Наркоз – общий, хирург – местный

Около 70% операций заканчивались смертью больного до изобретения наркоза. Шансы выжить во время операций зависели в основном от быстроты хирурга. Великий Пирогов производил ампутацию бедра за 3-4 минуты, удаление молочной железы – за 1,5 минуты, ампутацию голени – за 8 минут. Благодаря анестезиологам у хирургов появилось больше времени, а у больных больше шансов выжить.

Вероятность умереть от анестезии сопоставима с вероятностью того, что вам на голову случайно упадёт кирпич. Однако среди пациентов продолжают ходить мифы, страшилки, что иногда осложняет работу медиков. За разъяснениями «Мегаполис» обратился к врачу анестезиологу-реаниматологу городского кардиологического центра Алматы Темирлану Мархабаеву:

– Анестезиологи уже смирились с «местным наркозом» или ещё пытаются вести разъяснительную работу?

– Мы не просто смирились, уже иногда и сами грешим. Для нас важно не ликбез проводить с пациентом, а донести до него суть. Если ему понятней, когда говорят «местный наркоз», то мы будем говорить на понятном ему языке. Но между собой, если доктор несколько раз говорит «под местным наркозом» и это не оговорка, то, конечно, делаем свои выводы.

– Среди беременных женщин часто встречается миф о том, что если во время эпидоральной анестезии сделать укол не туда, то возможен паралич ног.

– Среди этой категории пациентов вообще очень много страшилок ходит. Риск определённый есть, но здесь, как правило, имеют место осложнения другого рода, и они обратимые. Чтобы повредить спинной мозг либо нервные окончания, нужно очень постараться.

– Бытует мнение, что наркоз очень вреден для организма и один час наркоза – это минус 10 лет жизни.

– Это неправда, потому что, если вследствие анестезии происходит уменьшение продолжительности жизни, то это не связано с самой анестезией. Как правило, причиной становится заболевание, которое вызвало необходимость оперативного вмешательства и проведения анестезии.

Легенда о сокращении жизни, по всей видимости, появилась на заре использования ингаляционных анестетиков, когда в ходу был хлороформ и диэтиловый эфир. Первый воздействует на печень, второй – на лёгкие и сердце. Сейчас эти вещества не используются, а страшилка осталась.

– Как часто вам встречаются пациенты с подобным страхом?

– Большинство боится не проснуться. Много вопросов вызывает качество жизни после анестезии. Это и продолжительность жизни, и влияние на умственную деятельность, репродуктивные функции. Всех пациентов мы стараемся успокоить, объяснить, что это мифы, не имеющие под собой никаких оснований.

– Были ли в вашей практике случаи, когда пациент просыпался во время операции?

– Такое происходит, когда операция необширная и стоит задача не стрелять из пушки по воробьям. Искусство анестезиолога в том, чтобы с последним швом человек открыл глаза и ничего не понял, не чувствовал боли. Иногда ошибки анестезиолога или особенности пациента приводят к тому, что человек просыпается во время операции.

– Он просыпается и чувствует боль?

– Может чувствовать боль, может слышать, что происходит, может чувствовать прикосновение к себе, но при этом не чувствовать боль. Кстати, часто бывает, что он думает, что проснулся во время операции, но ему это снится.

– В вашей практике были пациенты, которые видели что-то особенное во время анестезии?

– Если пациент рассказывает о каких-то сновидениях, то это говорит об ошибке анестезиолога. В идеале, когда человек просыпается после анестезии, то он должен спрашивать: «Когда начнётся операция?» То есть он не должен ничего помнить вообще или видеть какие-то сновидения.

– В вашей практике были люди, возвращавшиеся с того света и видевшие тот самый свет в конце тоннеля?

– Возвращавшиеся с того света были, но, как правило, они ничего не помнят. Честно говоря, врачи о свете в конце тоннеля осведомлены наравне со всеми людьми из СМИ. Но от пациентов ни я, ни мои коллеги, с которыми я неоднократно беседовал на эту тему, не слышали об этом.

– Анестезиолог чаще всего находится в тени хирурга. Ответственность распределяют поровну?

– Нет, ответственность не равная, потому что во время анестезии за жизнь человека несёт ответственность анестезиолог. Вне зависимости от того, что может стать причиной неудачного исхода: кровотечение, травматизация вследствие неудачных действий оперирующего врача, в любом случае со всем этим должен справляться анестезиолог. На то он и нужен. Хирург ответствен в постопера­ционный период.

– У каждого врача есть своё кладбище. Чьё кладбище больше – хирургов или анестезиологов?

– Собственное кладбище анестезиолога – это редкость. Потому что, как успокаивают американцы, риск при анестезии ниже, чем риск во время транспортировки пациента в клинику. У анестезиологов кладбище с каждым десятилетием уменьшается благодаря новым системам мониторинга за жизненно важными функциями организма и новым препаратам.

– Что тяжелее для врача – непродолжительная анестезия или продолжительная?

– Если анестезия непродолжительная, это ещё не означает, что она простая. Для многих анестезиологов такой вид анестезии сложнее. Потому что ею тяжелее управлять.

– Какой перерыв должен быть между анестезиями?

– Работы по изучению этого вопроса проводились, но никто не может найти ответ, через какое время анестезия будет наиболее безопасной для организма. Всё индивидуально. Но если после анестезии появляется ситуация, когда человеку срочно необходима ещё одна анестезия вследствие безотлагательной ситуации, тогда хоть через полчаса.

– Существуют ограничения по возрасту минимум и максимум?

– В Казахстане минимума нет последние лет десять благодаря новым препаратам и аппаратуре. Да и максимума тоже. И 120-летних бабушек, дедушек оперируют. Конечно, чем выше возраст, тем больше противопоказаний.

– Часто ли анестезиолог отказывает пациенту в операции?

– Довольно часто. Когда мы видим, что риск анестезии превышает необходимость самой операции. Например, бабушке 85 лет, хирург находит у неё камни в жёлчном пузыре. Она прожила с ними 60 лет, у неё неблагоприятный сопутствующий фон в виде сахарного диабета, гипертонии, пяти инфарктов в анамнезе.

– Перед операцией пациент сдаёт анализы, а если возникает экстренный случай и нет времени на анализы, то анестезиолог действует «на ощупь»?

– Во всех экстренных больницах в день на одного анестезиолога приходится около 10 анестезий. И зачастую врач человека в первый раз видит уже на операционном столе и не знает ничего о его здоровье, как он среагирует на анестезию. Но он несёт ответственность абсолютно такую же, как и в случае с плановой анестезией. Но, как правило, мы успеваем взять в приёмном покое все необходимые анализы и на руках есть какой-то минимум информации.

– Анестезиологи нередко вдыхают наркотические препараты, которые вводятся при наркозе, как это сказывается на здоровье?

– Раньше выдавали молоко за вредность, сейчас небольшая денежная компенсация и продолжительный отпуск – 48 дней. Современная аппаратура на бумаге позволяет полностью фильтровать ингаляционные анестетики, но наши операционные изначально не были предусмотрены под такой вид анестезии, поэтому бывает, что под конец дня ощущаются головные боли, слабость и т.д.

– В Казахстане есть разделение на детских и взрослых анестезиологов?

– Официального разделения на постсоветском пространстве нет. Но неофициальное деление есть. Потому что детская анестезиология на голову выше взрослой.

– Есть такое выражение: «Ребёнок не должен присутствовать на своей операции».

– Большинство анестезиологов для минимальной травматизации психики ребёнка предпочитает полную анестезию. Современные препараты позволяют делать это абсолютно управляемо, безопасно для пациента. Но если речь идёт о многоэтапных, реконструктивных операциях, то здесь дети уже привычные.

– На западе родителям разрешают присутствовать при вводе наркоза, подержать ребёнка за руку, иногда присутствовать при операции. У нас такое практикуется?

– Присутствие на операции возможно, только если эта операция на уровне обрезания. В нашей медицине дистанцируют родственников пациента от операции. Посторонние не могут присутствовать в предоперационной и в самой операционной. Кроме того, как правило, намного чаще и больше пугаются мамы, а не дети.

– Как вы оцениваете качество подготовки молодых кадров в анестезиологии?

– В Казахстане ситуация в плане образования оставляет желать лучшего. К сожалению, эта специальность всегда считалась не особо престижной, и туда идут те, кому больше некуда идти. Например, те, кто не смог устроиться хирургом. Таких много. Но, к счастью, есть и талантливая молодёжь.

– Существуют контрольные вопросы, которые пациент может задать анестезиологу и понять, хороший перед ним специалист или нет?

– Любой плохой специалист за годы практики единственное, чему учится, – это создавать образ хорошего врача. Пациент при общении может ничего не понять. Можно навести справки через других пациентов или поговорить с хирургом, который будет оперировать.

– То есть пациент может выбрать анестезиолога?

– Выбрать не может, но может отказаться от какого-то конкретного врача. Если операция не экстренная. Но анестезиолог должен быть в штате больницы, в которой проводится операция.

– Какие случаи из практики вам запомнились?

– Когда я только начинал работать, медицинское обеспечение было не очень хорошее, и анестезия проводилась препаратами, которые вызывают в постоперационном периоде нежелательные последствия в виде галлюцинаций. Например, мужчина видел Алию Молдагулову, которая пыталась его застрелить. С опытом я научился видеть, как человек после операции будет галлюцинировать, кто будет агрессивен, кто будет считать себя бабочкой и т.д.

– Если говорить о схеме идеального анестезиолога, лично вам чего не хватает?

– В редких ординаторских нет такого плаката. В первую очередь для анестезиолога в нашей стране необходимы большой мочевой пузырь и маленький желудок – это основа успеха, потому что иногда нет времени даже на такие банальные вещи. В принципе всё остальное тоже необходимо.

СПРАВКА "МЕГАПОЛИСА"

Существует легенда, что в XVI веке применяли следующий вид анестезии: выдёргивали гусиное пёрышко, тыкали его в вену и через это пёрышко вводили алкоголь, помня о том, что больные, которые находятся в состоянии алкогольного опьянения, менее чувствительны к боли.