Нужна ли легализация проституции в Казахстане?

"Сами же знаете, лёгкие деньги – они очень быстро тебя затягивают, – говорит Айнура. – С другой стороны, они не такие уж и лёгкие. Я ездила за границу, работала там по этой специфике, была в Эмиратах полгода, в Греции была, по Казахстану только в Алматы и Талдыкоргане работала. Состояла два раза в гражданском браке, доченька есть. Она взрослая, учится в России".

Айнура говорит, что в день, занимаясь секс-работой, в Казахстане можно заработать от 5000 до 70 000 тенге и выше. На сайте "Кыздар Нет" мы нашли разнообразные предложения от секс-работников в Алматы, среди которых есть и те, кто берёт от 200 000 за ночь или просто за сопровождение. Услуги трансгендерных женщин обычно стоят дороже.

"Зависит и от того, где ты работаешь, – говорит Айнура. – Например, есть элитные сауны и простые сауны, есть самые безобразные сауны, где девочка на сегодняшний день может стоить две или полторы тысячи, но там гадюшник страшный. У нас из Узбекистана девочки приезжают, они и за полторы, и за две тысячи идут работать, потому что у них нет жилья, ничего нет, у них безвыходная ситуация, у некоторых даже паспортов нет, потому что они все незаконно здесь находятся, пересекают границу незаконно".

"Могли избить, изнасиловать, и ничего невозможно сделать"

Отношения Айнуры с полицейскими колеблются от сотрудничества до насилия и принуждения. По её словам, силовики часто сами являются владельцами саун, в которых предоставляются интимные услуги. Заведения обычно записывают на подставных лиц. Секс-работницы, по словам Айнуры, стремятся не ссориться с полицейскими, чтобы получить какую-то защиту, ведь оказание интимных услуг сопряжено с риском.

"Вроде бы пока на месте договариваешься, человек один, улыбается красиво, всё преподносит красиво, говорит, что берёт только для себя девушку, приезжаешь на квартиру, а там человек пять. Уже никуда не денешься, а платят, как за одного человека. Могли избить, изнасиловать, и ничего невозможно сделать. Были ситуации, когда ментов вызывали, а что менты сделают? Они приедут, заберут тебя в ОВД, объяснительную напишешь – и всё. Или пока ты едешь с ними, они начинают свой развод устраивать, типа с нами отдохнёшь, тогда никакого заявления не будет. Ну, конечно, идёшь на это, чтобы дальше продолжения не было. Рейды идут, первым делом, зная меня, они отдельно начинали выдёргивать: знаешь того, этого, предоставь нам информацию, – рассказывает Айнура, – А то мы тебе "пакет" закинем и напишем, что в момент рейда была задержана такая-то без документов, при личном досмотре был обнаружен героин. А это голимый срок был на тот момент, поэтому я шла на все их условия. А так раньше был беспредел со стороны полиции, сейчас стало потише, не так сильно стали наглеть, в основном устраивают "субботники" и приезжают собирают деньги. У нас отметка ежемесячно, это обязательно".

В жизни Айнуры были изнасилования, пытки, наркотики и тюрьма. Употреблять наркотики Айнура, как она говорит, начала, как и многие секс-работницы, чтобы было проще работать. Алкоголь уже не мог помочь притупить чувства.

Айнура считает, что легализация проституции в РК решила бы многие проблемы секс-работниц и работников, но наше общество к такому шагу не готово, и, скорее всего, это вызвало бы много осуждения. Ещё одной важной причиной, по которой легализации пока не бывать, секс-работница считает то, что это невыгодно полицейским, так как для них это важный ресурс и сфера влияния.

"Это для государства большой плюс, девушки бы налоги платили, и по крайней мере защита была бы легальная, они бы не боялись в полицию обращаться, что в них пальцем будут тыкать или что в каком-нибудь кабинете по кругу пустят, как обычно у нас делают. Рейд прошёл, привели в кабинет якобы для выяснения твоей личности, если документов нет, то там же прямо в кабинете девочек имеют полицейские. Если не хочешь "отдыхать" – надо обязательно отдать деньги, чтобы тебя на трое суток не закрывали. А если закрывают, сообщают родственникам, говорят причины задержания, откуда тебя забрали, чем ты там занималась, и, соответственно, девочки соглашаются оказывать интимные услуги прямо в кабинете, я так же делала".

Дискуссии о легализации

"В Казахстане проституция не легализована, наверно, благодаря высокому уровню нравственности общества. Занятие проституцией является одним из социальных отклонений, приносящим ущерб как для отдельной личности, так и для нашего общества. В настоящее время проституция считается презираемым занятием не только в нашей республике, но и во всех странах", – гласит статья за 2013 год на сайте медиа-центра органов внутренних дел РК.

Обсуждение статуса секс-работы в Казахстане длится давно и обычно выливается в две крайности: от предложения сделать это легальной профессией и открыть бордели до линчевания и общественного порицания. Например, весьма памятен весенний перфоманс рэпера Жана Ахмадиева, который снял ролик, где он с криком "шайтаны" избивал камчой проституток. Правда, позже выяснилось, что роли секс-работниц исполняли его супруга и знакомые, однако на своём посыле рэпер настаивал: казашки не должны идти заниматься проституцией.

Читайте также:

Как работает индустрия порно и какие фильмы для взрослых смотрят в Казахстане?

По сути секс-работа в РК декриминализирована. Закон просто ничего не говорит о людях, оказывающих интимные услуги. Уголовный кодекс предусматривает наказание лишь за содержание притонов и вовлечение в занятие проституцией.

Патриархальное угнетение или сексуальная свобода?

Интересна позиция феминисток в этом вопросе. Мнения обычно разнятся в зависимости от направления, к которому относит себя участница движения. Превалирующим всё же считается мнение, что проституция – это одна из сторон патриархального угнетения женщин, корни которой уходят в экономическое неравенство и отношение к телу как к товару.

Читайте также:

Нужно ли подросткам право на аборт без разрешения родителей?

Тот факт, что занятие мужчин проституцией часто считается особо постыдным, как бы подчёркивает отношение к женщинам как к членам общества с более низким статусом. Тем самым как бы говорится, что торговать своим телом – традиционно удел женщин. Этот довод может работать и в другую сторону: мужчины в этом контексте становятся ещё более стигматизированным меньшинством. Соответственно, им сложнее обратиться за помощью в социальную службу или сообщить о случаях насилия.

Есть и другая точка зрения, которую нередко транслируют феминистки, которые считают, что если социальный статус секс-работниц будет выше и это станет легальной профессией, то будет меньше стигматизации и слатшейминга. Такая позиция восходит к желанию противостоять осуждению сексуальной свободы и выбору женщины, что также является угнетением.

"Сразу дам определение, что под "секс-работой" подразумевается оплачиваемая услуга сексуального xарактера, где между участниками есть договорённость и добровольность, – высказалась по этому поводу феминистка, ЛГБТ-активистка и соосновательница казахстанской феминистской инициативы "Феминита" Гульзада Сержан. – Речь не идёт о принуждении, насильственном привлечении кем-то в секс-работу теx, кто этого не xочет. Это уже не секс-работа, а эксплуатация или рабство. Преступное деяние. В целом если есть желающие оплатить секс-услуги и желающие оказать иx, то такой вид сервиса вполне логичен. Запрет такого вида сервиса со стороны государства, осуждение со стороны общества отодвигает его в теневой бизнес. А там уже государство не имеет контроля.

Гульзада считает, что осуждая, общество не избавится от теx, кто желает удовлетворить свои сексуальные потребности и теx, кто готов эти потребности удовлетворять.

"Если посмотреть с угла, где секс-работой в основном занимаются женщины, почему я как ратующая за права женщин не вижу в этом унижения? Нужно учесть, что социоэкономическое положение женщин всегда было ниже. Многие женщины и сейчас зависимы в экономическом и социальном плане. Мы не должны отрицать положение дел и осуждать женщин, за то, что они были угнетены и источником доxода была секс-работа, мы должны признать это и принять. Если мы, феминистки, осуждаем секс-работниц, то мы поддерживаем патриарxальные устои, при которых статус-кво для женщин таков, что экономически это один из способов получения выгоды, причём хорошей, по сравнению, допустим с тем, чтобы работать в образовании или в медицине. А мы не поддерживаем патриарxальные устои".

"Многие от меня отвернулись"

В Центральной Азии сегодня немало трансгендерных женщин секс-работниц. На специальных сайтах есть разделы под названием "трансы" с фотографиями, подробным описанием и указанием таких параметров как, к примеру, размер пениса. Каныкей живёт в Кыргызстане, по её словам, правовая ситуация с секс-работой здесь аналогична казахстанской. 98-99% клиентов, по её словам, – это гетеросексуальные мужчины.

Сейчас Каныкей работает в НПО и занимается защитой прав трансгендерных секс-работниц. В прошлом она была одной из них. По её словам, для трансгендерных женщин это часто вынужденная работа.

"Не было бы спроса, не было бы и предложения. На феминных транс-девочек спрос большой. С другой стороны, нас, трансгендерных девочек меньше, чем цисгендерных, поэтому кажется, что на нас большой спрос. У нас в Центральной Азии сама система, в которой мы живём, очень бинарная. Некомформная внешность наших девочек, несоответствие гендерного маркера с гендерной идентичностью приводит к дискриминации, нас не берут на работу. Из-за этого многие девочки вынужденно идут на секс-работу, чтобы просто выжить, существовать, – прокомментировала Каныкей. – Конечно, есть и девочки, которые идут добровольно. Это выбор, если человек идёт на эту работу осознанно, то почему бы и нет. Также это связано с переходом, для которого транс-девочке нужны условия, нужны ресурсы, хотя бы парик, многие с этого начинают, потом косметика, одежда. Для этого нужны деньги. Это часть перехода и социализации".

Каныкей имела опыт секс-работы в основном в Кыргызстане, эпизодически работала в Москве и в Украине. По её словам, поначалу ей казалось, что она работала добровольно, но потом она поняла, что особой альтернативы на тот момент у неё не было.

"Спустя время я поняла, почему я начала этим заниматься, осознавая моменты, которые пропустила через себя (насилие, стигма, дискриминация), у меня началась депрессия. Да, я считаю и принимаю секс-работу за работу, у меня нет так называемой шлюхофобии, – говорит Каныкей. – Просто я поняла, что у меня были причины этим заниматься. Когда я начала делать переход, я потеряла гетеросексуальное общество, многие от меня отвернулись. Я понимала, что на работу меня не возьмут. Возможно, у меня был выбор, но тогда я не смогла бы сделать переход".

На сегодняшний день Каныкей сделала только одну пластическую операцию – поставила импланты груди. Она считает стереотипом то, что трансгендерная женщина обязательно должна до неузнаваемости перекраивать свою внешность.

"Я давно мечтала об имплантах. Я сделала размер два с половиной. Я не хотела большую грудь, – делится Каныкей. – Хирурги у нас многие предлагали четвёртый размер. Это тоже стереотипы: мол, раз транс-женщина, то обязательно хочет огромную грудь. Как с ней вообще ходить? Если хочу побольше, то я могу и пуш-ап надеть".

Она не уверена, что завтра ей не придётся вернуться в секс-работу. Она говорит, что это далеко не простое ремесло, связанное с маргинализацией и уязвимостью.

"Я не знаю, что будет завтра. Поэтому я не могу говорить, что бросила работу. Я трансженщина, и я работаю там, где меня берут и платят. Я боюсь, что будет, вдруг я буду вынуждена опять этим заниматься", – говорит Каныкей.

Международный опыт

Часто упоминаемые примеры стран, где проституция легальна – это Нидерланды (с 2000 года) и Германия (с 2002 года). Здесь секс-работники платят налоги как индивидуальные предприниматели и выходят на акции протеста.

В Казахстане секс-работницы в 2016 году обратились с открытым письмом к Президенту страны с просьбой легализовать проституцию в нашей стране.

"К вам обращаются работницы коммерческого секса! Хватит быть равнодушными или зарывать голову в песок! Многих из вас мы знаем, и не только в лицо! Упали цены на нефть, и это напрямую ударило по нам! Рынок коммерческого секса сжимается. Клиентура беднеет. Нам всё чаще приходится работать в антисанитарных условиях, в подъездах и машинах!

При этом наши права никак не защищены! Посредники, сутенёры, владельцы саун, гостиниц, салонов красоты, менты, наглеют и подняли ставки. Мы особо возмущены принятием нового Трудового кодекса, в котором тема нашей, древнейшей, наряду с журналистикой, профессии умалчивается!!!!" – цитировали СМИ их письмо.

Секс-работницы отметили, что легализация проституции принесёт неплохой доход в казну государства.

По данным Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИД, в Казахстане 19 100 людей, работающих в сфере оказания интимных услуг. В их число входят лишь те, кто учтён. Вполне возможно, что если бы все эти люди платили подоходный налог как индивидуальные предприниматели, к примеру, это была бы внушительная сумма.

Ещё один краеугольный камень в обсуждении легализации проституции – борьба с насилием. Это одна из причин, по которой секс-работу вывели из тени в ряде европейских стран. В Швеции пошли другим путём – криминализировав клиентов секс-работниц.

Однако всё неоднозначно. К примеру, в 2007 году мэр Амстердама Йоб Кохен говорил о том, что ситуацию с легализацией секс-работы следует пересмотреть. Он говорил о том, что легализация не смогла вывести организованную преступность из сферы торговли сексом, и что он надеется "частично отменить" законодательство, писало издание The Guardian.

В Швеции после криминализации клиентов секс-работниц, согласно данным исследования 2015 года, с 1995 года уличная проституция сократилась более чем вдвое, а число мужчин, получающих интимные услуги сократилось более чем на 40%. Об этом писало издание The New York Times. Однако критики скандинавской модели говорят о том, что количество уличной проституции сократилось в связи с тем, что после введения закона о криминализации клиентов секс-работниц в стране проводились особо суровые полицейские рейды. Также ссылаются на то, что предложения интимного характера просто переместились с улиц в интернет.

Режиссёр, феминистка и координатор проекта "Рёбра Евы" Леда Гарина считает шведскую модель одной из самых эффективных в деле защиты прав секс-работниц, в то же время опыт Нидерландов и Германии кажется ей провальным. Она считает, что процесс вовлечения в проституцию напрямую связан с гендерной дискриминацией, так как женщины чаще всего попадают в эту сферу не по доброй воле, а потому что их туда вовлекают обманом. При этом у женщин часто нет возможности устроиться на другую работу, и именно на них лежит материальная ответственность за детей и других недееспособных родственников.

"Говоря о практике легализации, необходимо обращать внимание на страны, где она была законодательно воплощена, и на те последствия, к которым это привело. Это Нидерланды и Германия, – прокомментировала Леда Гарина. – Это привело к падению цен на секс-услуги, потому что в эти страны хлынул поток женщин из стран Восточной Европы и третьего мира. Конечно, никто из них не оформлялся в секс-индустрию как на официальную работу, потому что в целом они находятся вне закона. Свыше 90% людей, вовлечённых в проституцию, – это мигрантки. Стоящим на бирже труда женщинам предлагают проституцию в качестве занятости, и могут снять их с пособия, если они отказываются. Но что самое страшное, в связи с изменённым законодательством Нидерланды и Германию заполнил теневой бизнес, связанный с торговлей людьми. Обороты которого регулярно растут. Таким образом, легализация проституции не улучшает, а ухудшает положение женщин в стране".

Для реального улучшения положения женщин, работающих в секс-индустрии, по мнению Леды Гариной, нужно работать над институтами социальных гарантий, которые дают женщине равные возможности в труде, поддерживают её в материнстве и защищают от сексуального насилия.

"Говоря о свободном выборе "профессии", важно помнить, что средний возраст вовлечения девочек в проституцию – 13 лет. Так что о свободном выборе здесь говорить просто глупо. Свыше 70% людей, переживших проституцию, помимо серьёзных проблем со здоровьем, имеют посттравматическое расстройство, сравнимое с людьми, пережившими военные действия или пытки. Подавляющее число женщин в проституции регулярно употребляет алкоголь, реже – наркотики, чтобы справиться с невыносимой ситуацией. Даже те, чей заработок относительно высок, а таких меньшинство. Говоря о проституции, мы должны помнить, что в первую очередь это сверхприбыльный международный чёрный бизнес, который постоянно растёт, и в случае легализации выгоду получит именно он. И самое главное. Во всех странах идею легализации проституции и декриминализацию сутенёрского бизнеса ведёт международная ассоциация секс-работников NSWP. Организация, в которую входят сутенёры, руководители которой неоднократно получали уголовные сроки за торговлю людьми".

Мнения

А вот что думают о том, надо ли и возможно ли легализовать проституцию в Казахстане, юристы, общественники и политолог.

"То, что не запрещено, то разрешено", – считает политолог Марат Шибутов. Он придерживается мнения, что экономическим изнасилованием в нашей стране скорее можно назвать неоплачивуемую сверхурочную работу и низкие заработные платы.

"Проститутки зарабатывают медианную зарплату примерно за один день, так что это не экономическое изнасилование. Это работа с высокими рисками заразиться всякими болезнями, подвергнуться насилию и вымогательству. Ну и есть определённый эмоциональный аспект. Но у нас и проституцией далеко не все занимаются – все понимают риски. Так что если не считать рабство и вовлечение несовершеннолетних, это такая же работа, как и другие", – считает Марат Шибутов.

Однако легализация проституции, по мнению политолога, Казахстан в ближайшее время вряд ли ожидает, так как сложившееся положение дел слишком выгодно тем же правоохранительным органам.

"Тут нет никакого пресловутого менталитета или еще более мифических моральных устоев, есть просто большой коррупционный интерес правоохранительных органов и преступности, которые сейчас получают с проституток деньги. Соответственно, коррупционеры через своих лоббистов не дают легализовать очень много разных занятий, которые им дают доходы и которых они лишатся, если будет легализация. Ну если, к примеру, они берут по 1000 долларов с каждой проститутки в месяц за "крышу", а в городе Алматы несколько тысяч проституток, вы можете представить, каких доходов они лишатся? Так что никакой легализации проституции, да и лёгких наркотиков мы не дождёмся", – говорит Марат Шибутов.

Юрист Жангельды Сулейманов неоднократно высказывался в СМИ о том, что секс-работа в Казахстане и так вполне легальна, и работающие в этой сфере легко могут зарегистрировать ИП на своё имя.

"Легализация означает узаконивание чего-либо. Но у нас проституция и так не запрещена законом. Женщины или мужчины вправе распоряжаться своими телами так, как они хотят, и они могут делать это за деньги, – считает Жангельды Сулейманов. – Простой пример: юристы объединяются, чтобы защищать свои права, никто не мешает жрицам любви также объединиться и защищать свои права в рамках действующего правового поля. Они могут даже пойти и зарегистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя. В законе есть "услуги сексуального характера". Но общество у нас к этому относится отрицательно, страна у нас восточная. Но придумывать ничего не надо, не надо специальных норм, правил, у нас уже всё есть в рамках существующих правил".

Директор общественного объединения "Амелия", занимающегося защитой прав секс-работниц и работников в РК, Наталья Жолнерова говорит о дискриминации тех, кто оказывает интимные услуги в Казахстане, а также об очень высоком уровне насилия в этой сфере и бесправности.

"На самом деле в прошлом году я смотрела статистику Генеральной прокуратуры Республики Казахстан, и там около 200 000 нарушений в отношении женщин, и ни в одной категории, которые там описаны, нет секс-работников, – говорит Наталья Жолнерова. – Странно, что девушки в этой сфере ежедневно подвергаются насилию: психологическому, экономическому, сексуальному, физиологическому. Но ни одна девушка не обращается в полицию: она боится, что станет известно, что она секс-работник, потому что в обществе существует дискриминация. В нашем обществе существует насилие в отношении секс-работников, девушки не имеют доступа к медицинским услугам из-за дискриминации, не могут обратиться в суд, просто написать заявление".

По словам Натальи, полицейские нередко приписывают секс-работникам административные правонарушения, пользуясь их бесправным положением. По её мнению, стражам порядка выгодна текущая ситуация на рынке секс-услуг Казахстана, и они её всячески поддерживают.
Наталья Жолнерова считает, что, несмотря на то, что легализация могла бы облегчить жизнь людям, оказывающим интимные услуги, зарубежные модели легализации секс-работы на данном этапе вряд ли применимы к нашему обществу.

"На самом деле, когда мы разговариваем с секс-работниками о том, нужна легализация или нет, большинство говорит, что нет. У нас уже существует декриминализация, – считает Наталья Жолнерова. – По сути, было бы достаточно хотя бы выполнения закона о декриминализации и закона о недопущении дискриминации в отношении вообще всех людей, отсутствии унижения, сохранении достоинства человека, если бы закон на практике соблюдался, тогда не нужно было бы вообще ничего. Ну работают себе и работают, зарабатывают деньги и обеспечивают свои семьи, почему нет? А у нас получается всё наоборот: секс-работницы всюду, где это возможно, подвергаются негативному давлению со стороны общества, со стороны медицинского персонала, со стороны правоохранительных органов, и к чему приведёт легализация? Легализация приведёт к тому, что секс-работнице нужно будет открывать ИП, получать патент, надо будет платить налоги. Хорошо, она будет выплачивать налоги, будет иметь какой-то социальной пакет, допустим, пенсионные отчисления, медицинское страхование. Но мы же прекрасно понимаем, что у нас много индивидуальных предпринимателей, не относящихся к секс-работе, которые нигде не показывают свои доходы, налоги и так далее. Будет то же самое с секс-работниками, то есть половина уйдёт в подполье".

А теперь почитайте итоги года

• Достижения Казахстана в 2018 году. Главное
• Что произошло с экономикой Казахстана в 2018 году? Итоги
• Какие важные события произойдут в Центральной Азии в 2019 году?
  
• Наука и технологии: что важного произошло в 2018 году
• Смерть Тена, поражение Головкина. Самое важное в казахстанском спорте за 2018 год