Некоторое время назад я рассказывал о том, как в 30-е годы прошлого столетия Казахстан пытались сделать центром производства натурального каучука ("Как Советский Союз тянул резину из Казахстана"), для чего ботаниками проводилась массовая ревизия местных растений, обладающих каучуконосностью знаменитой гевеи. Материал вызвал довольно неожиданный интерес читателей, потому сегодня я продолжу тему и расскажу ещё про одно растение, разведению которого в Казахстане в предвоенное время придавалось чуть ли не стратегическое значение.

Речь пойдёт про кендырь. Не слыхали? Неудивительно.

Кендырь также функционировал в качестве перспективного домашнего каучуконоса, с помощью которого СССР пытался сократить сырьевую зависимость от Запада. Эксперименты по получению резины из кендырных листьев велись на опытной станции в посёлке Луначарский под Ташкентом и в Московском институте каучука и гуттаперчи. Однако кендырь не обладал такими качествами, как тау-сагыз и кок-сагыз, на которые и сделали ставку. И – про него забыли?

Вовсе нет.

Дело в том, что наряду с новоявленной каучуконосностью кендырь обладал и другими полезными свойствами, давным-давно известными во всей Внутренней Азии.

Вот выдержка из отчёта Николая Пржевальского, посвящённого его второму (Лобнорскому) путешествию 1876-1877 гг.:

"Холст получают… из волокон кендыря, в изобилии растущего по долине Тарима. Осенью и зимой собирают иссохшие стебли этого растения, перетирают их сначала палками или руками и полученные волокна варят в воде; затем очищают его от костры, снова варят и расчёсывают окончательно".

А уже в знаменитой энциклопедии Брокгауза-Ефрона кендырь был отмечен отдельной заметкой, подчёркивающей, между прочим, его перспективность:

"Кендырь…, из сем. Аросуnасеае, растение, дико произрастающее по берегам рек в Средней Азии, с засохшего стебля которого, достигающего высоты 5-6 фт. и похожего по виду на камыш, по снятии наружной кожицы легко отделяются от древесины руками прочные волокна, употребляемые киргизами на приготовление верёвок и бечёвок; из последних плетут прочные рыболовные сети. Рекомендуется для культуры в южн. губерниях".

Одним из самых "кендырных" регионов Российской империи считались южные районы современного Казахстана, где самые мощные массивы были приурочены к поймам рек – Сырдарьи, Чу, Или. Так что местным жителям свойства волокон кендыря, очень крепких и практически не подверженных гниению, было ведомо издревле. Его использовали для изготовления грубых тканей (иногда – смешивая с шерстью), для плетения прочных арканов, а после распространения в крае рыболовства – ещё и для изготовления первоклассных снастей и сетей, которые не размокали в воде!

В период индустриализации, когда повсеместно наметился дефицит строительных канатов и верёвок (а также прочных тканей, "брезентов", приводных ремней, мешков, пожарных рукавов и т.п.), стремящийся уйти от традиционных западных санкций и ограничений, Советский Союз с жаром взялся за поиски отечественных аналогов, способствующих преодолению сырьевого голода. Знаменитая ещё с пиратских времён манильская пенька и родственные ей продукты, которые давали лучшие канаты (и использовались даже при плетении проволочных тросов), вызвали появление огромных плантаций советской конопли (в том числе в южных районах Казахстана, в частности в долине Чу).

Другой аналог конопли – канатник, хотя и обладал заведомо худшими свойствами, также начал возделываться в республике в 1929 году (к 1931-му площадь посевов составляла 334 гектара). Ещё одним новосёлом на казахстанских нивах стал кенаф, под которым в 1931 году было 9952 гектара – он заменял импортный джут и давал сырьё для мешковины и всё тех же канатов.

Но, несмотря ни на что, кендырь своими свойствами продолжал будоражить воображение исследователей, промышленников и политиков. Вот как определял его преимущества В. А. Бурыгин в своей работе "Дикорастущие волокнистые растения Узбекистана", выпущенной Узбекским филиалом Академии наук в 1942 году:

"Ценность кендыря как текстильного растения объясняется значительным содержанием высококачественного волокна в лубяном слое стебля. Выход волокна от веса сухого стебля в среднем составляет 6,5-8,5% и зависит от качества самого стебля… Элементарное волокно кендыря по длине и диаметру близко к хлопковому, но превосходит последнее по крепости. При переработке стеблей выделяется обычно техническое волокно, т. е. пучки склеенных между собой элементарных волокон. При химической обработке технического волокна связь между отдельными волоконцами нарушается, и получается хлопкообразная масса, так называемый котонин. Последний может успешно применяться для пряжи в смеси с хлопком".

В 1930 году при ВСНХ СССР появился трест "Кендырь-РАМИ", преобразованный из всесоюзного "Кендырь-бюро", которое занималось организацией ботанико-агрономических экспедиций, направлявшихся на поиски достойных для интродукции дикоросов и перспективных районов для будущей культивации. Так, в 1929 году экспедиция под началом зампредседателя бюро А. М. Краснощёкова, обследовала Илийскую долину, где к тому времени был уже заложен опытный участок в селе Куликовка, близ Чилика.

В результате исследований юг Казахстана был признан наиболее перспективным для будущих плантаций и должен был стать кендырной житницей СССР. Особое внимание исследователей привлекли два региона, где растение произрастало в диком виде, – бассейн Сырдарьи (от станции Тюмень-арык до станции Кармакчи) и течение реки Или.

Как сообщал справочник "Весь Казакстан" за 1931 год: "По пятилетнему плану на ирригацию кендырных районов в Казакстане и на устройство совхозов вкладываются значительные средства. К концу пятилетки в Казакстане запроектировано довести площать посевов кендыря до 193 тыс. га. Линия развития кендырного хозяйства взята на совхозы".

Вместе с совхозами и плантациями в Казахстане появились и кендырные заводы по переработке луба, получению пряжи и производству канатов и тканей.

Однако скоро выяснилось – что-то пошло не так, как намечалось, и кендырная индустрия стала пробуксовывать. Культивирование не давало ожидаемых эффектов. Урожаи недотягивали до планов. Причина снижения урожайности плантаций была банальной – свободное растение тугайных лесов не желало подчиняться волюнтаристским планам и расти в культуре. Уже в 1942 году В. А. Бурыгин констатировал:

"В годы первой и второй пятилеток кендырю было уделено много внимания, и освоение его культуры производилось в широких масштабах. Проведённые работы показали, что кендырь является растением весьма требовательным к почвенным условиям, влаге, уходу и отнюдь не является тем неприхотливым растением бросовых земель, каким он считался раньше. Выяснилось также, что высокие и маловетвистые стебли кендыря получаются только в условиях тугаёв, где кендырь развивается под тенью деревьев и кустарников. На открытых же лугах и особенно в полевой культуре кендырь отличается меньшим ростом и сильной ветвистостью. Поэтому выхода луба и волокна у плантационного кендыря оказались ниже, чем у дикорастущего, а переработка стеблей труднее".

Тем и завершилась "кендырная эпопея".

В статье приведены иллюстрации из изданий 1930-40-х годов.