Айдос Сарым: Токаеву никак не хочется прослыть "казахским Горбачёвым"

– Девятнадцатого марта исполняется год с начала политического транзита в Казахстане. Насколько он был ожидаемым или неожиданным для тебя?

– 19 марта 2019 года начался крайне непростой политический транзит в Казахстане. Н. Назарбаев ушёл в отставку и назвал своим политическим преемником второго президента Касым-Жомарта Токаева. Честно говоря, интенсивность и плотность событий прошедшего года до сих пор мешают объективно принять и понять произошедшие архитектонические изменения в стране. Нам попросту не хватает нужной дистанции, чтобы избежать всех аберраций и личностного субъективизма.

В целом, оглядываясь на прошедший год, надо признать, что он был ожидаемо сложным и крайне богатым на события. Когда лет 7-8 назад мы с коллегами начали разрабатывать проблематику транзита и описывать его возможные сценарии, все мы понимали, что новый президент, кем бы он ни был, столкнётся с огромным ворохом проблем. Мы говорили, что все мины, все нерешённые вопросы и проблемы начнут взрываться под ногами, мешая реализовывать даже самую светлую и продвинутую политико-экономическую повестку. Так, собственно говоря, и произошло.

Другое дело, лично я исходил из того, что первый президент не сможет оставить власть и передать её кому-либо другому при своей жизни. Надо признать, что жизнь оказалась богаче на сценарии, и я лично ошибся в своём прогнозе.

Токаев весьма последователен и даже педантичен в выполнении своих обещаний и обязательств

– В эти дни, очевидно, многие будут говорить о достижениях и свершениях нового президента за прошедший год. Они есть, их трудно отрицать. Но если попытаться максимально объективироваться и проанализировать ситуацию, что, на твой взгляд, не удалось за этот год? Намечалось, но не удалось?

– Вопрос не из простых, честно говоря. Если говорить непосредственно о личности нового президента, то я не вижу каких-то фатальных ошибок или проколов с его стороны.

Он безусловный, стопроцентный государственник, который пытается в равной степени соблюсти условия как большого контракта с обществом, так и каких-то договорённостей, пониманий, достигнутых с Елбасы. И он, как мне кажется, весьма последователен и даже педантичен в выполнении своих обещаний и обязательств. При этом, насколько я могу судить, между двумя контрактами нет каких-то разрывов, фундаментальных противоречий.

Возможно, что это ещё не цельная концепция, но уже некая политическая философия, личное кредо, продиктованное политическим опытом, знаниями, мировоззрением. И если какие-то вещи и проекты не удаётся запустить, довести до конца, то это произошло или происходит не по злой воле и вине второго президента. Если вдуматься, то мы можем увидеть сложное хитросплетение двух проблематик: объективной, связанной со всеми достоинствами и недостатками казахстанской модели авторитаризма, – и субъективной, связанной со сферой ощущений, эмоций, массовой психологии населения…

– Поясни…

– Политический транзит в Казахстане пошёл вовсе не по тем сценариям и лекалам, которые мыслились обществу и в особенности политически озабоченному классу. Многие, очень многие в стране мыслили по аналогии, сильно оглядываясь на опыт соседей по советскому лагерю.

Одним мерещился призрак Узбекистана, что выразилось в каком-то повышенном внимании к ритуальным сторонам и мемотворчестве вокруг пантеонов. Другим грезилась Украина, то есть самая настоящая "оранжевая революция", которая смела бы режим Назарбаева и радикально сняла бы с повестки вопрос о его "наследии" и "наследниках". И тот и другой сценарий в понимании политизированного обывателя предполагали какие-то кровожадные сценарии в отношении так называемой семьи, в особенности, в отношении старшей дочери Елбасы. Как видим, ничего такого не произошло.

Как бы там ни было, первый президент, который всегда и во всём уделял внимание своему "наследия", месту и роли в историческом потоке, проявил достаточно политической мудрости и дальновидности для того, чтобы принять крайне серьёзное и для себя, и для страны решение.

Мы многого попросту не знаем, не можем судить, что за чем следовало, какие разговоры и дискуссии шли в Акорде последние три-четыре года, у кого из чиновников и окружения Елбасы хватило духа и решимости наконец начать говорить ему неприятные вещи. Без этого всего интенсива наше понимание, очевидно, не может быть полным и всеохватным.

Я всегда говорил, что Нурсултан Назарбаев во всех смыслах, как говорят американцы, political animal, который чувствует власть на кончиках пальцев. Даже несмотря на внутреннее и внешнее давление, такое решение он в любом смысле принимал сам, пропуская это всё через себя. Да, мы можем, наверное, говорить о том, насколько он опоздал с этим решением, уйти в область сослагательного наклонения и сладостно рассуждать о том, мол "что было бы, если бы…". Но всё это теперь уже не имеет ровно никакого смысла с точки зрения политического процесса.

Плохо, что отношение к режиму переросло в негатив в отношении государства

– Но вернёмся к "субъективному" и "объективному"…

– Да, конечно. Политический транзит пошёл вовсе не так, как грезили наши сограждане и внешние наблюдатели. Это сразу же создало новую реальность и новый контекст. Многие посчитали себя попросту обманутыми в своих чувствах и до сих пор не могут смириться с произошедшим. Добавим сюда и тех, кто ратовал за то, чтобы "лето не кончалось", кто считал, что вечное правление Н. Назарбаева – это вообще лучшее, что могло бы произойти со страной.

Произошёл массовый сбой, или, как сейчас говорят, когнитивный диссонанс, причём у всех, как у сторонников, так и противников режима. Многие попросту не могут принять действительность и все ещё в своих мыслях живут прежними проекциями, галлюцинациями и конспирологическими теориями.

К тому же, давайте откровенно признаем, что 30 лет правления для современного мира, даже для нашего Казахстана – это чрезмерно много и долго. Такое правление ведет к тотальному бронзовению, тоске и унынию.

Последние десять лет мы жили в режиме неверия, социальной и политической апатии. Происходила постоянная ажитация, критика переросла в нигилизм, негативизм и популизм. Эпоха постправды, соцсетей, фейк-ньюз, хайпократия только усилили все эффекты. Солипсизм, инфантилизм, ригоризм, довольно дешевый и низкопробный популизм стали социально одобряемым действием. Стремление показать всем и всему фигу в кармане, громче кричать в свои эхо-камеры – стало не просто модой, а главной приметой и темой политического и околополитического.

Плохо то, что отношение к режиму переросло и в негатив в отношении государства. Даже пророк Моисей, окажись он у власти в такой момент, давно уже разочаровался бы в своём правлении, плюнул на всё, развернулся бы и проклял свой богоизбранный народ. Ушёл бы в пустынные дебри и не вернулся бы. Конечно, в последнем раскладе вина на этом лежит на власти. Но это реальная картина нашего общества. Это реальность, в которой приходится действовать и двигаться.

И даже, если на месте Токаева оказался бы любой другой человек, неважно – наследник, революционный пророк, оранжевый мессия, политический гуру или вундеркинд, – ему бы пришлось действовать в этих пределах и координатах. Такая кислотно-щелочная среда, согласитесь, вовсе не способствует реформам, либерализации и вообще чему-то позитивному.

Нечто подобное в нашей новой истории уже было: вспомним перестройку и реформы Горбачева! Тогда, казалось бы, всё говорило за реформы, запас прочности был колоссальным на первых порах, а в итоге всё ушло в свисток, аннигилировалось и было втянуто в чёрную дыру, уничтожив даже казавшуюся незыблемой и прочной советскую империю. Аналогия, конечно, так себе, но отмечу, что президент Токаев эту историю хорошо помнит и знает, и ему никак не хочется прослыть "казахским Горбачевым".

Когда власть работает в пожарном режиме, в роли сапёра, не приходится говорить о формировании новой политической повестки

– К тому же вспомним, что прошедший год побил все рекорды по количеству акций протеста, митингов и всевозможных проявлений недовольства…

– Это тоже абсолютно ожидаемо и в принципе закономерно. Есть так называемые риски либерализации, когда все пытаются понять и ощутить границы дозволенного и разрешённого. Любые серьёзные политические сдвиги, перемены, где бы они ни происходили, выводят на первый план сначала всевозможную "пену", вовсе не сливки и сметану. За последние годы мы уже видели огромное количество сетевых "пророков", "ютуб-мессий", трикстеров и шарлатанов. Многие, слава тебе господи, уже сдулись, часть уже в процессе сдувания.

Национальные соревнования по антирежимному красноречию, популистскому краснобайству, громкости и протяжённости проклятий в адрес Назарбаева, Токаева и вообще начинают подходить к своему логическому завершению. Люди начинают уставать и от этого тоже. Даже якобы самые продвинутые жители Фейсбукстана похоже начали уставать от моргенмуффелей, которые вдруг проснулись и поняли, что они могут спасти нацию и страну, вырвать ее из длинных и волосатых лап "диктаторского режима"…

– Прости, конечно, а что значит "моргенмуффель"?

– Ну, так в немецком сегменте интернета сегодня кличут людей, которые просыпаются в плохом настроении и всё время ворчат по утрам.

– Понятно. Но продолжим о несбывшемся и неудавшемся…

– Летом состоялись выборы, но полноценной поствыборной стабилизации в полном смысле этого слова не произошло. Выборы, к сожалению, не стали точкой отсчёта нового, они не смогли закрыть и завершить большой внутриэлитный раскол, начавшийся в начале "нулевых".

Весь этот год происходило то, что можно назвать "принуждением к разговору" или "битвой форматов". Этот процесс был двусторонним. И процесс этот продолжается. К тому же вспомним, что весь этот год происходили самые разные события, которые сжирали время и энергию и власти, и общества.

Социальные протесты, события в Арыси, события в Кордае, наряду с другими большими и малыми явлениями и процессами стали серьёзным испытанием как для власти вообще, так и для избранного президента. Теперь вот прилетели "чёрные лебеди" в виде коронавируса и нефтяной войны между россиянами и саудитами. В результате произошло очередное обесценивание национальной валюты, по сути, ещё одна девальвация тенге.

Власти страны, Акорда всё это время работали в режиме пожарных. Все мины, как было сказано выше, которые вольно или невольно закладывались на пути страны, начинают взрываться. И в ситуации, когда власть работает в пожарном режиме, выступает в роли сапёра, не приходится говорить о формировании новой политической повестки. Сапёры, как мы знаем, работают медленно, но только дураки хотят их всё время обогнать…

– Если уж мы заговорили о пророках и мессиях, то невольно приходит на ум аналогия с библейскими "казнями египетскими"…

– Вот-вот! На нашу страну действительно свалилось много чего такого, что каждое в отдельности в другой стране привело бы уже к сменам кабинетов. За последние несколько лет нам всем приходилось читать и слушать прогнозы о том, что не сегодня-завтра режим падёт, будет снесён, сметен и прочее. У китайцев, как мы знаем, есть понятие "небесного мандата". Они считают, что если власть выдерживает все испытания, то у неё есть небесный мандат, она имеет моральное право править дальше.

Но если власть расклеивается, начинает теряться, то это даёт народу право на её свержение, и само свержение становится своего рода небесным мандатом, правом народа на восстание. У нашей власти, как бы мы к ней не относились, есть запас прочности, который позволяет решать проблемы, отвечать на вызовы.

И если власти удастся взять ситуацию с коронавирусом в свои руки, не допустить массовых смертей, стабилизировать ситуацию с национальной валютой, встроиться в новый глобальный порядок, в посткоронавирусный мир, то у неё оснований для правления станет явно больше, "небесный мандат" только укрепится.

Вопрос, если вдуматься, в другом. Является ли этот мандат достаточно прочным основанием для новых радикальных реформ, о которых говорит президент Токаев?

На мой взгляд, авторитарного запаса прочности для этого явно не хватает, не хватит. Да, можно ещё править, вполне прилично править до следующих выборов 2024 года. Но и этот запас прочности будет изъеден изнутри проблемами, недоверием, апатией и унынием.

В отличие от траектории роста и развития траектория деградации и падения может быть бесконечно и уныло долгой и длительной. Даже в условиях беспрецедентного внешнего и внутреннего давления некоторые режимы могут разлагаться и разлагать свои страны очень долго. Достаточно вспомнить опыт Сирии и Венесуэлы! Это, определённо, не наш путь, никак не ориентир для нашей страны!

Страна – это не чемодан с ручками, который можно взять и поместить там, где нам нравится

– В этой связи нельзя не вспомнить недавние геополитические сентенции и слова нового президента о том, что у Казахстана есть "враги" и "недоброжелатели". Они на самом деле есть? Казахстан тоже "осаждённая крепость"?

– Знаете, глупо и ошибочно было бы считать, что нас и нашу страну окружают только друзья и поклонники, подставлять щеки для шапалаков и шлепков. Мы живем вовсе не в христианском или мусульманском раю! Давайте просто вспомним, что любое ослабление госвласти приводит к тому, что появляются внешние игроки, которые пытаются играть и использовать любую слабость в качестве своего козыря и аргумента в борьбе с другими.

Мы были свидетелями того, что нас пытались втянуть в санкционные битвы, геополитическое противостояние между глобальными игроками. Это был довольно неприятный урок для всего правящего класса, из которого нашей стране удалось выйти, неся при этом серьёзные имиджевые потери перед лицом собственного населения. Мир реально усложнился, сейчас он находится в процессе трансформации.

Страна – это не чемодан с ручками, который можно взять и поместить там, где нам нравится. Да даже если страна была бы чемоданом, мы внутри своего общества не смогли бы сейчас договориться о том, куда её следует поместить. Мне иногда становится невыносимо грустно, когда некоторые наши современники начинают говорить о том или ином векторе безотносительно к географической карте и истории.

Казахстан – молодое государство, которое должно пытаться быть Независимой страной, понимая при этом, что абсолютная Независимость – это политический идеал, цель и миссия, к которым надо стремиться. Но при этом, как и в любом идеале, в этом есть нечто и идеалистическое. и невыполнимое.

Наша зависимость от России и Китая – это объективный физический факт, такой же физический факт, что нашими основными торговыми партнёрами и инвесторами являются страны Запада. Мы же не обижаемся на то, что у нас холодная зима или жаркое лето. Это наш климат, который может меняться, но очень медленно, вместе со всей остальной планетой. Не принимать во внимание эти очевидные вещи, попрекать этим власть – это инфантилизм.

Политика, конечно, такая вещь, что ради тактической победы иногда режут и правду-матку и вообще, но реальная жизнь обычно ставит на место самых лютых правдорубов. Будет ли кому-то легче, если громкие слова и лозунги приведут к территориальному разделу, потере части суверенной территории страны? Простят ли потомки таких политиков, какими бы светлыми идеалами они ни руководствовались?

Немного, быть может, уйду от темы, но мой диджитал детокс и уход из соцсетей позволил выделить много времени на чтение действительно полезных книг и литературы. Я уже полгода трачу на то, чтобы изучать опыт модернизации наиболее успешных стран мира.

Мне, например, было очень интересно почитать про исторический опыт Финляндии, страны, которая некогда тоже являлась колонией Российской империи. Мы знаем, что после советско-финской войны внешнеполитический курс страны сильно изменился.

Маннергейм, конечно, национальный герой Финляндии, но после него пришло к власти более прагматичное поколение, которое выбрало путь нейтралитета и внеблоковости. Не одно поколение финских нацпатов обвиняло тех же Паасикиви, Кекконена, Койвисто в предательстве, низкопоклонстве перед Россией-СССР, забвении национальных интересов. В их администрации были даже отделы, которые цензурировали прессу и не допускали критических материалов в отношении восточного соседа. Но они путём больших личных издержек гнули свою линию, смогли трансформировать национальную обиду финнов, этнический ресентимент не наружу, а вовнутрь. Итог известен: сегодня Финляндия – это одна из наиболее успешных экономик, развитое общество, возглавляющее всевозможные рейтинги счастья, благополучия.

Если разобраться, то эта же модель характерна для всех наиболее успешных стран, которые смогли модернизировать свои общества и экономики. Это же касается и Южной Кореи, и Дании, и Швеции и других.

– Это и есть новый путь Казахстана? Насколько такую точку зрения разделяет президент Токаев?

– Казахстан также должен идти по этому пути, но для этого нужно очень хорошее понимание национальной истории, её новое прочтение и имплементация, отличное знание мировой географии и геополитики. Необходимо чёткое провозглашение национальных интересов: они должны быть понятны всем и разделяемы всеми.

И, самое главное, нужна не одна генерация ответственных, государственно мыслящих политиков, ответственный смыслопроизводящий класс, который будет воспроизводить, а если нужно, и править эти генерации политиков. И самое главное: нам нужно обмануть историю и географию и выгадать, урвать, украсть немного исторического времени.

В идеале ещё 5-10 лет, которые надо потратить на укрепление государственных и общественных институтов, проведение новых рыночных структурных реформ, радикальную перестройку национальной экономики.

Нам нужно переучредить государство, не подвергая рискам его сокровенные цели и основы. А всё это требует минимально необходимого и достаточного уровня доверия, исторического оптимизма, переоценки миссии и роли государства в жизни каждого гражданина.

Это уже должно сподвигнуть власть на полную перезагрузку системы внутренней политики, изменения качества госслужбы и госаппарата, возрождения, а если нужно и воссоздания совершенно иного морально-этического климата, нового качества социального капитала в стране и обществе.

Смысл и миссию политического транзита я вижу именно в этом. Это и должно стать главной траекторией политического транзита в Казахстане. Всё остальное – это поле и предмет дискуссий, торговли, компромиссов. Мне хочется думать, что второй президент думает и работает в этом же направлении.

Власть сегодня десакрализована, десакрализован сам институт президентства

– Всё это, очевидно, не вызывает споров и под этим может подписаться каждый. Но тогда такой вопрос: сумел ли новый президент выйти из тени Елбасы? Все мы слышим и читаем о том, что есть проблема двух центров власти. Существует ли двоевластие? Как система сбалансирована? Механизм принятия ключевых решений?

– На мой взгляд, такой проблемы не существует вовсе. Это из области массовых галлюцинаций и конспирологии. Наше общество живет в авторитарной парадигме, которая не терпит никакой дополнительной сложности, а политика является игрой с нулевой суммой.

Знаю, что мои слова не убедят сторонников теорий заговора, но после 19 марта прошлого года система власти в стране усложнилась, система принятия решений стала другой. Наша страна является авторитарной не только потому, что Назарбаев был автократом, но и потому, что наше общество, наши элиты были авторитарными.

Любая авторитарная страна – это совместное детище, обоюдный продукт власти и общества. Вот это авторитарное мышление сегодня порождает разговоры о Библиотеке и Акорде, об их постоянных интригах, подковырках, стремлении кого-то подсидеть. Все такие разговоры – это бальзам для любой задушевной беседы.

Весь этот год мы слышим разговоры о том, что завтра, если не завтра, то точно послезавтра президент Токаев отдаст власть, Елбасы снова вернется. И что? Да, есть проблема "колеи", есть проблема "тени". Власть сегодня десакрализована, десакрализован сам институт президентства. Но это тоже новая реальность, новая нормальность. Это тоже усложнение. Мы ведь все эти годы говорили и хотели, чтобы страна не напоминала перевёрнутую, стоящую на острие пирамиду. Разве нет?

Не надо путать интеллигентность со слабоволием или безволием

– Так-то оно так, но откуда тогда все эти разговоры?

– Это всё то же авторитарное, патриархальное сознание нашего общества. Одни люди на религиозном уровне верят в НЛО, другие в чудодейственную силу адыраспана, третьи в то, что нас спасёт феминизм. Точно так же часть общества хочет верить в то, что есть проблема двоевластия, это прекрасно ложится в их картину мира. Причём бенефициарами всех этих разговоров являются наши вчерашние или нынешние элитарии, появилась целая индустрия, которая паразитирует на данной теме.

Если уж мы заговорили про феминизм, то можно, наверное, привести довольно грубую аналогию с домашним насилием. Представим себе, что есть некая семья, где муж каждый день нещадно тиранит своих домочадцев, избивает свою супругу. Ей это, в конце концов, надоедает, она находит интеллигентного, умного мужа. И вот они живут месяц, другой, а потом жена начинает пилить нового мужа: "Ты что, изверг, меня не любишь? Почему ты меня, гад такой, не тиранишь и не бьёшь?"

Мне кажется, не надо путать интеллигентность со слабоволием или безволием. Президент Токаев может быть и жестким, и принципиальным, но он другой, он совершенно точно не Нурсултан Назарбаев! Ему не нужно ни повторять его, ни копировать во всем. Он – другой, он второй президент, которому не нужно быть первым. Точно так же третьему президенту не нужно быть вторым. Это нормально! Давайте для начала примем эти совершенно очевидные, прописные истины.

С другой стороны, нам всем надо перестать орать в свои эхо-камеры и считать, что наша точка зрения самая верная и правильная. Если мы действительно хотим избавиться от обрыдлой мессианской, лидероцентричной политики, то для начала чуть убавим свою личную громкость и перестанем мыслить себя в коранических или библейских масштабах и контекстах.

Изменение глобального мира привело к тому, что не стало политиков-титанов уровня Черчилля, де Голля, Сталина и далее по списку.

Хотя, с другой стороны, нельзя не замечать, что, как и в начале прошлого века, растерянные, дезориентированные экономическими и социальными пертурбациями люди в разных странах начинают тосковать по сильной руке, харизматичных политиках мессианского типа. Всякое может быть, не зря ведь даже очень либеральные, либертарианские масс-медиа сегодня поют осанну авторитарной власти КНР, которая сумела обуздать первую волну коронавируса! И кто знает, быть может, в посткоронавирусном мире мы увидим не столько конец истории, а новый виток роста авторитарно-гибридных режимов, новых харизматиков, которые снова и вновь провозгласят "простые рецепты"?!

Такое положение дел, очевидно, не будет предвещать ничего хорошего молодым государствам и малым странам, к числу которых относится и наш Казахстан. И, кто знает, нельзя исключать того, при самых худших сценариях (вроде массовой гибели от коронавируса или массового странового Кордая), сегодняшние хайпующие и воротящие нос от любых, даже правильных действий власти сетевые хомяки вдруг затоскуют зелёной тоской по сильной руке и у нас?!

Непоротому поколению хипстеров всё кажется впервые и вновь

– Я мониторил соцсети, телеграм-каналы и могу сказать, что введение режима чрезвычайного положения обществом было встречено достаточно позитивно.

– Вот я тоже об этом. ЧП – это временная, чрезвычайная мера, мера вынужденная. Страшно представить, что будет, если вирус разойдется по всей стране! Особенно если учесть нашу рахлябанность, разобранность, неуважение к законам и институтам!

Это молодому, непоротому поколению хипстеров всё кажется впервые и вновь. Между тем когда-то мы все это проходили, и даже в гораздо более худшем масштабе. Всё происходящее заставляет нас вспомнить о "лихих девяностых", о развилках, которые мы уже проходили.

Тогда, сильно испугавшись, общество заключило пресловутые "контракты" с властью, которые уже привели к тому, к чему привели. Напомню, что тогда было два контракта: а) "права человека в обмен на гражданский мир"; б) "права человека в обмен на экономический рост и соцгарантии". Эти "договоры на собачьей шкуре" были заключены в атмосфере страха, исходили из концепции "ада".

Сегодня важно не просто помнить и знать свою недавнюю историю, но и вынести необходимые уроки. Нас должен мотивировать не страх, не угроза ада, а позитивные цели и национальные интересы.

А это означает, что нам нужен новый общественный договор, который будет подразумевать национальный консенсус о реформах, новые правила политической конкуренции, честный диалог и откровенные дискуссии, компромисс о справедливости и общем для всех морально-этическом кодексе.

Только такая последовательность поможет не застрять в олигополии, не впасть в охлократию, трансформировать лидероцентричную власть в сервисную, делать ставку не на людей, а на институты, не на личности, а на идеи и ценности.

Власть хочет реформ, она будет реформироваться, но это не произойдёт быстро и одномоментно, как этого хотят некоторые. Политическому классу страны рано или поздно придётся договариваться и лучше начинать это делать сейчас.

Власть сегодня, в общем и целом, признаёт наличие гражданского общества, признаёт закономерность требований и притязаний различных социально активных групп. Теперь и общество должно делать шаги навстречу.

Нельзя требовать диалога, хотеть быть услышанными и увиденными, принципиально отказывая в легитимности и человечности действующему режиму. Анархо-синдикалистские лозунги сетевых политиков не получают поддержки всего общества, а политическая активность сегодня ограничена в основном мегаполисами. Повышать всё время градус политической риторики, переходя на истерику, тоже опасно: потом попросту не остаётся места для политического манёвра и диалога. Радикализм одной стороны всегда и закономерно ведёт к радикализму ответному.

– А как же "чаша народного терпения"? Не переполнилась?

– Я может кого-то расстрою, если скажу, что никакой "чаши народного терпения" не существует. Как не существует коллективной вины, ответственности, прозрения, знания и прочего коллективного. Чаша терпения – вещь сугубо индивидуальная, как и всё перечисленное.

Если что-то тебе обрыдло, то вовсе не факт, что это обрыдло всем, а если и обрыдло, если и переполнилось, то опять же с оговорками и разными уровнями прощения или непрощения. Давно доказано, что даже в лютый ливень стакан воды наполняется за час с лишним. А страна у нас очень большая, климат везде разный, люди разные, регионы разные. Опять же, если мы говорим о стаканах, то лучше рассуждать не о том, насколько он полон или пуст, а прямо спрашивать, используя точные, всеми признаваемые параметры и меры объёма жидкости.

Важно избежать в этот раз "правила золотого молотка"

– Очень много вопросов по первому после введения режима ЧП указу президента "О мерах по обеспечению социально-экономической стабильности", которым де-факто вводится прямое президентское правление. в части полномочий президента. Чем это обусловлено и насколько детерминировано именно коронавирусом? Ведь можно было обойтись и без указа? Как повлияет на ситуацию в целом? Вообще насколько история с коронавирусом, прости за циничность, пришлась ко двору?

– Это уже чистый прагматизм. Здесь нет какого-то второго или третьего дна. Те, кто занимался и вникал в вопросы, связанные с коронавирусом, знают, сколько много лакун есть в законодательстве и властных полномочиях. А если исходить из того, что власть вольно или невольно зеркалит общество, то можно допустить, что это своего рода ответ "неверующим", а точнее, "уверованным" конспирологам. Хотели суперпрезидента, вот вам суперпрезидент с суперполномочиями.

Что касается ЧП, то всем надо понимать и исходить из того, что ЧП – это довольно интересная вещь.

Нельзя допустить, чтобы власть привыкла к такому состоянию и лёгкости принятия решений. В 1995 году мы пошли по этому пути. Безусловная прогрессивность сверхполномочий, концентрация власти в одних руках на первых порах дали результат, а потом уже стали фактором регрессивным. Важно обеспечить временность и краткосрочность режима ЧП, особенно если нам быстро удастся купировать проблему коронавируса.

Проблема экономики, экономического курса, цен на нефть, курса тенге – это всё про другое, это всё предметы общественных дискуссий, диалога, компромисса и консенсуса. Нам важно избежать в этот раз "правила золотого молотка" и вспомнить старика Абрахама Маслоу, который задолго до нас сказал что-то вроде: "Если твоим единственным инструментом является молоток, то на все проблемы хочется смотреть как на гвозди". За эти 25 лет все наелись молотков и гвоздей!

Что касается коронавируса, то всё очень непросто. Это неизвестное в неизвестном! Не думаю, что кто-то всерьёз радуется тому, что в страну зашёл такой "нежданчик". Если, не дай бог, ситуация выйдет из-под контроля, то всё может просто пойти вразнос!

Опять же, это абсолютно неизвестное, нежданное явление, которое физически убивает экономику, снижает перспективы роста и развития. Непонятны и сроки, треки, вектор. Надо быть, как мне кажется, маркированным, прожжённым конспирологом, чтобы считать, что власть всё делает специально и пытается извлечь тактические эффекты и ништяки.

Надо понимать, что общество не может бесконечно долго жить в страхе и тревоге. Не факт, что власть сможет трансформировать страхи в позитив, сформировать какое-то новое позитивно-оптимистическое мышление и идеологию. С другой стороны, если властям удастся купировать угрозы эпидемии, держать коронавирус в каких-то социально приемлемых коридорах, то это станет безусловным достижением, причём на мировом уровне. Это будет способствовать не просто авторитету власти, но и всей страны.

В целом, если рассуждать дальше и шире, если из-за коронавируса мы сможем элементарно изменить своё отношение к человеческой жизни, к собственному здоровью, укрепить институт семьи, семейного общения, привить хорошие навыки личной и общественной гигиены, повысить показатели социального капитала, реабилитировать сферу отечественной медицины, это уже было бы неплохо.

А если часть власти получит элементарную передышку и станет работать над новой позитивной повесткой, хорошо проработает узловые моменты и механизмы реализации, то это тоже неплохо. Хватит ли на это человеческих и временных ресурсов, опять же неизвестно. Но хочется верить…

– Кстати, хочу обратить внимание и на то, что президент в своей экстренной речи говорил именно про коронавирус, но ни словом не обмолвился про курс тенге, про поддержку бизнеса и так далее. Это даже вызвало чувство неудовлетворённости и разочарования. Это с чем связано?

– Хочется надеяться, что именно со сказанным выше. Это правильный сигнал стране и миру. Про всё остальное должны говорить правительство и Нацбанк. Они для этого и созданы, несут ответственность в рамках своих полномочий.

Если уж мы хотим новой нормальности, давайте перестанем ожидать чуда от власти и президента.

Чуда, чудесных рецептов, золотых таблеток нет и не будет. Могут быть только долгая, нудная, скучная работа, каждодневная, кропотливая борьба за позитивные, правильные решения. А это, как мы видим, нравится не всем. И все те, кто предлагает очень простые рецепты, обещая при этом быстрые, незамедлительные эффекты – как минимум популисты и безответственные политики.

Не хочется уподобляться жителям города Глупова

– Своего рода фишкой, отличительной чертой нового президента стало появление НСОД и введение в оборот термина "слышащее государство". Насколько эффективен НСОД, поскольку к нему разное отношение, в том числе, судя по моему общению, и внутри самого Национального совета. Что такое "слышащее государство", тоже не слишком понятно...

– Что касается НСОД, то здесь есть ряд проблем восприятия. В условиях общего неверия и недоверия к власти и властным институтам часть общества восприняла его как некую альтернативу парламенту. Это породило завышенные ожидания, а также параллельно с этим обвинения в нелегитимности. В это же поверила, как это ни странно, и часть членов НСОД. Это несколько неверный подход, поскольку НСОД – прежде всего консультативно-совещательный орган при президенте, формируемый им и его администрацией. Президент сам вправе решать, кого персонально туда приглашать, руководствуясь прагматичными принципами и конкретными задачами.

Задача НСОД – привлекая широкий круг общественных деятелей и экспертов, помочь президенту формировать новую позитивную повестку дня, собирать экспертные и иные оценки и мнения. Первый этап работы НСОД был несколько эмоциональным, что можно понять.

Сегодня, как мне кажется, приходит правильное понимание, есть конструктив, наработаны внутренние процедуры выработки документов. Думаю, что он должен работать по принципу конструктора "Лего", когда, в зависимости от актуальных целей и задач, обсуждаемых вопросов, его можно было бы оперативно ротировать, привлекать туда узких специалистов по темам и направлениям.

Что касается конкретных решений НСОД, то есть осторожный оптимизм. Удалось совместно выработать так называемый первый пакет политреформ. Есть и первые результаты, хотя есть и случаи, когда первые блины вышли комом.

Мы видим, что есть и инерция госаппарата, который долгое время проводил обратный курс и считает его "нормой". Поэтому за каждый позитив надо держаться зубами, биться на всех этапах: начиная от рабочих групп внутри ведомств и заканчивая парламентом. В этом смысле НСОД лишь "окно возможностей", политическая трибуна. Дальше нужна готовность долго и нудно работать, иногда (а как без этого!) наступать на горло собственной песне. Это в любом случае продуктивнее.

Что касается концепции "слышащего государства", то это новация нового президента, которая даёт свои результаты. Меняется стиль работы госорганов, причём меняется так быстро, что уже стало привычным, обыденным явлением.

Все акимы и министры сегодня зашли в соцсети, хотя их зависимость от них приобретает довольно тревожные черты.

Переоценивать соцсети вовсе не нужно, они должны быть лишь частью общей коммуникационной работы госорганов. За год власть фактически избавилась от всех токсичных чиновников.

Говоря простым языком, сегодня власть не будет любой ценой прикрывать и покрывать чиновников, если они становятся "врагами" общества, тянут вниз общий имидж власти. Власть учится, и учится довольно быстро. На новый уровень вышла кризисная коммуникация, что особенно сегодня хорошо видно на примере борьбы с коронавирусом.

Необходимость именно коммуницирования, а не подкупа или шантажа, становится трендом. Вводится новый административный кодекс, который должен уравнять гражданина и госорган. Это тоже шаг в правильном направлении. Это особенность нового стиля. А как мы знаем, на нашем пространстве изменения начинаются именно со стиля и рамок, а не с программ и ценностей. Первое – хорошо, второе – важней. Не хочется уподобляться жителям города Глупова, которые определяли власть в категориях "зашибёт – не зашибёт", "дурак – не дурак".

Президент Токаев не хочет и не желает ассоциироваться с застоем, коррупцией, непотизмом

– С приходом в Акорду нового президента многие связывали надежды на политическую либерализацию. Однако все этот процесс понимают по-своему, включая и Касым-Жомарта Токаева. Он, кстати, неоднократно говорил, что этот процесс должен происходить в определённых рамках. Так где, на твой взгляд, эти рамки?

– Никакая либерализация не делается ради либерализации. Это очевидно. Транзит в Казахстане должен обрести смыслы, поддерживаемые и одобряемые большей частью смыслы. Ведь до сих пор не всем понятно и очевидно, для чего и кого делался и осуществлялся политический транзит. Политическая преемственность, которая является программной установкой второго президента, тоже нуждается в правильном прочтении. Ведь президент Токаев не хочет и не желает ассоциироваться с застоем, коррупцией, непотизмом, дисфункциональностью и прочими негативными явлениями, которые политизированные группы напрямую связывают с именем первого президента. Это и не может быть политическим курсом.

На первом заседании НСОД мы говорили о том, что должны быть пакеты политических реформ. Первый пакет должен перезапустить правила политической конкуренции, возможность законного, легального оппонирования власти. Частично это реализуется. Но это только первые шаги. В апреле должно состояться очередное заседание, на котором будут заслушаны итоги уже проведённой работы. Надеюсь, что коронавирус и режим ЧП не помешают его проведению.

Сегодня исподволь готовится второй пакет реформ, содержание которого может быть довольно объёмным. Одновременно проводится работа по сфере внутренней политики, но и здесь, надо сказать, коронавирус вносит коррективы, возможны переносы сроков.

Да, в обществе дискутируются вопросы, связанные с конституционными изменениями. Но опять же стоит простой и самоочевидный вопрос: для чего, зачем? Есть смысл менять Основной закон только в одном случае – если будут обозначены и четко сформулированы цели и смыслы политтранзита.

Кстати, здесь, быть может, будет уместно сказать ещё об одном: транзит в Казахстане не закончен. О завершении транзита можно будет говорить только после выборов 2024 года. Это вопросы стабильности политического режима.

В целом же нам надо думать над тем, чтобы возможные изменения Конституции, если таковые будут, были предметом общенационального консенсуса, а не верхушечной инженерии, а также имели долгосрочные стратегические горизонты. Ведь проблема отсутствия горизонтов – одна из ключевых вообще! А обществу и политическому классу, если они себя видят в глобальном хронотопе, необходимо дать видение на ближайшие 20-25 лет.

Речь не должна идти о банализации и профанации стратегического видения и планирования. Всё предусмотреть невозможно априори! Можно вспомнить, что коронавирус и падение цен на нефть уже обрушили тучу правительственных стратегий. И никто их не смог в полной мере предсказать.

И если мы не хотим впасть в средневековье, войну всех против всех, то нужны долгосрочные картины мира, которые должны учитывать все произошедшие в стране изменения, начиная от этнодемографических и заканчивая социально-демографическими. За тридцать лет своего существования страна изменилась, стала другой. Мы живём в новой реальности, за которой государство не всегда поспевает, а институциональное и структурное оформление и вовсе отстаёт.

Выскажу своё частное мнение. Конституционные изменения, если они будут, должны как минимум переучредить государство, укрепить его унитарный характер, республиканскую форму правления. Понятно, что надо принимать новый закон о государственном языке вместо закона о языках, который был принят ещё в советский период, в 1989 году, и был лишь пролонгирован.

Закон о государственном языке должен утвердить статус казахского языка не только как государственного, но и как языка межэтнического общения, утвердить перечень профессий, для которых знание госязыка обязательно, охватить все аспекты латинизации алфавита. И было бы просто здорово, если бы законопроект инициировали депутаты от Ассамблеи народа Казахстана.

С другой стороны, надо принимать закон о гарантиях этнокультурных прав меньшинств, который может базироваться на широкой международно-правовой базе, включая Люблянские рекомендации ОБСЕ. Надо думать о реализации конституционных глав о реальном местном самоуправлении, местных сообществах, общинах. Возможно, нам следует создавать новое министерство по вопросам миграции и интеграции. Как можем убедиться, есть масса вещей, надо которыми следует хорошо думать, спорить и договариваться.

– Партии и партийное строительство в Казахстане: появятся ли новые или будет апгрейд старых, появятся ли новые политфигуры, если да, то кто они, точнее, на чём будут делать упор – демократия, межнациональные отношения, социальные вопросы?

– Здесь тоже есть много вопросов. Опять же выскажу лишь своё мнение. Хорошо ли, плохо ли, в стране начинается время политики. Акимы и министры перестают быть "крепкими хозяйственниками", "технократами". Спрос на акимов, чиновников, которые прошли через "девяностые", вовсе не случаен. Речь не идёт о наступлении геронтократии, как это трактуют молодые и алчущие. Речь идёт о том, что за последние десятилетия система перестала генерировать профессиональных политиков, политиков-госслужащих.

В стране растёт политическое лоббирование, как сверху, так и снизу. Современные технологии, цифра – это всё хорошо, но партии, несмотря на их кризис во всём мире, – это наиболее действенный и естественный институт и инструмент политики и политического. Это институт, который работает на партикуляцию общества по понятным модернистским критериям, инструмент формирования новых, конкурентных, элит. И здесь нам важно смело идти на снижение всех цензов, на максимально простые механизмы формирования партий. Сама жизнь потом будет работать на их укрупнение, на формирование высшей и остальных лиг.

Важно не пойти на поводу у популистов и сохранить пропорциональный характер выборов на национальном и местном уровнях. Мажоритарные выборы вовсе не панацея, достаточно вспомнить, как проходили выборы в прежние годы, вспомнить криминальные разборки, трайбализм. Мы с коллегами сейчас даже хотим выпустить пару книг с живыми историями о том, как проходили выборы в стране.

Если же речь идёт об активных гражданах, которые не хотят вступать в партии, для них можно предусмотреть самые различные механизмы и форматы участия в законодательном процессе, контроле за бюджетами. Достаточно апгрейдить механизмы АНК, общественных советов, сделать их более демократическими. Тот же институт праймериз, провозглашённый партией власти, если будет хорошо реализован, тоже не самый худший вариант.

Что касается новых партий, то уже давно пустует ниша "зелёной" партии. Нужны правые силы и партии, которые будут уже сегодня готовить общество к правому развороту и радикальным политико-экономическим реформам.

Технологически и тактически вопрос упирается в то, когда и как пройдут следующие выборы в Мажилис. Если они пройдут без искусственной "механики", будут проведены максимально открыто и честно, при участии хотя бы двух-трёх новых игроков, а итоги выборов будут признаны народом и международным сообществом, то это не просто сформирует полностью легитимный Мажилис, но и создаст нужный контекст для новой конституционной реформы, вызревшей из недр самого общества.