У 60% домохозяйств в Казахстане доходы близки к международному порогу бедности – экономист

В понедельник на правительственном часе в казахстанском парламенте министр труда Светлана Жакупова высказалась о казахстанцах, которые не привыкли работать: "Сейчас мы свидетели тому, что дают зарплату в 300 тысяч, выходите – работайте. Но граждане без образования требуют зарплату в 800 тысяч тенге".

Ранее мы писали о том, какие профессии будут востребованы в Казахстане в ближайшие годы, и о том, как научиться управлять личными финансами.

Редакция Informburo.kz обратилась за комментариями об уровне зарплат и доходов казахстанцев к политическому обозревателю и экономисту Рахимбеку Абдрахманову. 

– Рахимбек, как вы оцениваете требования зарплат в 800 тысяч тенге для неквалифицированных работников? Насколько они обоснованны и реальны?

– Для меня загадка, откуда госпожа министр труда взяла такие данные. Согласно данным Бюро национальной статистики, у 60% домохозяйств в Казахстане доходы близки к международному порогу бедности (по методике Всемирного банка).

В IV квартале 2023 года бюро провело исследование, в котором участвовало 11 681 домохозяйство по всему Казахстану. Так вот исследование выявило существенные различия в уровне доходов на душу населения:

• 60% домохозяйств в Казахстане имеют средний доход на одного человека в размере 60 000 тенге в месяц, или 133,33 доллара на человека в месяц;
• 30% домохозяйств имеют средний доход на одного человека в размере 143 000 тенге в месяц, что эквивалентно 317,8 доллара.
• лишь 10% домохозяйств имеют средний доход на одного человека выше 200 000 тенге, что соответствует 444,44 доллара.

Всемирный банк использует порог бедности в размере 5,5 доллара в день для стран со средним уровнем доходов, что соответствует приблизительно 165 долларам в месяц на одного человека.

Таким образом, опираясь на методику Всемирного банка, можно утверждать, что 60% населения Казахстана находится рядом с порогом бедности или ниже него. Около 30% исследованных домохозяйств показали средний доход в 143 000 тенге (317,78 доллара), что значительно превышает уровень бедности, но не относит эту категорию казахстанцев к среднему классу. Можно обозначить данную выборку как протосредний класс.

Это коррелирует с исследованием Credit Suisse, согласно которому в 2018 году 162 человека владели половиной состояния Казахстана, а доходы половины трудоспособного населения не превышали в среднем 50 тысяч тенге. Как показывают данные Бюро нацстатистики, за IV квартал 2023 года, ситуация не сильно изменилась. Так что о каких 800 тысячах идёт речь, я, как экономист, занимающийся регулярным исследованием экономики Казахстана, не могу ответить.

– Почему, по вашем мнению, появляется разрыв между ожиданиями и реальностью на рынке труда?

– Структурный дисбаланс вызван, с одной стороны, тем, что основные доходы в экономике сосредоточены в руках горстки людей, иностранных инвесторов и национальных компаний. Поэтому в республике нет ни среднего класса, ни достаточной покупательной способности. Об этом наряду со статданными свидетельствует и закредитованность населения.

Общая сумма, которую казахстанцы должны банкам, микрокредитным организациям и кредитным товариществам, на сегодня превышает 40 млрд долларов. Только потребительских кредитов у населения на 20 млрд долларов. При этом 84% трудоспособного населения, то есть более 8,4 млн человек, имеют долги. И за последние полтора года этот показатель увеличился на 27%.

В Первом кредитном бюро отмечают, что по сравнению с январём – сентябрём 2022 года рост долгов населения составил 30%, или около 2,3 трлн тенге.

Почти половину портфеля физических лиц обеспечивает потребительское беззалоговое кредитование. А это деньги “до получки”. То есть людям не хватает доходов, чтобы элементарно покупать весь месяц продукты питания, не говоря о других статьях расходов.

По данным агрегатора NUMBEO, в 2024 году доходы (основные) жителей Астаны и Алматы покрывали лишь 30–40% их ежемесячных расходов. Можно предположить, что разницу люди добирают в банках, МКО и по знакомым/родственникам. Проблема низкой платёжеспособности населения перекладывается на бизнес.

По данным Бюро национальной статистики, из зарегистрированных в 2024 году юридических лиц (442 495) 40% временно бездействующие или находящиеся на стадии ликвидации (167 тысяч). Почти 30% предприятий среднего бизнеса в Казахстане в первом полугодии терпели убытки (юридических лиц среднего предпринимательства – 0,1%). По некоторым оценкам, та же картина происходит и с ИП, а также с крестьянскими хозяйствами.

– Вы сказали, что с одной стороны экономическому росту страны и уровню жизни казахстанцев мешает структурный дисбаланс. А с другой стороны?

– С другой стороны, на экономику давит отсутствие диверсификации. Основные доходы в РК генерируют сырьевые отрасли.

Между тем в мире сырьевая рента – это всего 40–50% наценки на отгружаемое за рубеж сырьё. А вот технологическая рента (производство микросхем, чипов, смартфонов, техники и т. п.) – это 500–600% наценки. В развитых странах высокие заработные платы прежде всего генерируют отрасли с технологической рентой. Кроме того, эти отрасли дают возможность развиваться смежным технологичным производствам с высокой рентой (например, компания Apple берёт у сторонних производителей передатчики, микросхемы, контроллеры и прочее), создавая таким образом ещё 3–4 отрасли с высокими технологиями и высокими доходами специалистов.

Сырьевые отрасли в отличие от технологичных не требуют большого количества высококвалифицированных кадров. Например, добыча нефти или металлов связана в основном с физическими процессами по извлечению и транспортировке ресурсов. Такие процессы часто автоматизируют, что дополнительно снижает потребность в персонале с высокими компетенциями. В результате уровень занятости в этих секторах низок по сравнению с другими высокотехнологичными или инновационными отраслями.

Кроме того, сырьевые отрасли имеют очень ограниченное влияние на другие отрасли экономики. Сырьевые секторы не развивают и сложные производственные цепочки внутри страны. Это означает, что Казахстан не получает ни технологической ренты, ни развития смежных технологичных отраслей, которые могли бы создавать рабочие места и добавленную стоимость внутри страны. Больше доходы брать неоткуда.

МСБ набоку из-за того, что население в большей массе бедное и закредитованное, основные сырьевые ресурсы под контролем местной элиты, иностранных инвесторов и нацкомпаний. Доходы, которые они генерируют, не распределяются инклюзивно, а смежные отрасли практически не развиваются. Поэтому в стране нет высоких заработных плат. И пока не изменится структура экономики, не появится средний класс, такая ситуация будет сохраняться.

– Ваши предложения, как улучшить экономическое самочувствие и казахстанцев, и всей страны?

– Повторю, на нашу экономику давят две основные проблемы. Первая – бедность основной части населения и отсутствие среднего класса, вторая – недиверсифицированность экономики (низкая сырьевая рента и отсутствие технологической ренты).

Вторую проблему без первой не решить. Чтобы экономика стала диверсифицированной, чтобы появились технологические компании, нужно создать высокую покупательную способность в стране. Отечественный бизнес должен опираться на высокую покупательскую активность в первую очередь наших граждан и только потом – иностранных покупателей. Так работают экономики ведущих стран.

В этом контексте важно понимать, что средний класс традиционно является не только основным  потребителем в экономике, но и двигателем бизнес-процессов. Как правило, именно представители среднего класса получают хорошее образование и имеют первоначальный капитал, чтобы начать своё дело.

Ведущие технологические компании Запада были основаны преимущественно представителями среднего класса. Но этот класс на пустом месте не появится. Для того чтобы он возник, нужно более инклюзивно перераспределить ресурсы и доходы в экономике. И здесь не обойтись без таких инструментов, как приватизация, разгосударствление, демонополизация основных экономических отраслей (нефть, газ, металлургия и другие) и диверсификация рынка капитала.

Каждый желающий должен через честные аукционы получить возможность стать хоть небольшим, но собственником того, что сейчас забрали в свои руки через серые схемы какие-то 162 человека и нацкомпании. Но приватизацию делать с текущим уровнем коррупции (93-е место, по данным Transparency International) и при таком качестве государственного управления (WGI World Bank) бесполезно.

То есть без реформы государственной службы, повышения её подотчётности и профессионализма честную и инклюзивную приватизацию для всех, а не для 162 человек провести не удастся. Следующим важным шагом служит диверсификация рынка капитала. У бизнеса и граждан должен появиться доступ к длинным деньгам – акционерному капиталу, венчурным и бизнес-ангельским инвестициям.

Важно также повышать независимость судов и бороться с коррупцией в силовых структурах. Потому что неприкосновенность частной собственности и недопустимость рейдерства – важная основа для того, чтобы в страну вкладывали и свои граждане, и иностранцы. Всё это можно делать уже сейчас.

Есть вещи, которые дадут результат довольно быстро. Некоторые изменения придётся подождать. Но проблема в том, что к реальным изменениям в политической и экономической сферах наши государственные деятели, судя по всему, не готовы. Это значит, что казахстанская бедность при высоком ВВП будет и дальше консервироваться.