«Что такое пропущенный удар по печени? Это у тебя взяли и вырвали кусок мяса из тела»

«РАНЬШЕ ФОТОГРАФИРОВАЛИСЬ ПОТОМУ, ЧТО Я БОКСЁР. А ТЕПЕРЬ ПОТОМУ, ЧТО БОЛЬШОЙ»

– Вы уже три года как завершили карьеру.

– Это так. Но я остался в спорте – сейчас работаю начальником команды в «Астане Арланс». На этой должности с февраля и очень рад, что я рядом с боксом.

– Какие чувства испытываете, когда находитесь рядом с рингом?

– Если честно, то появляется острое желание выйти и побоксировать самому! Наверное, дело в том, что я, завязав с боксом, на ринг не выходил – нашёл себя в работе с железом. За эти три года я не ходил на турниры, мало с кем из боксёров общался. А тут пришёл в зал, увидел тренеров. Они обрадовались, что я держу себя в форме, и спросили: «Может, вернёшься?» Я понимаю, что это сказали в шутку. Но иногда думаю над этим вопросом всерьёз. Хотя реально понимаю, что уже всё. Пусть молодые боксируют.

– От парня, которому нет 33-х, такое странно слышать.

– Я в боксе провёл много лет. И можете сравнить: сейчас ветераном в сборной считается Биржан Жакыпов. Но когда он только пришёл в команду, я там уже был старожилом.

– Перед началом интервью с вами сфотографировались двое парней. Они вас узнали?

– Это смешная история. Раньше со мной фоткались потому, что я боксёр. А теперь из-за того, что я большой. Люди подходят, спрашивают: а как стать таким, как вы? Как лучше накачаться? Я рад быть примером для кого-то. И после таких слов пропускать тренировки не возникает никакого желания.

– Вам не предлагают поработать фитнес-инструктором?

– Ха-ха-ха! В комплексе, куда я хожу на тренировки, крутят рекламу зала бокса. Там я работаю с тренером – попросили меня сняться. И после этого ко мне постоянно подходят и спрашивают: «А как можно записаться лично к вам?»

«Я ВСЕГДА ЛЮБИЛ ЧТО-ТО ДОКАЗАТЬ»

– Многие спортсмены после завершения карьеры резко набирают вес.

– Со мной произошло то же самое. Полгода, как завязал, я ничем не занимался. И хотя пить-курить так и не начал, хоть посмотрел, что такое ночная жизнь. В итоге набрал до 130 кг. Начал сбрасывать, и скинул 20 кг. После этого стал качаться. Сейчас вешу 125 кг. Я тренируюсь почти ежедневно – и не только для того, чтобы держать себя в форме.

– А для чего же?

– Когда выступал, мне говорили, что я очень добрый, открытый. И когда ушёл из спорта, то понял, почему так было. Вы потренируйтесь каждый день по два, а иногда и три раза. Для начала избавитесь от всей негативной энергии, и просто так устанете, что не будет никакого желания с кем-то конфликтовать. Полгода без тренировок привели к тому, что я понял: в большом городе есть очень много раздражающих факторов. И если обращать на них внимание, то всё может закончиться нехорошо. Поэтому как ощутил, что начинаю срываться, то сразу пошёл в зал, стал работать над собой.

– Говорят, что в школе вы учились на одни пятёрки. Это правда?

– Да. До девятого класса. После этого я уехал в 14 лет в Алматы – чтобы серьёзно заняться боксом. Потому что в родном Аягузе у меня не было соперников. Родители сначала спорили – они же педагоги и всегда хотели, чтобы у меня было хорошее образование – а потом отец сказал: «Решай сам».

– И какой у вас был любимый предмет?

– Геометрия. Я учился в классе с математическим уклоном. Иногда в день было по 4 урока алгебры-геометрии, но от них я не уставал. Мне нравились теоремы – особенно Пифагора. Я всегда любил что-то доказать.

– У вас два высших образования.

– Первое, как и у всех спортсменов в нашей Академии спорта, а второе я получил в КазНу, став магистром юриспруденции.

– В наших законах много несовершенств, по мнению юриста Ргебаева?

– Самое главное, чтобы соблюдались те, что есть сейчас.

«ВОТ ОН, ЧЕМПИОН! БЕГИТЕ СЮДА!»

– Помните вашу победу в финале чемпионата Казахстана в 2004-м? Меня больше всего потрясло, как огромная толпа рвалась к вам, чтобы поднять на руки.

– Тот финал я выиграл очень быстро. Но гораздо больше запомнил, что именно после того боя меня стали узнавать на улице. На следующий день я поехал на вокзал – надо было посылку отправить. Один мужик на меня очень долго смотрел, потом спросил: «Баурым, ты же боксёр? Это ты победил вчера?» –  «Ну да, я». Он как закричит: «Вот он, чемпион! Бегите сюда!», и нас окружила толпа.

– Многих удивляет: боксёры друг друга уничтожают в ринге, а в жизни могут хорошо общаться. Почему?

– Может, потому что мы знаем, чего стоит наш хлеб. Мы ведь придерживаемся правила: «всё, что происходит в ринге, – остаётся в ринге». Хотя был один случай. Руслан Мырсатаев, переехав в нашу страну из Кыргызстана, сначала постоянно со мной общался. Он хороший парень, добрый. И мы вместе с ним двигались. Но как-то я приехал на один сбор, а он разговаривает скупо, уходит от общения. Я даже задумался: что с ним случилось? Может, ему помощь нужна? Выяснилось, что он раньше выступал в категории до 91 кг а теперь перешёл в мой вес. И сразу стал держать дистанцию. И до сих пор в отношениях какой-то холодок сохранился.

«КОГДА Я ВСТАЛ С ПОЛА, ТО БУДТО ПРОСНУЛСЯ»

– Вашим основным соперником за лидерство в сборной был герой сиднейской Олимпиады Мухтархан Дильдабеков. Как вы с ним общаетесь сейчас?

– Если честно, мы и раньше всегда нормально разговаривали. Я был бы рад, будь у меня такой старший брат, как Мухтархан. Это прекрасный, надёжный парень, настоящий батыр. Простой, без двойного дна. У нас были с ним хорошие бои, но для меня он всегда остаётся «Мухой» и «Маке».

– Кто из ваших соперников бил сильнее всех?

– Наверное, все ждут, что я назову наших батыров, но если говорить честно, то это российские боксёры Ислам Тимурзиев и Магомед Абдусаламов. Вот эти парни били жутко, страшно. И очень жаль, как обстоят у них дела сейчас. Абдусаламов после боя с Пересом стал инвалидом. У Тимурзиева были проблемы со зрением, были операции, и вроде ему немного лучше. Иногда даже страшно становится, что такое может произойти с каждым. Бокс – это не шутка.

– Вспомнил про ещё один нокдаун, в котором вы побывали. На чемпионате мира-2007 в Чикаго в бою против боксёра из Греции.

– Там у нас три нокдауна за две минуты было. Тогда перед боем ныне покойный Александр Иванович Апачинский меня так настроил, так накрутил, что я на ринг выскочил и понёсся. Тот просто махал руками, а в драке же все равны. Вот мне сбоку и прилетело. Но когда я встал с пола, то будто проснулся. Всё видел, понимаю. И сразу ощутил, что скоро закончу с ним. Так и произошло.

– Мерей Акшалов как-то сказал: «С одной стороны, хорошо, что я выиграл досрочно, а с другой – жаль соперника».

– Хорошо он подметил. Когда некоторые мои соперники сильно падали, мне даже немного страшно становилось. Когда сам побываешь в нокдауне, поймёшь, что такое боль, то прекрасно понимаешь своих противников. Но на ринге их всё равно не жалеешь. Жалость появляется после боя.

– Что такое пропущенный удар по печени?

– Из тебя как будто вживую кусок мяса оторвали. Вот такие ощущения. Вообще в боксе самый лучший удар тот, что попадает сопернику в «бороду». «Борода» физиологически связана с коленями. И при точном попадании ноги подкашиваются. Правда, особенно болезненных ощущений от пропущенных ударов в голову нет. Боль приходит позже. Утром встанешь, а голова болит, шея не поворачивается, давление подскакивает.

– Как раз сейчас будет в тему вопрос про стереотип про боксёров «а ещё я туда ем».

– Мне в последнее время всё чаще говорят, что я разбиваю стереотипы. Люди даже спрашивают: «Слушай, а ты действительно боксом занимался?» То же самое говорят про Гену Головкина, Серика Сапиева – умнейших парней. Я вам так скажу: ни один глупый человек, решивший заняться боксом, не достигнет больших высот. Без интеллекта в боксе ничего не добьёшься. Я понимаю, почему боксёров считают глупыми, ограниченными. Люди смотрят на ребят, которые позанимаются 2–3 месяца, научатся бить правый сбоку и ходят по улицам, тренируются на прохожих. Это не боксёры, а слабые люди. Мужество, на мой взгляд, – это когда самый серьёзный конфликт разруливаешь на словах.

МАРШРУТКИ И ТРОЛЛЕЙБУСЫ

– Если вернуться к теме «бокс – боль». Что вам больше всего нравилось в этом виде спорта?

– Две вещи. Первое, это когда проходит волнение. Ты готовишься к бою, разминаешься, потом бьёшь лапы, ведёшь бой с тенью, затем тебя накрывают полотенцем, и после этого идёшь к рингу. Всё это время ты волнуешься. Но как только переступаешь через канаты и посмотришь в глаза сопернику, то и всё. Волнение исчезает. А второе приятное чувство – когда рефери поднимает тебе руку. И ты понимаешь, чего тебе стоило победить. Ведь подготовка к бою – это несколько изнуряющих месяцев работы, которые выдержит не каждый. Это ограничение в пище, режим, монотонные тренировки, терпение к боли и то, что много времени проводишь на сборах. И тем приятнее, когда ты побеждаешь, что всё это было не зря.

– Ваш рост 2 метра. Как вам в своё время было ездить в маршрутках?

– Бывало, что после тренировки, когда уставший едешь домой и хочется двух вещей – поесть и поспать – заходит в маршрутку пожилой человек или женщина с ребёнком – и никто места не уступит. Я вставал и ехал сгорбившись. Терпел одну остановку, две, а потом выходил и шёл пешком. Мне поэтому нравилось на троллейбусах передвигаться. Встанешь, вытянешься в полный рост и всё нормально.

Правда, и там случай интересный был году в 2003-м. Пьяненький мужик, увидев меня, подошёл и спросил: «Ты же боксёр Ргебаев». А мне 21 год, я мечтаю о машине и почему-то почувствовал себя неловко от того, что еду в троллейбусе. Поэтому ответил: «Нет, это не я». – «А чем тогда занимаешься?» – «В баскетбол играю». Мужик разочарованно охнул, толкнул меня и вышел. Я чувствовал на себя какие-то осуждающие взгляды людей, мол, такой большой и таким трусишкой оказался. Поэтому на следующей остановке вышел и пошёл пешком.

– Вас одно время называли очень многообещающим боксёром. Как вышло, что вы не смогли выступить ни на одной Олимпиаде?

– Везения, наверное, не хватило. А ещё начальной школы бокса. Может, мне нужен был профессиональный подход с самого детства. Я благодарен Александру Апачинскому за всё, что он сделал для меня, когда стал работать со мной 25-летним. Но я к тому времени был уже сложившимся боксёром, которого было очень сложно переделать.

ТЕЛО В ДЕЛО

– Александр Апачинский был известен своими тренерскими экспериментами в работе с Василием Жировым: как он овчарку на него натравливал и как с лодки сбрасывал…

– У меня с ним тоже был аналогичный случай. После сборов ездил к нему на Балхаш. Как-то он сказал: пойдём на лодке прокатимся. Жара страшная, я гребу-гребу, уже далеко отплыли! А он и говорит: «Вижу, ты вспотел. Иди, нырни!» Нырнул, плыву, чувствую себя хорошо. Голову поднимаю, а лодка отплыла! Кричу: «Иваныч, ты куда!» А он гребёт от меня изо всех сил. Я плыл за ним, наверное, 2,5 часа, за это время и умолял его, и материл. Надо отдать Иванычу должное: он не бросил меня, а держал дистанцию – на всякий случай.

– Тренер был он жёсткий.

– Да. Но он и результаты давал, и когда нужно о боксёрах заботился. Если завтра бой, он вечером зайдёт проверит, как ты себя чувствуешь, не беспокоит ли что-то. Утром узнает, как выспался. Вместе с тобой подтянется, если надо помассирует. И всегда вникал: как дела дома, в семье. Он умел находить баланс: мог убивать на тренировках, но если надо защищал ребят.

– Вам часто предлагали работать телохранителем?

– Да. Особенно в первое время, когда завершил карьеру. Люди подходили, работу предлагали. Я очень радовался, а потом узнавал, что хотят взять к себе охранником. Не то что я с пренебрежением отношусь к этой специальности, просто чувствую, что это не для меня.

– Слышал, что вы снялись в фильме «Рэкетир-2». В какой роли?

– Будете смеяться: телохранителя! Но это же кино.