Аружан Саин: Почему покрывают насилие над детьми?

Продолжение. См начало:
Аружан Саин: У меня вопрос к врачам – почему вы молчите?

Вадим Борейко: Аружан, за те полтора месяца, пока мы пытались встретиться, каждый раз перенося интервью, в вашей жизни произошло столько событий, что многим хватило бы и на год. Давайте вспомним главные в обратном хронологическом порядке.

7 мая в алматинском Дворце Республики прошёл благотворительный концерт, посвящённый 30-летию творческой деятельности композитора и музыканта Еркеша Шакеева. Вы были ведущей этого шоу. Завершилось оно феерически: Еркеш вручил многодетной семье из микрорайона "Айнабулак", в которой пять девочек и которая жила в 18-метровой арендованной комнате в бараке, ключи от четырёхкомнатной квартиры. Но Шакеев специально уточнил: "Квартира записана на девочек. Вы понимаете, почему". Что он имел в виду – что родители могут её профукать, заложить в кредит?

Аружан Саин: В нашем фонде такой принцип: мы помогаем детям, не родителям. У Еркеша тот же посыл. Решение принято после консультаций с юристами, и квартира в равных долях будет принадлежать всем девочкам.

Вечером после концерта семья поехала смотреть квартиру. Её уже отремонтировали, осталось решить только проблему с холодильником и плитой.

В.Б.: Записать квартиру на детей – шаг предусмотрительный. А у вас в фонде были случаи "нецелевого освоения родителями средств", назовём это так?

А.С.: Один ребёнок выпил кислоту и получил ожог гортани. Ему нужно было делать операцию в Турции, она стоила порядка 20 тысяч долларов. Волонтёрская группа собрала им деньги, а мы многих волонтёров регулярно консультируем. И тут к нам в фонд приходит папа мальчика: "Хочу к вам обратиться, чтобы оплатить операцию". Я говорю: "Как?! Вам же собрали!". Координаторы начинают выяснять: оказывается, родители на эти деньги закрыли кредит и оплатили операцию отцу ребёнка. А потом к нам пришли. Это, конечно, было нечто. Волонтёры попросили встречу с родителями у нас в офисе. Я обращаюсь к матери: "Как вы могли?" Та сидит, ей всё равно. Папе ещё как-то совестно, он поник, стал извиняться. А у мамы глаза пустые.

Кто поддерживает ДОМ

В.Б.: Казус случился с вашими коллегами. А в фонде ДОМ прецедентов не было?

А.С.: Мы же тоже долго были волонтёрами, имели разный опыт. У нас в фонде очень чёткие правила: мы собираем деньги на счёт "Подари детям жизнь". С него средства идут только в клиники и только на лечение детей. Даже в самых тяжёлых ситуациях мы никогда не брали деньги с этого счёта на аренду помещения, зарплату, налоги.

Все просьбы родителей вроде: "Перечислите средства на карточку", "Отдайте деньги нам", – твёрдо пресекаются. И лечение оплачивается с общего счёта.

Есть спонсоры, которые хотят помочь конкретному ребёнку, они закрывают определённую сумму и пишут: "На лечение такого-то ребёнка". Если суммы за лечение больше предполагаемых – оплачивает фонд, если меньше – деньги возвращаются клиниками на счёт фонда.

В.Б.: Тогда, чтобы не было никаких недомолвок, сразу спрошу: на какие средства содержится сам фонд ДОМ?

А.С.: Слава богу, у нас есть крупные партнёры. Очень долго сотрудничали с PetroKazakhstan, они полностью брали на себя оплату наших расходов. Сейчас это делается благодаря НК "Самрук-Казына", которая выделяет деньги на акцию "Подари детям жизнь", они помогают проекту "Аутизм победим", и в том числе в бюджете заложено содержание нашего фонда.

Такую помощь помимо прочей огромной помощи детям оказывают банкиры Вячеслав Ким и Михаил Ломтадзе, а также бизнесмен Еркин Татишев и его семья. Я хочу сказать важную вещь: административные расходы фонда составляют порядка 4,5% от общей суммы сборов и помощи, это очень маленький процент, тем самым мы хотим показать, в том числе и госструктурам, как можно эффективно работать и иметь высокий КПД.

"От Токаева идёт интеллект, интеллигентность и неравнодушие"

В.Б.: 4 мая вы встречались с министром юстиции Маратом Бекетаевым, которому Касым-Жомарт Токаев поручил принять меры по вашему обращению в отношении розыска алиментщиков и взыскании с них средств в пользу детей. Тема, безусловно, важная. Но вы подробно рассказали о ней в своём Facebook, поэтому задерживаться на ней не будем: кому интересно – пройдёт по ссылке.

Аружан, расскажите лучше о встрече с действующим президентом.

А.С.: Встреча была 25 апреля. Он был позитивно настроен на беседу. И это очень помогло. Я же с разными людьми общаюсь, и с высокопоставленными тоже. И когда ты говоришь по-честному, не каждый хочет слышать. Могут сказать: "Аружан, вы просто на пике этих проблем, поэтому вам кажется, что такое творится везде. А на самом деле всё не так плохо, вы утрируете и т.д." У него вообще не было такого, ему было очень интересно. Не думаю, что какие-то вещи были новостью для него. Но то, что ему было не всё равно, – это так. От него идёт интеллект и интеллигентность. И при этом – неравнодушие.

Я чувствую, когда между мной и человеком стена, и твоя задача – попытаться достучаться и пробиться через энергетику, которая тебя отторгает. Здесь такого вообще нет.

Совещание с четвёртой попытки

Вадим Борейко: Аружан, а теперь – о встрече с акимом Туркестанской области Умирзаком Шукеевым и его командой в начале апреля по проблемам насилия над детьми в Южном Казахстане. Она ведь, по вашим словам, переносилась несколько раз.

Аружан Саин: Хочу сказать Умирзаку Естаевичу огромное спасибо. Потому что помните, сколько у нас было попыток?

В.Б.: Мы из-за этой встречи и наше интервью постоянно откладывали.

А.С.: Очень весело было на стадии её подготовки. Совещание переносилось столько раз, что у меня начали возникать подозрения: его помощники акиму говорят, что я не могу приехать, а мне – что планы изменились.

В.Б.: Сколько раз оно переносилось?

А.С.: На четвёртый раз состоялось. Перед встречей мы с акиматом долго обсуждали её формат. Я говорила о том, что мне нет смысла ехать одной. Обязательно должны быть представители Комитета по охране прав детей Министерства образования и науки, МВД, UNICEF (Детский фонд ООН. – Авт.) Роза Акылбекова, которая готовит для ООН доклад по правам детей (казахстанская правозащитница, заместитель директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности. – Авт.); глава общественного объединения "Лига женщин творческой инициативы" Асия Хайруллина; Жемис Турмагамбетова из команды уполномоченного по правам человека, которая с нами взаимодействует; Зульфия Байсакова из Союза кризисных центров. Нам нужно было собраться всем, чтобы досконально разобраться в случаях насилия над детьми, в том числе, совершённых детьми же. Спектр проблем – очень большой, и его необходимо комплексно рассматривать, поэтому требуется широкое представительство.

Но вышло так, что каждый раз этих людей не приглашали. В конце концов я сказала: "Так нечестно. Тогда я не поеду, проводите сами".

В.Б.: Это вы с акиматовскими организаторами общались?

А.С.: Да. Я поняла, что они вообще без радости восприняли, что я туда еду. А тем более, если приедет такая команда, им будет гораздо сложнее. Поэтому и пытались донести до руководства области, что я это делаю ради личного пиара, что родители потерпевших детей вымогают деньги, что я чуть ли с ними не заодно.

Всё-таки в итоге поехали Роза Акылбекова, Раиса Петровна Шер (советник министра образования и науки. – Авт.), представители Союза выпускников детских домов, ЮНИСЕФ.

Нужно выяснять, участвовали в насилии или нет дети местных чиновников

А.С.: Сейчас идёт досудебное расследование по случаю насилия над ребёнком в селе Казыгурт, которое произошло в апреле прошлого года. Следствию оказывают огромное сопротивление: воздействуют на свидетелей. Это трудно обсуждать, потому что уголовное дело закрыто. Но тем не менее я ехала туда, чтобы встретиться прокурором области. После совещания мы увиделись у Умирзака Естаевича, и я задала прокурору вопрос: как следствие будет доказывать преступление, если его замяли на самом раннем этапе, когда оно только случилось и можно было провести все экспертизы, и почему бездействует прокуратура?

Кстати, хочу сказать спасибо министру внутренних дел Ерлану Тургумбаеву и его заместителю Алексею Калайчиди. Благодаря им у меня была возможность встретиться с сотрудниками службы собственной безопасности МВД и донести до них вещи, которые необходимо расследовать. Семья потерпевшего ребёнка ужасно запугана. И тут нужно выяснять, участвовали в преступлении или нет дети высокопоставленных местных чиновников. Вот так вопрос стоит. Если это подтвердится, то неудивительно, что дело пытались замять.

В.Б.: А спасибо полицейскому начальству за что – только за то, что выслушали?

А.С.: Они официальные ответы прислали. Правда, я их не могу показывать. Надеюсь, следствие всё же до конца доведут и дело попадёт в суд.

Нам в нём всё понятно. Когда мать обратилась к нам летом прошлого года, мы провели независимое исследование, где чёрным по белому написано, что ребёнок не врёт (о насилии в отношении него. – Авт.) и эти события имели место. Но этого исследования мало: нужно, чтобы преступление было расследовано и доказано в правовом поле.

Читайте также: Мать 13-летнего подростка из Казыгурта год пытается доказать, что её сына насиловали в школьном туалете

Когда виновата жертва

В.Б.: О чём говорили на совещании у Шукеева?

А.С.: Он сначала предоставил слово правоохранительному сектору. Выступали департамент полиции и прокуратура, озвучили шокирующие цифры. В Туркестанской области преступность среди подростков за год выросла в два раза!

В.Б.: За год? Ничего себе.

А.С.: Потом выступала Раиса Петровна, приводила данные по республике. Называла механизмы предотвращения такого вала преступлений, которые они не используют.

А когда мне дали слово… Я человек эмоциональный. И вижу: сидят акимы районов, местные чиновники, с виду – все здоровые благополучные мужчины. И задаю себе вопрос: как эти люди могут так относиться к детям? Ну зачем было скрывать такие дикие преступления?

Я постаралась донести: рост преступлений среди подростков в два раза случился потому, что вы, взрослые, покрываете преступников. Вы это всему Казахстану показали, и в первую очередь – детям. Они же учатся на примерах, они видят, что происходит. И дети увидели: если ты жертва, тебя будут унижать. Будут очень плохо говорить о тебе, о твоих родителях и близких, которые пытаются тебя защитить. Будут говорить, что ты врёшь. Не будут тебе верить. И учителя, руководство школ, полицейские, акимат станут говорить: ничего не было, ребёнок врёт, эти дети хорошие (насильники. – Авт.), а жертва – плохая.

А ребёнок не хочет быть жертвой, детям вообще под таким прессингом страшно, и они думают: раз жертвой быть плохо, её никто не защищает – наоборот, обвиняют, лучше я буду тем, кого защищают. Агрессором. Преступником. Плохим. Тогда меня взрослые будут поддерживать, акимат, полиция и школа – выгораживать.

В.Б.: Закон джунглей.

А.С.: А второе, что я им сказала: "Вы своими действиями нанесли урон репутации власти. Мы же не можем говорить, что во власти – одни плохие люди, те же граждане. Но то, что вы творили здесь безнаказанно, на протяжении долгого времени, всем казахстанцам показало: значит, так можно. А если вас никто к ответственности не привлекает, так, значит, это ещё и одобряется. Это ущерб национальной безопасности страны, потому что вы спровоцировали огромное недоверие и негатив в отношении всей системы и всех ветвей власти".

В.Б.: Это вы такое местным чиновникам сказали?

А.С.: Да. Умирзак Естаевич поставил чёткую задачу: "Защита прав детей должна работать безукоризненно. Чтобы эти случаи в области прекратились. И чего бы мне это ни стоило, я эту проблему здесь решу".

Его посыл – вот такой. Каким путём это надо решать?

Первое. Должно быть неукоснительное соблюдение закона. Особенно в расследованиях таких преступлений, которые касаются нарушений прав детей.

Второе. Должна быть неизбежна ответственность за каждое действие, совершённое кем угодно: преступник ли это, совершивший насилие, либо те, кто его покрывают, – они обязаны ответить по закону.

Как сложилась судьба мальчика из посёлка Абай

В.Б.: Аружан, а как сложилась судьба мальчика из посёлка Абай, подвергшегося насилию? В марте прошлого года скандал был на всю страну.

А.С.: 10 января вынесено решение суда в отношении насильника – единственного, достигшего возраста уголовной ответственности: 7 лет лишения свободы. В решении апелляционного суда 5 марта приговор оставляется в силе и выносится частное определение о привлечении к уголовной ответственности всех лиц, которые нарушили права ребёнка и покрывали это преступление.

В.Б.: Кто среди них?

А.С.: Это сотрудники школы, управления образования, акимата, полицейские. И те, кто снимали с поезда.

В.Б.: Мальчика и его бабушку, когда они собирались ехать в Алматы к его матери?

А.С.: Да. Сейчас мы пока не знаем, что делается для того, чтобы частное определение суда было исполнено.

В.Б.: Семья уехала из посёлка?

А.С.: Бабушка и тётя там сейчас, они продают квартиру. Мама с ребёнком живут в Алматы.

В.Б.: Какие главные уроки из той трагедии должны извлечь, например, педагоги, чтобы она больше не повторилась?

А.С.: Когда совершено преступление и приходит бабушка, мама или ребёнок и сообщает о нём, вы в школе, интернате даже не имеете права задавать вопросы, а должны вызвать полицию и прокуратуру, отойти в сторону и заниматься учебным процессом. Вести следствие, надзор, отвечать на вопросы "было – не было?", "врёт или не врёт?" – это прерогатива исключительно правоохранительных органов. Вы кто такие, чтобы выходить перед людьми и говорить: "Мы провели проверку: ребёнок врёт"? Ни учителя, ни директор школы, ни акимат – никто не имеет права проводить проверки по таким делам, только полиция!

Здесь находится точка невозврата: как только вы совершили первое преступление – не донесли в полицию либо начали совершать действия, на которые не имеете права, – наступает момент вашей ответственности. В данном случае – уже уголовной. Каждое последующее незаконное действие, как снежный ком, вызывает ещё больше проблем. Почему нельзя действовать по закону? А если вы скрываете преступление, то будьте готовы, что завтра будете сидеть.

Закон должен работать в отношении всех, и каждый должен отвечать за свои деяния.

Второе: почему дети идут на насилие? Мы же привлекали зарубежных психиатров для экспертиз по уголовным делам в Абае и Казыгурте. И я у них спрашивала: почему мальчики насилуют мальчиков? Если у них есть такие наклонности, почему не девочек? И у них был чёткий ответ: это связано не с сексуальным влечением. А с тем, что подросток по-другому самоутвердиться не может. И для него самым эффективным способом самоутверждения является крайнее унижение достоинства другого человека. Это связано с тем, что дети ничем не заняты. У них, значит, нет ничего, чтобы могли они самоутвердиться через спорт, искусство, науку… Я не знаю, что у чиновников в бумагах, но нужно, чтобы реально в каждом селе был спортивный клуб, дом культуры, направить туда кадры, чтобы дети занимались делом весь день. Когда они получат возможности для реализации, эти страшные преступления прекратятся. А когда таких возможностей нет – дети идут по самому негативному дну.

В.Б.: А что сейчас с самим мальчиком?

А.С.: Он учится в алматинской школе. Сначала они жили в "Доме мамы", потом им предоставила жильё девушка-волонтёр нашего фонда, я ей очень благодарна. Когда продадут квартиру в Абае, мама планирует купить по ипотеке жильё в Алматы или в пригороде. Вообще, она молодец, работает с утра до вечера, скромная и порядочная. И за то, что у неё хватило духа пройти всё и выдержать такое колоссальное давление, я бы ей медаль дала. За мужество и отвагу.

В.Б.: Об истории мальчика в школе не знают?

А.С.: Нет. Хотя была попытка разглашения. Мать по этому поводу подала заявление в полицию – ей отказали.

В.Б.: Но по крайней мере мальчик наконец в безопасности?

А.С.: Да.

"В других регионах не требуется поднимать шума, чтобы добиться справедливости"

В.Б.: Вы благодарите акима Шукеева за понимание проблемы или уже есть какие-то результаты?

А.С.: Во-первых, после совещания сняли руководителя управления образования этого региона.

В.Б.: Это самое лёгкое.

А.С.: Во-вторых, насколько я знаю, там поднимают все дела по нарушениям прав детей и смотрят, как они расследовались, законно ли некоторые из них были закрыты. Аким чётко сказал: каждый будет отвечать за всё, что он делает, и если чиновники нарушают детские права и действуют не по закону, даю поручение департаменту полиции и прокуратуре самым жёстким образом привлекать к ответственности.

В.Б.: То есть вы увидели его решимость.

А.С.: И не только её. В апреле в Туркестанской области, вскоре после встречи в акимате, выявили и, скорее всего, привлекут к уголовной ответственности мачеху, которая больше двух лет издевалась над своими падчерицами, избивала их. Учителя всё это время не могли не видеть синяков, но теперь побоялись не донести на женщину-садистку. Она сейчас под стражей. Кроме того, решается вопрос о лишении родительских прав отца, которому на воспитание собираются передать девочек. Но главное, они больше не подвергаются издевательствам. И я считаю, это уже результат совещания. Раньше эта история просто бы не всплыла.

Хочу обратиться ко всем педагогам, школьным психологам, руководству учебных заведений. Вы просто должны действовать по закону. Если видите, что ребёнок с синяками или что он недоедает, подавлен психологически, нужно сразу же сообщать о таких вещах. Иначе детей защитить невозможно.

В.Б.: Аружан, скандальные сообщения о насилии над детьми идут в основном из южных регионов страны. Это совпадение или тенденция?

А.С.: Чиновники оттуда обижаются: вы так говорите, будто только в Туркестанской области проблемы с детьми. Но получается, что ситуации одна за другой происходят именно там. В других регионах это тоже есть, но если к нам родители обращаются по поводу физического или сексуального насилия, мы помогаем им составить документы, отрабатываем с полицией, пишем письма от фонда – и там всё решается на местном уровне. Уголовные дела или заводятся, или переквалифицируются – и всё идёт без резонанса. Не требуется поднимать такой шум, чтобы добиться справедливости. По крайней мере, когда родители получают юридическую поддержку, закон начинает работать. У нас есть вынесенные реальные приговоры по ситуациям, которые мы сопровождали.

А в Туркестанской области до недавних пор этого не было. Наоборот, все у них плохие: дети врут, НПО – сволочи, пиарятся, родители – вымогатели. Одни они хорошие.

Думаю, Умирзаку Естаевичу нужно всемерную поддержку оказать, в том числе со стороны МВД. Там же все друг другу родственники, у них много связей между собой – и в полиции, и в прокуратуре, Агентстве по делам госслужбы. Всё это мешает. Ротацию, может, какую там провести.

В.Б.: В фильме Жанны Исабаевой "Отвергнутые" то, о чём вы говорите – о круговой поруке, хорошо показано.

Окончание следует