У Казахстана мог быть собственный "Крым". И что тогда?

Случай с казахстанскими учебниками, в которых вопрос принадлежности Крыма вначале был освещён де-факто, а потом, после протеста Украины, спешно отретуширован и спрятан в тень (до будущих времён), вновь оживил дискуссию по поводу того, что произошло с полуостровом и его жителями. Впрочем, в Сети, которая никогда не блистала политкорректностью и дипломатичностью, и где в выражениях и оценках никто не стесняется, "битва за Крым" и не утихала!

И если весь русскоязычный интернет разделился предсказуемо, в многонациональном казахстанском секторе всё сложнее. Для многих казахстанцев с русскими корнями (исключая нескольких прозападных блогеров, честно отрабатывающих свой корм), принадлежность полуострова столь же очевидна, как и для многих казахстанцев с корнями украинскими – хотя те и другие смотрят на всё с диаметрально разных сторон.

Сложнее с пользователями-казахами, позиции которых смыкаются, как с пророссийской, так и с проукраинской стороной. Многие считают, что переход Крыма к России в создавшейся ситуации был предсказуем и безальтернативен, и никакого обратного движения уже не последует. Но значительное количество пользователей восприняло прецедент как потенциальную опасность для постсоветского мироустройства и реальную угрозу собственной государственности. И их озабоченность понятна мне гораздо больше, чем нарочитая продажность тех самых блогеров.

Но мир, в котором нам довелось жить, столь нервозен, подвижен и непостоянен, что в нём очень трудно судить о чём-то однозначно. И прецедент в его новом переустройстве создала вовсе не Россия. А Крым… "Крым" мог быть у любой республики, получившей независимость в результате крушения Советского Союза. Свой "Крым". И Казахстан не исключение. Потому что вместе с Крымом на карту была поставлена и судьба нашей Республики.

Геополитический волюнтаризм Хрущёва засел в памяти народа так же цепко, как любовь этого советского властителя к кукурузе и отвращение к современному искусству. В то самое время, когда Никита Сергеич передавал Крым Украине и чересчур поспешно возвращал Китаю Порт-Артур, была ведь ещё и попытка образовать новый субъект федерации в виде Целинного края, с включением ряда областей из Казахстана и Западной Сибири. Но это было лишь звеном в начинаниях Хрущёва по тотальному административному переустройству в Казахстане и Средней Азии. Случайно ли в те годы появилось загадочное Средазбюро, в которое, кроме руководителей Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии, вошёл и секретарь Чимкентской области Казахстана? Как вспоминал сверхкомпетентный Кунаев, "вполне было понятно, что Хрущёв пытается быстрее провести свою идею о будущем стирании границ между республиками". То есть речь шла о воссоздании Большого Туркестана – в границах, близких к границам Туркестанского края Российской империи. Я касался этой темы в предыдущем материале, посвящённом смерти Ислама Каримова.

Но вернёмся к Крыму. Совсем немногие помнят, что одной из спонтанных административных инициатив генсека была передача Туркменистану Мангышлака. Случилось это в 1962 году. Своё желание он мотивировал тем, что стране нужны богатства Мангышлака, а освоить их скорее сумеют туркмены, у которых накопился богатый опыт геологоразведочных работ в пустынной зоне. И только активный протест Кунаева, подкреплённый аргументированным возражением министра геологии СССР Сидоренко, несколько остудил геополитический пыл Хрущёва.

Он согласился, но не смирился. "Мы подумаем, – сказал он Кунаеву. – Пока не будем ломать границу Казахстана с Туркменией". Пока!

Подумав, Хрущёв выдвинул новую инициативу – по передаче нескольких хлопкосеющих районов Южного Казахстана Узбекистану. А заодно ограничил власть строптивого Димаша Ахмедовича, отправив его "на хозяйство" и выдвинув на роль первого секретаря сговорчивого и послушного Юсупова. Воплощению в жизнь всего задуманного помешал преждевременный и скоропостижный уход Хрущёва "на заслуженный отдых".

Благодаря этому Мангышлак остался в составе Казахстана (а Крым – в составе Украины). Но если бы Мангышлак передали Туркмении, дальнейшее нетрудно было бы спрогнозировать. Достаточно хоть немного представлять себе местных казахов рода Адай, которые упорнее всех остальных сопротивлялись любой власти, пытавшейся поставить их под свою юрисдикцию и ограничить своими законами. Об этом говорят их многочисленные восстания и волнения, как во времена империи, так и в эпоху СССР.

Но в данном случае нельзя пройти мимо ещё одного важного и характерного момента их истории. А именно – отношений с туркменами, которыми пронизано прошлое полуострова. Неслучайно именно туркмены занимают в здешних легендах и преданиях место, которое отводится во всём остальном Казахстане джунгарам. Сегодняшний Мангышлак весь переполнен памятью и памятниками непримиримой и многовековой борьбы с туркменами за эту суровую и прекрасную землю. То, что в результате полуостров оказался за адайцами, – архиважный момент в исторической самооценке и самосознании местного населения.

Если бы Мангышлак всё-таки оказался отторгнутым от Казахстана, то местные жители не смирились бы с этим никогда. Усмирить их жажду возвращения в населённые соотечественниками родные границы можно было бы только репрессиями и силой! И что тогда? Как бы в таком случае реагировали на всё те казахстанцы, которые ныне огульно ругают Россию и пытаются не замечать крымчан?..