Если кто-то не любит китайцев – это не китайская проблема!

В первой части данного цикла я говорил о том, что в лице китайцев мы имеем нацию, для которой рационализм – основа понимания всех движений общества. А во второй части я опровергал сказанное в части первой и утверждал, что именно иррациональные моменты зачастую определяли китайскую историю.

Таким образом, подытожив и суммировав, мы приходим к единственно верному выводу – китайцы, если взглянуть беспристрастно (и отрясти с них все навешанные ярлыки), такие же люди, как и все прочие земляне. Со своими достоинствами и своими тараканами в голове.

Может быть, для кого-то это станет откровением, но нет на Земле примитивных наций и простых народов. Даже американцы, создавшие свою государственность на ровном месте (зачищенном от индейцев) и сформировавшие новое общество на упрощённых принципах (примате материального) – вовсе не такие простачки, какими выставляют себя в своих кинофильмах. Что уж говорить про старые страны, где человек рождаясь тут же оказывается в переплетении бесчисленных условностей и традиций, под спудом событий непростой истории и прошлых долгов.

---

---

Страсть пугать друг друга китайцами превратилась в литературный жанр задолго до XXI века. Она зародилась ещё в те стародавние времена, когда шокированная Европа вдруг "открыла" на Востоке государство, ни в чём ей не уступающее. (Об этом я ранее рассуждал в материале "Грабли старушки Европы и некстати разбуженный дракон".) Но именно наша эпоха, в которой правящий бал интернет связал всё и вся, довела свойства массовой информации до состояния перманентной истерии и блефа. Когда обычной практикой становится перекачивание данных из сети в СМИ и обратно, и уже непонятно, что первично, – лучшим критерием истины опять становится опыт. Так ли страшны китайцы, как их малюют авторы заказных материалов и психически нетрадиционные публицисты? Пусть каждый судит сам, опираясь лишь на собственные ощущения и обобщения.

А если не вилять фразами, по какому поводу шум? Почему, собственно, массовое появление китайцев в той или иной стране вызывает у жителей и властей моментальное желание скорректировать не только миграционное законодательство, но и поступиться святостью демократических принципов? Ведь в процессе переезда людей из перенаселённых стран нет, по сути, ничего нового и экстраординарного. Те же европейцы, если вспомнить, заселили целое Западное полушарие – Новый Свет, да в придачу ещё и Южную Землю – Австралию, арабы поимели пол-Африки, а индусы давно освоили бассейн Индийского океана. Однако стоит лишь только замаячить на горизонте щуплой фигуре китайца, как это вызывает шквал обывательских эмоций, смерч комментариев и озабоченность политиков. (Об этом я писал ранее - "Китаефобия казахстанцев. Корни страха".) В чём же дело?

А дело, опять же, в таких исконных чертах китайца, как умение доводить любой свой труд до состояния высокого искусства и оставаться вне конкуренции. Это во-первых. И во-вторых, его мистическая неразрывность с Родиной. Как бы далеко ни занесла судьба жителя Поднебесной, жизнеобразующие помыслы его всё равно остаются в Китае. Идеал любого иммигранта – заработать денег, чтобы обеспечить себе достойную старость, а детям – достойную жизнь на новом месте. Исторический идеал китайского иммигранта – заработать много денег и вернуться домой, чтобы там должным образом встретить старость и продолжить род. Это коренное свойство и делает китайцев такими заметными и такими непохожими всюду, где они только появляются. А появляются они ныне везде. Именно нарочито практическая природа китайской иммиграции так сильно и раздражает жителей тех стран, где они появляются.

---

---

Дабы не быть голословным, приведу пример из начала прошлого века. Из 120 000 китайцев, трудившихся на Дальнем Востоке России, 110 000 были трудоспособными мужчинами. И это очень характерно для китайской эмиграции и доселе, она – вовсе не переселение в поисках лучшей доли, а скорее, отходничество. Подобно тому, как в самом Китае жители сельской глубинки отправляются на заработки в те районы страны, где эти заработки есть, более продвинутые китайцы уезжают в другие страны.

Экономический эффект от китайской трудовой миграции приносит Китаю колоссальные преференции в мировой экономике. Ведь речь не о крохотном, например, Таджикистане, а о колоссе с миллиардным населением. Опираясь на традиционный менталитет своих граждан, Китай уподобляется гигантскому финансовому спруту, щупальца которого проникают в самые потаённые уголки мира.

Вспомним недавнюю историю: как только настала пора реальных перемен, и Китаю понадобились многотриллионные инвестиции, они, как по команде, хлынули в его банки со всех сторон. И наивно полагать, что деньги в модернизацию Китая поспешили вкладывать какие-нибудь простенькие техасские парни или лощёные джентльмены из Сити. Средства на обновление родины дал в первую очередь он – иностранный легион, имя которому хуацяо. Недаром название зарубежных китайцев переводят не иначе, как "мост в Китай.

Именно от хуацяо, число которых достигает 65-70 миллионов человек и поступило, по прикидкам некоторых аналитиков, до 90% всех вложений в Реформу. И не только в деньгах, но и в научных разработках, технологиях, бизнес-проектах, экономических планах. Они же, зарубежные китайцы, обеспечивали и льготные условия для продвижения и сбыта продуктов китайской фабрикации на рынках "подконтрольных" стран с помощью своих фирм.

…Не думаю, что нужно видеть во всём, связанном с китайскими проявлениями и появлениями, какой-то коварный чино-масонский план. Просто мы имеем дело не с привычными людьми, а с китайцами – воспитанными на примерах своей истории и понятиях своей государственности. Государственности, которой все прочие государственности Земли годятся, в лучшем случае, в правнуки!

Ну а всем озадаченным и озабоченным хотелось бы напомнить одну мудрую сентенцию великого Конфуция: "Пусть даже кто-то пожелает от них отказаться, какой вред это может нанести Солнцу и Луне?"