Экоактивист: В столице дома строят на мусоре

43-летний Шасалим Шагалимов – организатор акции "Мы за чистую страну" и вице-президент в движении Let's do it. Qazaq Eli – известен тем, что организовывает массовые субботники и продвигает идеи экологической безопасности, участвуя в акциях по защите окружающей среды. В частности, Шагалимов с 2014 года фиксирует и выкладывает в соцсетях незаконные свалки.

– Шасалим, расскажите, пожалуйста, насколько серьёзна проблема несанкционированных свалок и стихийных мусорок в столице?  

– Если в прошлом году в городе было 280–290 несанкционированных свалок, то в этом году их количество выросло до 551.

Несмотря на то, что акимат через департамент экологии рапортовал о том, что они убрали около 50 свалок и вывезли 40 тысяч тонн мусора, я обратился с официальным запросом на экополигон столицы, чтобы узнать, действительно ли такое количество мусора завезено. Ответ был такой, что такого количество мусора завезено не было. Если на полигоне этого мусора нет, то куда он делся? Речь идёт о четырёх тысячах КАМАЗах грузоподъёмностью десять тонн.

Сейчас мы проедем с вами в пару мест, и вы убедитесь, что эта проблема намного больше, чем кажется. На мой взгляд, она приобретает уже национальный масштаб. Я понимаю, что в Казахстане земли много. Но скоро её будет мало, потому что невозможно вечно выбрасывать мусор.   

– Мы говорим сейчас о ТБО или о строительном мусоре?

– 90% несанкционированных свалок в столице – это строительные отходы. Бывает, что туда и ассенизаторские машины сливают канализацию с септиков. А это распространение инфекций. Вокруг таких свалок ходят бродячие собаки, дикие животные. Недавно видел, как по такой свалке бегали фазаны и зайцы.

Часто застройщики строят дома на насыпи из строительного мусора.

В столице очень много домов и объектов, которые строятся на мусоре.

Например, специально отсыпают болотистые места строительным мусором и выравнивают площадку. Хотя это можно делать иначе: сначала пересортировать, затем передробить этот строительный мусор в крошку и уже ею выравнивать рельеф. Я об этом много говорил публично и писал, но, как видим, ничего не меняется.

– В каком районе Нур-Султана больше всего они сконцентрированы?

– В Есильском районе (активно застраивающееся левобережье). Поэтому строительство спецплощадки для стройотходов возле столичного экополигона на правом берегу не имело смысла. (В июле 2021 года по поручению президента страны столичный акимат построил площадку для складирования и переработки строительных отходов с дальнейшей рекультивацией карьера "Северная гряда" в северо-восточной окраине Нур-Султана. – Авт.). Его нужно было строить поблизости, на левом берегу. Водителям грузовых машин не выгодно туда везти, и они сбрасывают мусор, не доезжая.

– Вы написали пост в соцсетях, что намерены выйти в эту субботу перед акиматом с протестной акцией. В чём причина?

– Бесчисленное количество рейдов и фиксирование несанкционированных свалок, многократные обращения через соцсети к органам местного самоуправления, а также письма президенту страны, министру экологии ничего не изменили.

Возможно, мои письма не доносят. Муниципальные органы толстокожие сами по себе. Они не обращают внимания на то, что я показываю. А проблема есть, и она большая. Они ограничиваются лишь регистрацией свалок. А что они делают для того, чтобы их не было? Да ничего не делают по большому счёту.

Поэтому я решился на одиночный пикет перед столичным акиматом. Тема пикета: "Сохранение биоразнообразия не только в городе, но и за его пределами". Я отправил соответствующее уведомление в акимат.

– Почему, на ваш взгляд, власти игнорируют эту проблемы?

– Появился новый Экологический кодекс (принят 2 января 2021 года), в котором запрещено захоронение строительного мусора на полигоне. Его обязаны перерабатывать.

Площадка есть, но цена за тонну – 3 800 тенге. За 30-тонный китайский грузовик мусора нужно заплатить 114 тысяч тенге. Теперь люди не хотят возить его туда. Водитель лучше за лесок заедет и там выгрузит его. То есть Экокодекс внедрили, но решения не дали.   

– А почему водители не боятся, что их поймают и оштрафуют?

– Вот, например, водителю грузовика сказали: "Вывези мусор на полигон за 50 километров". Он думает: "А лучше я пообедаю, а деньги в карман положу".

Выезжает за город, в степи или где-нибудь в городе может высыпать этот мусор, и никто ему ничего не скажет! Потому что у нас экологическая полиция – всего 17 человек на весь город, и они не всегда занимаются проблемами экологии.

Он может выгрузить мусор раз пятьдесят, а поймают его один раз. Грозит ему в таком случае штраф – 61 260 тенге. При этом его никто не заставляет этот мусор собрать и вывести туда, куда положено, заплатив положенный тариф. Есть такие водители, которые имеют по 15 таких штрафов и не оплачивают их.

Строительные компании не должны снимать с себя ответственность за строительный мусор. У них должен быть прямой договор с полигоном и они должны платить за мусор, который сгенерировали. Ведь в стоимость квартир включены и расходы за вывоз мусора.

– Куда девают мусор пригородные посёлки?

– Возьмём посёлок Коянды, который ближе всех находится к экополигону столицы. Мусор из села не вывозится на полигон, а сбрасывается в бывший карьер неподалёку от посёлка. В карьере есть вода.

Мусор и отходы гниют, и всё это просачивается в подземные воды. То есть мы это пьём.

И заброшенных карьеров вокруг столицы очень много. Я знаю у посёлков Ильинка, Талапкер, Уркер есть свои местечковые несанкционированные свалки, потому что запрещено в ста километрах от города строить другой полигон. 

В самом городе много примеров, когда карьер или котлован с водой наполняется мусором и просто закапывается. Но проблема от этого никуда не делась.

– Насколько токсичен строительный мусор по сравнению с бытовым?

– Там есть лакокрасочные изделия, которые токсичны сами по себе. Пластик, к примеру, разлагается более 400 лет. Понимаете, мусор должен лежать в мусорном баке или контейнере, а оттуда попадать на полигон. Если любой мусор лежит не там, где положено, то это вред нашей экологической безопасности и жителям страны. И вот эта безопасность не обеспечивается ни на каком уровне.   

– Какой выход вы видите из ситуации?

– Одно из решений – обеспечить города-спутники и сёла вокруг городов полигонами, где бы сортировался мусор.

А у нас получается вокруг города можно найти труп собаки, барана или крупного скота. Никто не интересуется, отчего умерло это животное. Рядом пасётся скот и кушает траву, которая напиталась продуктами гниения.

Недавно ездил в Боровое и видел там в районе озёр туши жеребят, коров, а рядом бегают собаки. И о какой экологической безопасности мы можем говорить?

– Дело в нашем менталитете, коррупции или отсутствии культуры?

– Дело в отсутствии правил, которое порождает хаос. Если бы за этим следили и наказывали, никто бы не сорил.

Всё делается спустя рукава, для галочки. Отчитались, мол, вот столько то и столько то мусора убрали. "Молодцы, ребята!". Ребята, а почему бы не бороться с теми, кто этот мусор создаёт?

Проблема также в людях, которые приезжают на природу с пакетами еды, а один пакетик с мусором забрать с собой не могут.

– Как обстоят дела с ТБО, в частности, с извлечением пластика из общего мусора?

– Сейчас пластик создал очень благоприятные условия для себя. Человек не представляет жизни без пластика. Это бутылочки, стаканчики, тарелочки, вилочки, ножички и так далее. Учёные подсчитали, что еженедельно человек потребляет с пищей и водой примерно пять граммов пластика. Это вес банковской карты.

Министерство индустрии и инфраструктурного развития ввело запрет на вывоз пластика. Если раньше сборщики пластика продавали его в Россию, Узбекистан, Китай, то сейчас они не могут этого сделать. Якобы местным переработчикам не хватает сырья.

До запрета 300 с лишним сборщиков сырья и около 15 переработчиков субсидировались РОПом. РОПа и дотаций теперь нет. Представьте, сколько сейчас их обанкротится.

Цена на пластик упала, потому что рынок перенасытился. И теперь, когда пластик не будет собираться, что будут делать, например, люди, отдыхающие на природе, которые раньше хоть забирали его обратно, чтобы сдать по 100–150 тенге за килограмм? Теперь за 50 тенге за килограмм они никуда его не повезут.

Нерентабельны получаются ни сбор, ни переработка. Теперь этого пластика будет ещё больше на природе лежать! Мы сами создаём себе эти проблемы и потом будем гордо их решать.

Я, к примеру, собираю пластик для дальнейшей переработки. Но в связи с запретом у меня связаны руки. Даже если я его переработаю в гранулы и флексы, что мне делать с ними дальше? Я их не могу продать. 

– Расскажите о вашем проекте по установке фандоматов, которые принимают пластиковые бутылки.  

– Это социально-экологический проект, который помогает людям следить не только за природой, но и за тем, кто не может позволить себе оплатить проезд в общественном транспорте. Деньги за тару (пять тенге за бутылку) можно там же направить на транспортную карту, на благотворительность либо на развитие фандоматов.

Пока таких аппаратов в столице пять, а должно быть 55. Если бы со стороны государства была поддержка, проект заработал бы ещё лучше.

Я знаю, что ежегодно власти выделяют огромные средства для борьбы с мусором. Но результатов не заметно.

Читайте также:

• "Кусочки пластика в желудках рыб". Вышла вторая часть фильма "Море рыболовных сетей и мусора" Института гидробиологии и экологии
• Жизнь столичной свалки. Как выглядит мусоропереработка и полигон для отходов Нур-Султана
• Чем опасны выброшенные на свалку просроченные лекарства из домашней аптечки