Ясы-Туркестан – единственный и неповторимый город-символ в казахстанской истории. К появлению этого символа имеют самое прямое отношение две неординарные и яркие личности – Ходжа Ахмед Ясауи и Тимур-Тамерлан. А без них город Ясы вряд ли когда-нибудь стал бы Туркестаном и столицей казахских ханов, делавших свой выбор исходя уже именно из его символического значения.

В первую очередь, Ясы – город Ходжи Ахмеда Ясави. И город, выбранный подвижником не случайно – Хазрет Султан прибыл сюда с миссией, и в силу этого никаких случайностей быть не могло. А миссия Ахмеда Ясави заключалась в исламизации тюрков-кочевников, вольных обитателей Великой Степи. И трудно было найти точку более удобную для исполнения этой задачи, нежели Ясы, расположенный одновременно на самой границе кочевой и оседлой цивилизации и в то же время – не очень далеко от среднеазиатских исламских центров.

По своему положению городишко (во времена Ходжи Ахмеда он представлял собой совсем невеликое поселение) был идеальным вариантом географического ключа, с помощью которого можно было скорее "открыть" Великую Степь. А размеры тут не играли никакой роли, скорее, напротив – способствовали тому, чтобы в короткий срок возвеличить свою новую достопримечательность – прибывшего из Бухары неординарного суфийского миссионера и привлечь внимание к его деяниям. Что и произошло.

Геостратегические преимущества Ясы хорошо понимал и эмир Тимур, осознававший, что без устойчивого мира на севере его держава обречена, и искавший способы "приручить" беспокойных и непредсказуемых степняков. Никаких прямых доказательств того, что Железный Хромец действительно думал о переносе своей столицы из обжитого Самарканда на границу Великой Степи, нет. Но если нет прямых доказательств – это ещё не значит, что он об этом не думал.

Просто такой авторитарный лидер всё в своём государстве решал сам. И советовался с кем-то лишь тогда, когда это всё уже было им решено. И многое настраивает на то, что в голове Тимура рождалась смелая геополитическая инициатива, которая бы, в случае успешной реализации, изменила и традиционную расстановку сил, и весь ход дальнейшей истории в обширном регионе Центральной Азии.

На то, что поворот ожидался кардинальный, настраивает начало беспрецедентного строительства в Ясы, начатое Тимуром. Речь идёт о грандиозном мемориальном комплексе при могиле Ходжи Ахмеда Ясави. Ведь подобного памятника не было даже в любимом Самарканде. Да и вообще нигде в обширной державе эмира.

Крышу небывалого культового комплекса (а мазар изначально замышлялся как нечто универсальное и небывалое) должен был венчать купол, равного которому местное зодчество вообще не ведало (по крайней мере, ничего подобного в регионе не сохранилось). А купол – это не что иное как персональный фрагмент небес, "пойманный" строителями, высший пилотаж классической архитектуры. Степень воздействия великих куполов, веками определявших могущество и состоятельность вдохновителей и создателей, трудно переоценить. "Купол был бы единственным, если небо не былобы его повторением", – вот как славословил по поводу создания другого подобного купола придворный автор одной из "Книг победы" Шереф ат-дин Иезди.

Почему же Тимур, скрупулёзно собиравший мастеров из всех поверженных царств и разрушенных государств в Самарканд, решил вдруг изменить своей столице и не побоялся перечеркнуть всё, что было построено там, строительством здесь, на границе своей империи?

Строительство началось в 1397 году, когда Тамерлан лично посетил Ясы и поклонился святому мазару. Любопытно, что это был далеко не первый визит эмира в Ясы. Однако прежде он не испытывал такого большого почтения к памяти Хазрета.

Да и в этот раз вовсе не паломничество к святому мазару было главной причиной поездки. А официальная встреча 60-летнего властителя Мавераннахра с очередной невестой, юной Тукель Ханым, дочкой могулистанского Хызр Ходжи-хана. Брак с дочерью соперника был политическим и сулил в том числе усиление влияния Тамерлана в Степи.

Неспокойная степь Дешт-и-Кипчак была всегдашней головной болью для Тимура. Где-то в ней постоянно маячила фигура загнанного и не раз битого Аксак Тимуром Тохтамыша, коварного чингизида, мечтавшего о троне Золотой Орды. Но и тут всё складывалось в пользу Тимура – проблема решится, если он сам посадит запросившего милости Тохтамыша на ханство в Орде.

Может быть, на фоне всего этого и возникла спонтанная мысль о перераспределении расстановок в регионе?

Тем более злободневным всё это стало в 1404 году, когда Тимур начал свой вожделенный рейд на Восток, в Китай, и оставлять глубокие тылы без надёжных гарантий было убийственно. Правда, об истинных задумках эмира мы вряд ли узнаем многое – смерть уже поджидала Железного Хромца в холодном Отраре. Расчёты на продолжателей и наследников, как это часто бывает, не оправдались – они начали делить наследие раньше, чем охладел его труп.

Тимур не успел многое из задуманного. Покорить и разграбить Китай. Окончательно приручить Тохтамыша. Увидеть свой архитектурный замысел над могилой Ахмеда Ясави.

Переехать в Туркестан?