По моему мнению, речь опять идёт о неуставных взаимоотношениях, причём с применением оружия

Армия – сфера деятельности повышенной опасности. Потому что в своей повседневной деятельности военнослужащие постоянно имеют дело с вооружением, боеприпасами и военной техникой. То есть со средствами, специально предназначенными в том числе для уничтожения людей или нанесения им ущерба.

Поэтому вопросам соблюдения мер безопасности уделяется большое значение. По крайней мере, должно уделяться. В Уставе внутренней службы есть целый раздел, который так и называется "Безопасность воинской службы". Согласно ему, командиры (начальники) осуществляют контроль и отвечают за обеспечение безопасности воинской службы.

При этом пункт 26 устава устанавливает приоритет жизни и здоровья военнослужащего по отношению к результатам служебной деятельности. Для достижения безопасности воинской службы командир (начальник) обязан обеспечивать безопасные условия воинской службы, проводить обучение и подготовку военнослужащих по соблюдению мер безопасности, организовывать и проводить инструктажи, занятия, в том числе показные, и проверку знаний по вопросам безопасности подчинённых.

Меры безопасности, как общие, так и конкретные для каждого вида оружия и военной техники, содержатся в разных документах, начиная с учебников по огневой подготовке и заканчивая руководствами по эксплуатации конкретных видов вооружения. Выполнение любого вида работ с вооружением и военной техникой, тем более стрельб, должно начинаться с инструктажа по мерам безопасности, который проводится под роспись с каждым участником.

Также, согласно уставу, в целях обеспечения безопасности военнослужащий обязан соблюдать требования норм, правил и инструкций, приказов по безопасности воинской службы, а также требования командиров (начальников) по соблюдению мер безопасности при исполнении служебных обязанностей и немедленно сообщать своему непосредственному начальнику о ситуации, которая создаёт угрозу жизни и здоровью людей.

Тем не менее трагические инциденты продолжаются и будут продолжаться.

Во-первых, это связано с тем, что даже при соблюдении мер безопасности техника и вооружения могут внезапно выйти из строя, и с этим ничего не поделаешь. Как я уже сказал, армия – сфера повышенной опасности, и последствия несчастного случая здесь гораздо более трагичны, чем, например, в офисной деятельности. Одно дело, когда в офисе человек неисправным степлером палец повредит, а другое – когда снаряд в стволе разорвётся.

Во-вторых, это человеческий фактор. Несмотря на то, что в инструкциях по мерам безопасности всё расписано подробно, на практике инструктаж может проводиться формально, и личный состав будет знать инструкции плохо. Бывает, что исполнители знают, что нарушают, но всё равно допускают нарушения, потому что им так проще и быстрее. Особенно, если командиры (начальники) не контролируют это.

В-третьих, военнослужащие, как и гражданские, могут пытаться выдать за несчастный случай совершённое преступление.

Я не могу утверждать с полной уверенностью, но считаю, что с большой долей вероятности такое произошло в данном случае. Я не верю, что выстрел из пистолета командира в лицо подчинённого мог произойти в результате нарушения мер безопасности. Считаю, что причиной является межличностный конфликт, возможно, длительный.

Не может офицер (и даже солдат) не знать как минимум трёх основных мер безопасности при обращении с оружием, а именно: не направлять оружие на людей, не снимать его с предохранителя и не класть палец на спусковой крючок до того, как ты готов к стрельбе, не передавать никому своё оружие.

Об этом до слёз инструктируют любого солдата и тем более курсанта с первых дней службы, особенно перед тем, как он впервые возьмёт в руки оружие. Он может забыть скорость вылета пули или дальность стрельбы, но эти правила не забудет никогда.

При расследовании несчастных случаев, согласно пункту 30 Устава внутренней службы, командир (начальник) обязан:

• осуществлять регистрацию, учёт и анализ несчастных случаев и профессиональных заболеваний, принимать меры по их предупреждению;
• назначать и проводить служебное расследование несчастных случаев;
• принимать меры по сохранению до начала расследования несчастного случая места, обстановки в том виде, в каком она была на момент происшествия, если это не угрожает жизни и здоровью других лиц и не ведёт к созданию аварийной ситуации, а в случае невозможности её сохранения – меры по фиксированию сложившейся обстановки (составить схемы, при этом использовать фото- и видеосъёмку);
• немедленно докладывать в вышестоящий орган военного управления о фактах несчастных случаев, произошедших с подчинённым личным составом.

То есть расследование несчастных случаев проводят должностные лица части, а в случае наличия признаков преступления возбуждают уголовное дело, которое расследуют органы военной полиции. И здесь, на мой взгляд, проблема в том, что военная полиция подчинена Министерству обороны, что способствует сокрытию преступлений и переводу их в разряд несчастных случаев.

Подобные случаи скрывали раньше и скрывают сейчас. Скорее всего, будут пытаться скрывать и дальше. Почему скрывают? Если о случившемся не станет известно, то его как бы и нет. И инциденты попадают в разряд несчастных случаев, а не преступлений. В этом случае наказывать командование вроде бы не за что.

Положительный момент состоит в том, что благодаря тем самым камерам, которые установлены в казармах, а также социальным сетям и журналистам сейчас больше шансов добиться осуждения виновных. Повторюсь, в данном конкретном случае, по моему мнению, речь опять идёт о неуставных взаимоотношениях, при этом с применением оружия.

Я не вижу смысла в связи с этим инцидентом рассматривать под лупой инструкции по мерам безопасности, проверять журналы инструктажей или проводить поголовные проверки офицеров на знание ими этих мер. Мы должны говорить о продолжающихся неуставных взаимоотношениях в Вооружённых силах и других силовых структурах.

Об общих причинах этого я уже говорил, скажу ещё раз.

Падение престижа воинской службы. В результате командирами (младшими командирами, офицерами) становятся случайные люди, не прошедшие конкурсный отбор. Молодые люди не хотят идти в военные училища, а те, кто поступил и стали офицерами, увольняются, как и контрактники. Зарплата курьера в Алматы сегодня выше, чем лейтенанта, проучившегося четыре года и несущего огромную ответственность за личный состав, технику и оружие.

Отчуждённость так называемой элиты (акимов, чиновников, бизнесменов) и всего общества от армии, её нужд. Воинская обязанность в 2005 году перестала быть всеобщей. С 1993 года действовал закон "О всеобщей воинской обязанности и военной службе". А с 2005 года он стал называться "О воинской обязанности и воинской службе". Слово "всеобщей" убрали. И сейчас действующий закон называется "О воинской службе и статусе военнослужащих".

Служба в армии в отличие от советского времени сейчас не нужна нигде, ни для поступления в правоохранительные органы, ни в другие силовые структуры, ни для госслужбы. Это было сделано для того, чтобы дети больших чиновников в армии не служили. В настоящее время призывают только двух человек из семи, достигших 18 лет.

Идут служить срочную службу по большей части только те "бишаралар", которые не смогли получить отсрочку или откупиться. Поэтому, как я не раз уже говорил, в таких условиях сложно ожидать, что проблемы армии будут решаться. Эти проблемы, по сути, никому из так называемой элиты не интересны.

Большой проблемой является отсутствие у командиров (офицеров) реальных рычагов для воздействия (воспитания) на военнослужащих срочной службы. Если вы откроете Дисциплинарный устав, то там всего три вида наказаний для военнослужащих срочной службы, а именно: замечание, выговор, строгий выговор. То есть все виды дисциплинарного воздействия устные. На законодательном уровне отменены гауптвахта и дисбат. Даже наряды на службу вне очереди убрали.

У непосредственного командира фактически связаны руки, он ничего не может сделать даже в случае прямого неповиновения подчинённых. А задачи этому командиру выполнять надо, с него их спрашивают по полной. В итоге конфликты копятся, напряжение нарастает. А когда происходит выезд на учения, полигоны, то есть туда, где нет камер, там происходят разные инциденты.

По моему мнению, надо срочно возвращать в Дисциплинарный устав дисциплинарные меры – наряды на службу, содержание на гауптвахте и дисбат. Но, как я уже сказал, никому из людей, которые могут принять такое решение, это не нужно.

Моя точка зрения, о которой я неоднократно говорил, заключается в том, что необходима коренная реформа Вооружённых сил. 

Я предлагаю:

1. Сократить срок срочной службы до 4–5 месяцев, в течение которых давать срочникам базовую военную подготовку.
2. Сделать воинскую обязанность снова всеобщей с возможностью прохождения альтернативной службы. То есть парней призывают на воинскую службу, и они могут выбрать альтернативную службу по желанию и без обоснования причин. Альтернативная – это работа на благо общества, как это существует в Израиле и Швейцарии. Многие европейские государства, в своё время отказавшиеся от призыва, сейчас поднимают вопрос о его возврате (Англия, Германия), так как не могут набрать добровольцев-контрактников. И это при том, что у них намного больше численность населения и возможностей для поднятия денежного довольствия и иных льгот.
3. Без прохождения воинской или альтернативной службы не допускать граждан к государственной службе. Без прохождения армии не допускать к службе в силовых структурах.
4. Увеличить призывной возраст в армию до 21–22 лет (после окончания учебного заведения), чтобы в армию шли люди, которых не так легко запугать, задавить морально. Чтобы пройдя подготовку, солдаты уже на другой день были готовы воевать. Кроме того, чтобы человек мог сделать сознательный выбор, служить в армии или работать в больнице медбратом (строить дороги разнорабочим).

Отслужившие срочную службу солдаты должны поступать в бригады территориальной обороны по месту жительства (которые в настоящее время существуют только на бумаге) и участвовать в ежегодных недельных сборах для поддержания полученных навыков. Это позволит не расходовать значительные средства на оплату такой же по численности армии контрактников, которым денежное довольствие надо платить не за неделю в год, а круглогодично.

Часть из отслуживших срочную службу может подписывать контракт и переходить на контрактную службу после прохождения соответствующей доподготовки по специальности. Контрактники служат преимущественно в видах вооружённых сил, где есть сложная техника и требуется длительная подготовка (авиация, ПВО, ракетные войска).

Я считаю, что Вооружённые силы надо реорганизовать по примеру швейцарской армии. Эта нейтральная страна имеет фактически самую сильную армию в Европе. Воинская обязанность всеобщая при наличии альтернативной службы. Большая часть солдат проходит общевоенную подготовку в течение четырёх месяцев, а потом фактически переходит в территориальную оборону и призывается на сборы каждый год. Постоянный состав насчитывает всего 20 тысяч человек (в основном это ВВС, ПВО, связисты и другие специалисты, которых надо долго готовить). То есть постоянно большую армию кормить не надо.

Но в случае объявления мобилизации численность швейцарской армии увеличивается до 150 тысяч человек в течение двух дней. До 2003 года численность армии при мобилизации составляла 400 тысяч человек. А до 1995 года – аж 880 тысяч. И это при том, что в Швейцарии проживает всего 10 миллионов человек, в два раза меньше, чем у нас. Если бы у нас армия могла за два дня увеличиться до 800 тысяч человек, при этом соответственно вооружённых, вряд ли кто-то даже из наших крупных соседей хотел бы претендовать на какие-то "исконные территории" и вообще пытаться навязывать нам что-то силой.

В любом случае необходимо также увеличить денежное содержание военнослужащих до уровня, соответствующего важности и сложности выполняемых ими задач.

А пока что армия воспринимается руководством страны и нашей так называемой элитой как что-то далёкое, которое их, их детей и внуков никак и никогда не затронет. Можно ли в таком случае ожидать, что вопросы армии будут решаться? Вопрос риторический.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.