Смертельные игры вокруг иглы

"Мангистауский областной суд приговорил:

Признать Курумова Равиля Саладиновича (имена и фамилии всех действующих лиц изменены. – Авт.) виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 363 УК Республики Казахстан и назначить наказание в виде одного года лишения свободы. Применить к Курумову Равилю Саладиновичу ст. 3 Закона РК от 15 июля 1996 года "Об амнистии в связи с первой годовщиной новой Конституции Республики Казахстан и освободить от наказания. Освободить из-под стражи в зале суда.

Признать Хаджиева Мовлади Султановича виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 363 УК Республики Казахстан и назначить наказание в виде одного года лишения свободы. Применить к Хаджиеву Мовлади Султановичу ст. 3 Закона РК от 15 июля 1996 года "Об амнистии в связи с первой годовщиной новой Конституции Республики Казахстан и освободить от наказания. Освободить из-под стражи в зале суда".

Труп в водозаборном канале

Эта криминальная история в своё время наделала в Актау много шума. Надо сказать, обвинение на том процессе потерпело сокрушительное поражение. Ведь представитель прокуратуры просил для обоих фигурантов по 12 лет заключения за умышленное убийство, совершённое группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью. Суд же переквалифицировал деяния Равиля Курумова и Мовлади Хаджиева с "убойной" статьи УК на ту, что трактует всего лишь о заранее не обещанном укрывательстве преступления. Единственным организатором и исполнителем убийства Вадима Сидоренко, чей труп с удавкой на шее выловили в водозаборном канале Мангистауского энергокомбината ещё в апреле 1994 года, был назван уроженец Чечни, известный в то время в городе предприниматель Алихан Калмуратов. А так как в конце июня того же года и бездыханное тело самого убийцы с огнестрельным ранением в живот было найдено в лесу неподалёку от чеченского села Ачхой-Мартан, то с остальных участников этой трагедии, как говорится, оказались и взятки гладки.

Укололся и ушёл…

В то же время широкий резонанс, который вызвало в обществе убийство Вадима Сидоренко, не позволял ограничиться простой констатацией факта смерти и банальным изложением приговора суда без попытки проанализировать глубинные мотивы и возможные последствия этого преступления.

Весь дальнейший текст этих послесудебных заметок построен на основании показаний, данных свидетелями и очевидцами обстоятельств трагической смерти Вадима Сидоренко и тех, что предшествовали ей, в ходе следствия и на судебном процессе. А также на основе личных бесед автора с некоторыми из них.

Около 3 часов ночи с 3 на 4 февраля 1994 года в приёмном покое областной больницы скончался 17-летний Ахмедхан Калмуратов. Официальная версия причин смерти юноши – острая сердечная недостаточность. Однако заключение медиков было сделано без вскрытия. А полиция не возбуждала по факту смерти уголовного расследования.

Между тем за несколько часов до смерти парнишка пришёл к 28-летнему Вадиму Сидоренко и заложил ему за дозу дорогую норковую шапку. Вадик ширнул себя и "сходил по вене" клиенту. Однако что-то не рассчитал. Ахмедхану стало плохо, и через некоторое время он начал терять сознание.

По-хорошему, Сидоренко следовало немедленно вызвать "скорую". И спасти тем самым жизнь Ахмедхана, а заодно и свою. И, может быть, ещё три. Но Вадим испугался неизбежной в таком случае встречи с полицией и решил переложить всю ответственность за случившееся с себя на кого-нибудь другого. Вызвал такси, усадил в него уже находившегося в полубессознательном состоянии паренька, объяснив таксисту, что тот перепил, и попросил за хорошие деньги отвезти клиента домой по такому-то адресу.

Таксист привёз уже едва дышавшего юношу по указанному адресу. Приятели и ровесники Ахмедхана, братья Хаджиевы, коротавшие ту ночь в указанной квартире и сами прежде не раз "хаживавшие по вене", сразу поняли, что дело плохо. Вызвали "скорую помощь". Врачи примчались, прибыла и полиция. Но было уже поздно. Парнишка впал в кому и ушёл в лучший мир прежде, чем доктора успели применить для его спасения интенсивные методы реанимации.

Кровная месть против наркодилеров

Не поспел к смертному одру любимого племянника и дядя погибшего юноши Алихан Калмуратов. Но именно он, судя по всему, принял все меры к тому, чтобы врачи не производили вскрытия тела Ахмедхана, а полиция не затевала уголовного дела.

Алихан, человек известный и уважаемый в те времена в городе и в среде местной чеченской диаспоры, видимо, с самого начала, как увидел бездыханное тело любимого племянника, решил сам наказать тех, кто виновен в его гибели. Да, в общем-то, у него и не было, похоже, другого выхода. По всем, пусть и неписаным, но нередко действующим среди горцев законам родовой чести, он должен был лично отомстить за смерть племянника.

Дело в том, что именно он уговорил своего родного брата отпустить с ним сына из Чечни на пару недель в Актау, где мальчишка минувшим летом окончил среднюю школ и куда рвался на встречу со старыми друзьями и одноклассниками. Он же пообещал, что глаз не спустит с любимого племянника и вернёт его домой в целости и сохранности. И вот – не уберёг.

Ещё в приёмном покое больницы, потеряв от гнева и горя голову, Алихан избил одного из троицы братьев Хаджиевых. Потом стал угрожать двум другим, что убьёт их и всю их ближайшую родню, если они не найдут ему человека, что в ту трагическую ночь сделал смертоносный укол его племяннику. Обещал, что "перемочит" всю городскую шайку наркодилеров, но за родственника отомстит.

Противостоять дяде Алихану никто из этих ребят не мог. Ибо он вдвое, а то и втрое превосходил каждого из них физической силой и, кроме того, имел при себе снаряжённый пистолет Макарова. Да и репутация у него была такая, что особенно не поспоришь.

Предупредительный выстрел

Так что уже к вечеру четвёртого февраля Сидоренко был разыскан и доставлен на машине к дому, где поджидал его беспощадный мститель. Причём Вадим отправился на предполагаемые разборки без тени страха и сомнения. Достаточно спокойно вели себя и его спутники. Чего там, на их памяти уже не один хлопец в городе "крякнул" от передозировки. Или от каких-то примесей в наркоте. Но не было ещё ни одного случая, чтобы кто-то из наркобарыг, оптовых или мелочных, понёс сколько-нибудь серьёзную кару за это. А уж тем более, заплатил за чью-то погубленную жизнь своей собственной. Такое только в голливудских боевиках случается.

Алихан велел Вадиму пересесть на переднее сиденье, сам устроился позади него и попросил Равиля, сидевшего за рулём "семёрки", гнать за город, в сторону приморских баз отдыха. И лишь когда Алихан приказал остановить машину рядом с "маэковским" водозаборным каналом, а после велел Равилю и Мовлади выйти наружу и убраться подальше, они заподозрили недоброе. Но подчинились. Отошли в сторону, однако дверцы в машине оставили открытыми. И через некоторое время увидели в тусклом свете лампочки внутреннего освещения салона, как Калмуратов накинул на горло Вадиму какую-то, неизвестно откуда извлечённую, удавку. Дёрнулись, было, к машине. Но Алихан, удерживая петлю одной, огромной, как лопата, ладонью, другую с пистолетом высунул наружу и пальнул в воздух.

В бегах

Этим выстрелом он окончательно сломал у обоих парней волю к сопротивлению. Дальше они действовали как механические куклы. По приказу убийцы выволокли из машины труп и перенесли его на берег канала. По его же команде принялись разыскивать под снегом что-нибудь тяжёлое, чтобы привязать к мёртвому телу. Так же механически прекратили поиски, когда было велено, и сбросили тело Вадима Сидоренко в канал. Потом, по приказу Калмуратова, стали вместе с ним бросать в не пожелавший сразу затонуть труп приятеля подобранные вокруг камни.

А на следующий день Алихан Калмуратов сообщил им, что оба полетят с ним в Чечню, на похороны Ахмедхана. Причём главная их задача там – засвидетельствовать всем близким покойного, что тот умер именно от сердечной недостаточности. И ни звука – об игле и передозировке.

Кошмарные были дни. На людях Алихан держал лицо. Но когда оставался наедине со своими невольными гостями, впадал в неудержимую ярость и пытался выместить её на них. Чувствовалось, что расправа с Вадимом Сидоренко не внесла покоя в душу его убийцы. Калмуратов-старший, человек, строго придерживающийся мусульманских традиций, не пьющий и не курящий, и всегда-то ненавидел негодяев, делающих деньги на торговле наркотиками. А теперь просто заходился злобой и яростью. Не мог он ведь не понимать, что убитый им человек – всего лишь мелкая сошка. И главная вина за гибель Ахмедхана лежала отнюдь не на нём. Так что Калмуратов после похорон начал своё собственное расследование обстоятельств смерти племянника и взялся за составление списка наркобарыг, подлежащих казни. Причём из Актау след повёл его в родную Чечню, где мститель позже также успел прикончить парочку торговцев наркотой.

Так или иначе, но через некоторое время Алихан отпустил обоих своих пленников. Но категорически запретил им при этом возвращаться в ближайшее время в Актау. И строго-настрого велел держать язык за зубами. Иначе пригрозил расправиться с обоими парнями и их близкой роднёй. Таким образом, Равиль и Мовлади оказались в бегах. Первый отправился в подмосковное Дорохово, второй – к родственникам в Дагестан.

Эхо вендетты

Но вендетта, начало которой положил в приморском Актау безутешный дядюшка из Чечни, не желала, похоже, ограничиваться тремя трупами. Сначала, как уже упоминалось, кто-то всадил в Ачхой-Мартановском лесу пулю в живот самого Алихана Калмуратова. Мстителя достали те, кого он внёс в свои расстрельные списки.

А позже эхо вендетты докатилось и до далёкого Дорохова. В Подмосковье вдруг объявились бывшие дружки удавленного в Актау Вадима Сидоренко. И круто наехали на Равиля Курумова, разрядив при этом в него целую обойму из ТТ. Правда ни одна пуля цели не достигла.

Местные бандиты, которым не понравилось, что на вверенной их заботам территории пытаются качать права какие-то заезжие, провели среди хлопцев с седого Каспия разъяснительную работу. Залётным велели прекратить неуместные здесь разборки, а ТТ конфисковали. Однако передали изъятую пушку обложенному нарко-земляками парню и предложили самому развести ситуацию.

Он и развёл. Набил стрелку своим преследователям в одном из местных кафе. На встречу пришли трое, двое из которых оказались родными братьями. Один из братьев в итоге ушёл, не пожелав участвовать в разборках. А спустя несколько секунд началась пальба. Равиль Курумов оказался более метким стрелком и ухитрился уложить обоих противников, не получив сам при этом даже царапины. Приговором Московского областного суда присяжных 22 июля 1996 более удачливый участник разборок был приговорён к 15 годам лишения свободы. Но через три с половиной года Верховный суд Российской Федерации усмотрел в деле Курумова некие обстоятельства, не учтённые присяжными заседателями, и изменил первоначальный приговор, снизив строк наказания осуждённому до 10 лет заключения.

И в феврале 2003 года Равиль был отпущен на свободу по УДО и вернулся, наконец, в родной город.

Всю жизнь не пробегаешь

Другой беглец, проскрывавшись в горах Дагестана около трёх лет, устал от такой жизни. И решил сдаться местным властям. Явился в Махачкале в МВД и как на духу рассказал всё, что случилось с ним 4 февраля 1994 года на той стороне Каспия. Следствие по этому делу шло к тому времени, как говорится, ни шатко ни валко. Но задержание Мовлади Хаджиева дало ему новый импульс. Парня закрыли в ИВС и усиленно взялись за поиски другого беглеца. Нашли его в колонии Ульяновской области, сделали соответствующий запрос с просьбой доставить разыскиваемого гражданина Курумова в Актау для производства с ним следственных действий. Однако что-то с решением этого вопроса затянулось. И расследование по делу об убийстве Вадима Сидоренко было в очередной раз приостановлено. А Мовлади Хаджиева отпустили под подписку о невыезде. Но он, естественно, тут же сбежал.

Художественный вымысел

После этого Мовлади, уже не раз прежде пытавшийся соскочить с иглы, решил, наконец, твёрдо и навсегда завязать с наркотиками. Женился, устроился на работу. Но старое дело об убийстве Вадима Сидоренко дамокловым мечом висело над ним, мешая нормально жить, преследуя ночными кошмарами. И он вновь решил явиться в полицию с повинной. И то же самое посоветовал сделать Равилю Курумову, к тому времени вернувшемуся в Актау.

Так в июле 2004-го следствие по делу об убийстве десятилетней давности получило новый толчок. Причём на этот раз полиция взялась за него весьма рьяно и за отсутствием возможности притянуть к ответу реального убийцу решила обвинить в совершении этого преступления, причём при отягчающих обстоятельствах, тех, кто имелся в наличии. Но сделать это следствию не удалось. Оба фигуранта были оправданы.

Точка-точка и герой-одиночка

В общем, дело было как бы завершено, но вряд ли можно с полной уверенностью утверждать, что в нём были тогда расставлены все точки. Ибо, пусть простят меня за неуместный каламбур, в городе, где случилась эта трагедия, с тех пор число точек, торгующих смертоносным зельем, отнюдь не уменьшилось. А напротив, катастрофически возросло. По меньшей мере, раз в десять увеличилось среди горожан и количество наркоманов.

В местном наркодиспансере говорят, что лечиться к ним приходит нынче уже четвёртое поколение. Этакий жуткий прообраз грядущей династии поголовной наркозависимости.

А хуже всего то, что город давным-давно пересел с прежних "любительских" травки, соломки, "ханки" и "винта" на вполне "профессиональные" герыча, коку и амфетамины. Мовлади Хаджиев, впервые попробовавший зелья в 17 лет, говорит, что нынче "кумарить" начинают уже лет с 12.

В последнюю нашу встречу слезший с иглы Мовлади сказал, что боится за своих детей: как бы и они не стали наркоманами. И вдруг вспомнил добрым словом героя-одиночку, отомстившего за своего племянника.

"Я тут недавно боевик один видел, американский. Там мужик один, у которого сын умер от передозировки, и дочь тоже присела на "герасима", купил пистолет и пристрелил барыгу, что им наркоту продавал. Так его население города не позволило предать суду. Я вот всё думаю, а, может, Алихана-то не убили тогда? Мне кажется, он живой. И ещё приедет сюда со своим "Макаром". А то барыги вокруг прямо обнаглели".

P.S. Между прочим, лет 40 назад на памяти автора в этом городе уже объявлялась вендетта наркоторговцам. Четырнадцатилетнюю дочь моего хорошего приятеля, тоже, кстати, уроженца Чечни, похитили какие-то негодяи, тянувшие в этих местах срок за наркоту, но выходившие иногда за пределы зоны благодаря продажным вертухаям. Вкололи ей какую-то гадость и три дня насиловали группой. А потом снова укололи, вывели за пределы зоны и бросили. Девочка после этого абсолютно ничего не могла вспомнить. Правоохранительные органы не сумели тогда найти и наказать преступников.

Зато сумел их разыскать отец несчастной девочки. И разделался с ними по-своему, заплатив зоновским разводящим за казнь насильников. Потом развёлся с женой, не уберёгшей честь его семьи, и уехал из Актау в Грозный.

Тогда я был ещё достаточно молод, у меня была дочь-подросток, и хорошо помню чувство неправедного, вернее, неправового ликования и восхищения своим знакомцем, вопреки всякой логике и здравому рассудку захлестнувшее меня.