меры с целью привлечь всё-таки внимание к обстоятельствам, спровоцировавшим массовые августовские беспорядки в прошлом году в колонии в Гранитном. Ни суд, ни прокуратура не выносят частных определений на проверку указываемых потерпевшими и самими подсудимыми фактов разгула беспредельной коррупции в застенках колонии Гранитного, что и вынудило идти на массовые акции самоувечья потерпевших и подсудимых.

При этом все заключённые – и потерпевшие, и подсудимые - солидарно требуют обеспечить безопасность тем, кто свидетельствовал против сотрудников УИС, они прямо заявляли о систематических вымогательствах взяток сотрудниками ИК у платёжеспособных заключённых. В суде были озвучены фамилии тех, на счета которых перечислялись денежные средства в оплату возможности в УДО и купить у начальства себе возможность избежать пыток, сексуального насилия.

В целом ситуация, связанная с процессом по делу Гранитного, близка к критической».

Словом, г-н Курамшин верен себе. Он всегда там, где назревает скандал, связанный с осуждёнными.

В связи с необычностью дела, где в качестве и подсудимых, и потерпевших, и свидетелей выступают исключительно осуждённые, в здании суда в центре города его проводить нельзя. Вот и приспособили для заседаний актовый зал учреждения ЕЦ 166/24, где установили 3 металлические клетки.

Предсказание Курамшина о «неадекватных мерах» не сбылось. Как не сбылось и его желание попасть на суд в качестве обычного гражданина Казахстана. Суд этот формально открытый, и по правилам на него может попасть каждый, но проходит в закрытом учреждении, поэтому доступ в зал заседания ограничен.

– Пострадавшие говорят, что они такие же, как и подсудимые, и если всех вернуть в ту реальность, то они могут уйти из жизни, не выдержав казахстанских застенков, – заявил 17 августа г-н Курамшин. – Виновны в бунте не они, а сотрудники колонии.

Но так ли так безгрешны его бывшие соратники, которых он столь активно защищает? Вернёмся к событиям прошлого августа и вспомним, в чём незаконно, по словам Курамшина, обвиняются осуждённые колонии в Гранитном – А.Джумагельдиев, Т. Кашаулиев, С. Алтиев, Т. Кабылбеков, С.Алиев, А. Ильясов, Т. Ибраев, А. Жумабеков, Г. Кожаев, С. Сафронов, Н. Апокин, Д. Жармухамедов, М. Шалабаев, С. Уразаев.

9 августа, вооружившись обрезками металлических труб, они избили осуждённых, оказывающих содействие администрации исправительного учреждения, - Макешова, Бейсенова и Горохова. Не остановившись на этом, стали подстрекать 383 осуждённых в локальном участке № 2 к злостному неповиновению требованиям сотрудников колонии. Призывали вернуть зоне статус «чёрной», как это уже было 7 лет назад. Обещали поддержку с воли и из других колоний. Необходимо было создать ажиотаж, шумиху, привлечь внимание общественности, правозащитников, СМИ. При этом организаторы группового неповиновения предупредили, что к тем, кто не с ними, после «взятия» колонии в их руки, будет применена физическая расправа.

Дальше шёл жёсткий сценарий. Зачинщики для оказания психологического давления на администрацию принудили осуждённых Б. Баймульдина, А. Исмаилова и Е. Омарова обернуться простынями, показывая готовность к демонстративному акту самосожжения. Их выставили перед массой осуждённых, к ним приставили Сафронова с пластиковой бутылкой бензина. В это же время строчились жалобы и выдвигались требования, чтобы сидельцы лезвиями и иными режущими предметами наносили на тело надписи, указывающие, что в их смерти необходимо винить администрацию исправительного учреждения. Так и произошло (на фото).

Уговоры сотрудников колонии по громкой связи не помогли. К слову, ни одного из них не было в этом локальном участке, там хозяйничали только зэки. Они запрещали своим даже ходить в столовую. Всё же часть осужденных смогла выйти из-под их контроля, их изолировали. Тем временем начались активные действия. Кашаулиев нанёс колото-проникающие раны в живот О. Шортаева, дальше вместе с Ильясовым, для увеличения количества осуждённых, которые якобы сами добровольно совершили акты членовредительства, принудили совершить акт членовредительства И. Судьина. Ильясов держал голову и руки, Кашаулиев резал ему живот. Согласно заключению эксперта, у Судьина – проникающее резаное ранение брюшной полости, которое оценивается как тяжкий вред здоровью. Таким же образом попал под нож И. Чуйко. Показалось мало – организовали групповое членовредительство. Были ранены ещё 8 человек. Их вынесли к забору локального участка №2, как нанёсших телесные повреждения себе самостоятельно, якобы в знак протеста и несогласия с порядком отбывания наказания в ИУ. Всё это происходило на протяжении трёх дней.

Вечером 11 августа было принято решение о начале специальной операции по ликвидации групповых неповиновений. В это же время Кашаулиев с Джумагельдиевым, Кабылбековым, Жумабековым, Ибраевым, Кожаевым и Алтиевым издевались над ещё десятерыми жертвами. Дальше по сценарию шёл поджог.

Кабылбеков дал указание Омарову, Баймульдину и Исмаилову подняться на крышу двухэтажного здания общежития, пояснив, что всё это делается только для шантажа администрации и чтобы на территорию локального участка №2 не были введены войска. Из страха осуждённые исполнили требование. Но они не знали, что в это же время Кашаулиев дал прямые указания Ильясову их поджечь по-настоящему.

Ильясов облил головы, одежду и простыни, в которые были обёрнуты будущие жертвы и поднес зажигалку… От полученных ожогов Баймульдин скончался на месте преступления, а Исмаилов умер в больнице. Омарову удалось скинуть горевшую простыню. Воспользовавшись взрывом светошумовой гранаты, он убежал на другой конец крыши общежития, где добровольно сдался сотрудникам.

После на территорию исправительного учреждения ввели группу особого назначения «Беркут» и военнослужащих воинской части 5510. Встретили их кирпичами и камнями, входные двери и окна баррикадировали кроватями, мебелью и матрасами. На территорию уже были введены войска, а бойня в отряде продолжалась. Кашаулиев в помещении воспитательной работы общежития отряда №4 воткнул Бурдину в живот заточенный электрод. После нанёс упавшему удар ножом в область шеи. Результат – резаная рана. На пути оказался осужденный Жанзаков, который также был ранен в живот. В это же время Т. Ибраев «пробивал» А. Кишинского.

Сегодня Кашаулиев, Джумагельдиев, Алтиев, Кабылбеков, Алиев, Жармухамедов, Жумабеков, Ильясов, Шалабаев, Апокин, Ибраев, Кожаев, Сафронов, Уразаев и другие обвиняются в убийстве двух человек, покушении на убийство, нанесении тяжкого вреда здоровью 24 осужденным. В списке пострадавших – ещё трое осуждённых и шестеро военнослужащих. Кроме того, действиями осуждённых исправительному учреждению ЕЦ-166/25 был причинен материальный ущерб более чем на 4 млн тенге.

Вот такие «белые и пушистые» сидят сейчас на скамье подсудимых. Начальник департамента КУИС по Акмолинской области полковник Тенизжан Джанибеков откровенно объяснил тем, кто так пытался попасть на суд 17 августа:

– Процесс необычный, в нём участвуют только осуждённые, масса охраняемых лиц, около 200 человек. Была информация, что они могут пойти на неадекватные меры, ведь неизвестно, для чего желает туда пройти ранее судимый Вадим Курамшин. В связи с этим и усиление мер. Мы должны обеспечить безопасность судебному процессу, чтоб не подвергать опасности присяжных и других гражданских лиц. Обеспечивают это сотрудники колонии, внутренние войска и полиция. Если судья разрешит, то мы пропустим желающих.

23 августа судья Жанат Темиров дал всем письменное разрешение присутствовать в зале суда. Люди даже зашли на пропускной пункт, но ненадолго. Их вновь выставили за дверь, теперь уже сославшись на департамент УИС. Даже адвоката Нурлана Есламгалиева не пустили на судебный процесс.

– Женщина, проводившая осмотр, увидела в моей сумке свежий номер газеты «Свобода слова» со статьёй про этот суд, – рассказал защитник. – Так вот, она заявила, что она госслужащая и любит президента, а «Свобода слова» – оппозиционная газета, поэтому она не может пропустить меня на территорию режимного объекта. Я считаю это давлением на защиту. Теперь придётся ставить вопрос перед председательствующим о воспрепятствовании моей профессиональной деятельности.

А доступ журналистам закрыт якобы по техническим причинам. Мол, у суда нет большого зала для такого количества участников процесса.