Как журналист прикинулся геем, чтобы выполнить редакционное задание
Никогда не понимал: почему в зоне граждан гомосексуальной ориентации величают "петухами". Если подумать, более неудачной клички для представителей лагерных сексуальных меньшинств трудно придумать. Ибо кочет вполне может претендовать на титул секс-символа среди сильной половины всех двуполых обитателей земли. Во-первых, он обладает гаремом, который и иным султанам даже не снился. Во-вторых, систематически топчет, причём в буквальном смысле этого слова, достоинство какой захочет особы из вверенного ему дамского контингента. В-третьих, агрессивно отстаивает перед любым соперником своё право единолично "актировать" всех своих курочек.
Гнусная птица не той ориентации
"Конечно, какие они петухи, те, кто в зоне? – говорит Юстас. – Вот "обиженные" или "опущенные", как ещё их там называют, это да. Насколько мне известно, из переписки с одним осуждённым мужчиной (в этом месте мой собеседник слегка завёл глаза и кокетливо повёл голым костлявым плечиком размера приблизительно 52-54), почти все эти люди вступают в однополые сексуальные контакты против своей воли. Или из меркантильных соображений. И только на время. А мы делаем это лишь по любви. И – всегда. Так что для нас прозвище "петух" ещё более оскорбительно, чем для лагерных шлюшек. Из-за тупой и оголтелой гетеросексуальной ориентации этой гнусной птицы".
"Вот интересно, – подумал я, – он что, втихаря подсмеивается надо мной, что ли? Педераст несчастный". Но внешне попытался продемонстрировать глубокое понимание темы, вдумчивую интеллигентность и беспредельную толерантность.
"Мы также – не пидоры, не педерасты, не гомосеки и даже не голубые. Ибо это чисто совковый термин, – нравоучительно продолжил Юстас. – Мы геи. Что в переводе с французского означает: "весёлые, пёстрые…"
Я люблю тебя, предъявитель
"Здравствуй, дорогая Марина. Спасибо, что ты разрешила называть тебя этим именем. А то до этого я писал тебе до востребования так, чтобы никто ничего не понял: предъявителю удостоверения личности № такой-то. Привет, предъявитель. Я люблю тебя. Смешно и глупо. Марина – это лучше. Но ты не обидишься, что я буду звать тебя этим именем? Наша переписка очень дорога мне, и я не хотел бы, чтобы она прервалась. Когда я ответил на твоё объявление, я не предполагал, что из этого что-то может выйти. А теперь чувствую, как ты становишься всё ближе и дороже для меня". (Из письма Юстасу от обитателя местного исправительно-трудового учреждения.)
Однако когда я решил написать письмо "предъявителю", то, в отличие от зоновского его адресата, сразу предполагал и даже надеялся, что из этого что-нибудь да выйдет. Близился Новый год. По какому-то там календарю – Год крысы. И написать репортаж о том, как станут праздновать это событие "петухи", казалось удачной идеей.
"…Кому бесславье, а кому – бессмертие!"
Но как настало время идти на первое в моей жизни сексуально-однополое рандеву, я слегка струхнул. Ощущение было, как у советского разведчика, заброшенного в тыл врага с целью выведать там все секреты, но при этом сохранить верность Родине и жене. Я почему-то вдруг вспомнил трагическую гибель Плейшнера из "17 мгновений весны"; Штирлица, чьи сексуальные упражнения на протяжении всего сериала ограничивались лишь тайным лицезрением лица законной супруги и её невнятных форм, упакованных в глухие одежды…
И решил. Во-первых, что для меня он будет Юстас. А я для него – Алекс. Во-вторых, никаким его домогательствам и поползновениям не уступлю. Уж если что, так лучше – как Плейшнер. И в-третьих, репортаж-то всё-таки писать надо – редакционное задание.
...Однокомнатная квартирка на пятом уровне одиннадцатиэтажной высотки. Обшарпанная прихожая. Тощий Юстас, ростом с каланчу и с православным крестом в вырезе майки. И прямой, как выстрел в сердце, вопрос: "Ты пассив или актив, Алекс?"
И, если слегка перефразировать Сержа Есенина, который тоже, оказывается, был не чужд гомосексуальных утех, причём в активном качестве, то "помню, под звон головы… я тихо ответил: актив".
Ответ был верен. Меня не вышвырнули сходу за дверь, но и не стали сразу домогаться с гнусными предложениями.
Я полюбил бы вас, но на посту сейчас
Когда уселись на диванчик, Юстас сразу приступил к делу.
"Алекс, – кокетливо сказал он, – секса у нас с тобой сегодня не будет. Во-первых, я сейчас на предрождественском посту, а потом – ты опоздал. У меня уже появился друг, с которым мы вместе живём. Да и, если честно, прости, конечно, но ты не в моём вкусе… Но вот скоро подойдут ещё наши, и может, кто-то на тебя глаз положит…"
Я заржал как конь. И по недоумённому взгляду Юстаса понял: надо колоться. Не выбрасываться же, в самом деле, из окна, как Плейшнер.
Господи, я ждал чего угодно, но только не этого. Реакция Юстаса была просто восторженной: наконец-то про нас напишут! Напишут правду!
"Девочки, – радостно сообщал он начавшим подходить, как и обещалось, "нашим", настороженно посматривавшим на меня, – это журналист. Он про нас в газету напишет. Правду. Давайте ему ну всё-всё расскажем, как батюшке на духу".
"Барышни" и мрачноватого вида хлопцы различных размеров и национальностей, но все в возрасте явно до 30, появлявшиеся в основном парами, при этом неожиданном сообщении вдруг расцветали улыбками и начинали слегка кокетничать, постреливая в мою сторону глазками. Их оказалось с Юстасом ровно семь. Этакая "великолепная гей-семерка". Причём я никак не мог врубиться: кто среди них пассив, а кто актив. Надо быстро переходить к делу.
Жан Маре, Юл Бриннер и Искендер Двурогий…
Помню, много лет назад, ещё в советские времена, кто-то сказал мне, что великий французский актёр и классный боксёр Жан Маре – "гомосек". Я не поверил "клеветнику" и страшно обозлился. Так что искусствоведческая дискуссия едва не перешла врукопашную.
Следующий удар нанёс мне голливудский актёр Юл Бриннер. Ну, тот, что сыграл Криса в "Великолепной семёрке".
Но добил меня, причём уже совсем недавно, Александр Македонский – мой кумир. Оказывается, и он был, так сказать, нетрадиционным контактёром. И хотя Папа Римский после выхода в свет фильма про великого полководца попытался вступиться за честь потрясателя Вселенной, чего стоило это заступничество, если вспомнить, что история римско-католической церкви сама насчитывает с десяток верховных божьих сановников, вовсю предававшихся содомскому греху.
Так что когда Юстас и остальные "девочки" вывалили мне на голову кучу статистики, почерпнутой из всемирной паутины и повествующей о десятках, сотнях и даже тысячах великих людей, отведавших запретного плода однополой любви, я всё равно не дрогнул.
Подавляющее меньшинство
А быстро вернул их к нашим баранам: хватит о великих, давайте про местных. Сколько вас в городе? И что за контингент? И какие вы вообще? Как встретите Новый год?
"Нас в городе десятка три. Это те, кто не маскируется перед "своими". Плюс ещё приблизительно около четверти всего формально мужского городского населения, состоящей из тех, кто даже себе не решился ещё признаться в своей нетрадиционной ориентации. И других, кто вынужден пока по разным причинам хранить от всех эту свою пикантную тайну".
"О, а сколько среди нас выдающихся в местном и даже республиканском масштабе личностей: крупных руководителей, политиков, спортсменов, людей искусства. Нас ведь меньшинство, и поэтому мы стремимся самоутвердиться среди гетеросексуального большинства, стать, так сказать, меньшинством подавляющим".
"Есть, конечно, и среди нас всякая шваль. Это те, кто вступает в половые связи за деньги. Или из карьеристских устремлений. Притом готов это делать в самых извращённых формах".
Тут я невольно усмехнулся.
"Нет-нет, правда. Оральный секс с таксистами прямо в машине, всяческое ублажение высокопоставленных гнусных старикашек: вплоть даже до смешанного стриптиза и группового секса с участием женщин. Это же просто омерзительно. Мы называем таких особей пидовками…"
"Вы ненавидите представительниц прекрасного пола?"
"Нет-нет, ни в коем случае. Наоборот, у женщины не может быть более верного и преданного друга, чем гей. Ведь наша дружба с противоположным полом не замутнена перманентными сексуальными домогательствами с обеих сторон. Мы даже не видим в них соперниц. Ведь в мире геев измена признаётся лишь тогда, когда твой партнёр переспит с кем-то из нашего же клана. Вот пусть-ка Юстас расскажет о своей недавней любовной драме, чуть не закончившейся для него трагедией".
И Юстас рассказал.
Голубые сопли, голубые вопли…
– Я полюбил одного человека. Много старше меня. Мы жили вместе. А он, подлец, переспал с одним из наших. Причём с моим идеологическим врагом. С "пидовкой". Я не хотел жить. И выпил 40 таблеток димедрола. Очнулся в больнице. Рядом – рыдающая мама. Только ради неё я вернулся к жизни.
А потом этот негодяй нагло заявился ко мне в дом. Я увидел его и разрыдался. Вообще в наших любовных отношениях гораздо больше чувств, слёз и соплей, чем в ваших. Мама всё поняла и была готова убить его своими руками.
– Значит, она всё знает о вас? И каково её отношение к этому?
– Теперь узнала. И была в шоке. Ей же хочется сноху завести, внуков. Так что я, как сделаю более или менее успешную карьеру, так женюсь, наверное, и заведу детей. Хотя об этом страшно даже подумать. Среди наших немало тех, кто имеет традиционную семью, но настоящая любовь для них возможна лишь в среде геев. И они вынуждены постоянно лгать и обманывать близких.
– Вам, похоже, приходится обманывать не только их, но и Бога.
– Его не обманешь. И все же перед сексуальным контактом я обязательно снимаю крест. А на исповеди в храме каюсь батюшке во всех грехах, кроме содомской любви. Не верю я ему. Вот второго священника, отца Виталия, просто обожаю. Но открыться ему не решаюсь. А ведь я ни в чём ни перед кем не виноват. Ничто ведь не происходит помимо воли Бога. И таким меня создал Он. Кстати, таких, как я, среди православной паствы немало. И не только в нашей епархии. Есть просто очень прехорошенькие "девочки". Причём некоторые из них – в числе приближённых к отдельным сановным особам служек. Уж не знаю, ведают ли об их ориентации сии духовные отцы?
– Ведают-ведают, – вмешался очаровательный парнишка, только что показавший мне свои потрясные фотки в девическом прикиде, при виде каковых в этого гей-боя сходу влюбился бы любой, не сведущий в межориентационных играх мужик. – Например, мой духовный пастырь, которому я услужаю, обожает напяливать на меня платье и женское бельишко, а потом медленно стягивать с меня всю эту амуницию и лобзать мои трусики. Вообще забавы с дресс-кодерами (мальчиками, рядящимися в девочек и наоборот, да ещё с использованием страпона-фаллоимитатора) любят даже самые ортодоксальные, на первый взгляд, традиционалисты.
У них такая гамма – на зависть папам-мамам
– Значит, вашему пониманию недоступна настоящая мужская дружба?
– Ну почему же. Напротив. Более чем. Ведь к ней примешивается ещё и скрытое чувство нежности, которой так не хватает в дружеских мужских контактах. И нередко мужчины подсознательно тянутся к нам. Правда, когда узнают нашу тайну, некоторые иногда приходят в ярость.
– До рукоприкладства доходило?
– Нет, к счастью. В этом городе был всего один случай, когда подростки зверски избили юного гея. Но это было давно. А времена и нравы ведь меняются. В Актобе, например, ещё совсем недавно невозможно было разместить в газетах даже объявление соответствующего содержания, а потом официально открылся гей-клуб. Надеемся, что скоро черёд дойдёт и до нас.
– Вы боитесь СПИДа?
– В большинстве своём геи, я не говорю о "пидовках", предпочитают безопасный секс.
– Почему бы вам не сделать соответствующую операцию и не определиться окончательно со своей половой принадлежностью? Ведь такой прецедент в городе несколько лет назад уже был.
– Вы имеете в виду парикмахершу Женю? Несчастное существо. Оно теперь – ни мужчина, ни женщина... Вообще, по-моему, трансгендер – это такая мерзость! Искусственный традиционализм! У нас гамма сексуальных ощущений гораздо шире. Ведь большинство геев по сути своей универсалы и могут по желанию менять свои роли в любовной игре.
"Тьфу!" – мысленно сплюнул я и перешёл к забытой на время теме "петушиного" Нового года. Задание редакции – прежде всего.
Ёлка и великолепная гей-семёрка
Идея, выдвинутая в ответ на моё предложение сексуально нетрадиционным контингентом, была хороша. Устроить всей великолепной семёркой, вырядившись подобно Верке Сердючке в дамские платья, инсценировку будущей встречи Нового года вокруг гей-елки на квартире у Юстаса. С соответствующим голубым капустником и таковыми же дарами, типа супер-презиков, фривольного кружевного бельишка, портретов знаменитых на весь мир гомиков и прочего "петушиного" антуража.
Причём с позволением для меня снять всё это на плёнку и дать фотки в газету с указанием под каждым снимком – "ху из ху". Без всяких псевдонимов и купюр.
Но потом контингент вдруг стал от меня скрываться. Причём особенно усиленно – Юстас. И публичные предновогодние оргии вокруг гей-елки не состоялись. За что я получил официальный выговор от редактора "Каравана", в котором тогда работал. Так и не понял: то ли струхнули "барышни" гласности, то ли в дело вмешалось "чудовище с зелёными глазами", как окрестил Шекспир злодейку-ревность в своей трагедии "Отелло". Ибо кое-кто из великолепной семёрки, как мне показалось, всё же положил на меня глаз и ради моей особы готов был разрушить уже сложившиеся в коллективе отношения.
А в одну из моих очередных бесплодных попыток дозвониться Юстасу на квартиру (сотку он наглухо отключил) ответил его "друг". И весьма недовольным голосом попросил больше не звонить по этому телефону.
Чёрт его знает, в каких крайних формах может выразиться "голубая" ревность. И потом, зачем же разбивать "семью"? Так что я решил отступить. А вниманию читателей предлагаю те заметки, что мне удалось сделать ещё до несвоевременного возвращения из командировки ревнивого мужа Юстаса. Или жены? Кто их разберёт, этих однополых влюблённых.