Какие риски связаны с китайским проектом "Пояс и путь"?

Осенью 2013 года в Астане председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин выступил с инициативой создания "Экономического пояса Шёлкового пути". Он должен был стать возрождением Великого Шёлкового пути в современных реалиях и соединить разные концы Евразии транспортными коридорами.

Позднее, уже в Индонезии, глава КНР предложил создать Морской Шёлковый путь XXI века. Вместе эти два проекта объединили под инициативой "Пояс и путь". По данным Московского центра Карнеги, всего под эгидой этой инициативы китайские компании собрали более полутора тысяч проектов в 78 странах, через которые проходят "пути".

Что происходит с этой инициативой сейчас, и как её воспринимают в мире? Эти вопросы на площадке "Астана клуба" обсуждали эксперты в рамках сессии "Геоэкономика Евразии: между конфронтацией и консолидацией".

В Азии нарастает интеграция

Несмотря на название, главной темой сессии стала как раз идея "Пояс и путь". В 2018 году стали чаще говорить о проблемах этой инициативы Китая. С одной стороны, проекты сулят странам-участницам большие инвестиции и, конечно, толчок для занятости населения и экономического развития в целом. Ещё в 2015 году на официальном уровне началось сопряжение Евразийского экономического союза с Экономическим поясом Шёлкового пути.

Но летом 2018-го Малайзия – крупная экономика Азии – решила заморозить на своей территории проекты в рамках "Пояса и пути": строительство высокоскоростной железной дороги и двух газопроводов. И это несмотря на то, что часть денег правительством уже была получена, а работа над проектами шла полным ходом.

По данным американской консалитинговой компании RWR Advisory Group, к середине 2018 года разного рода проблемы возникали на 234 из 1674 проектов "Пояса и пути". Это 14% от их общего числа, а на остальных 86% всё шло по плану.

Перспективы китайской инициативы в нынешних условиях и собрались обсуждать спикеры одной из панельных сессий "Астана клуба". Они были совершенно разные по трудовому опыту и географическому представительству. Среди них и бывшие главы правительств, и эксперты, и сотрудники исследовательских центров из Америки, Азии и Европы.

Их мнения по поводу того, что сейчас происходит в Евразии, тоже сильно отличались. Хотя все спикеры придерживались мнения, что интеграция делает страны ближе, но влияние от этого они оценили по-разному.

Научный сотрудник Брукингского университета (США) Йоханнес Ф. Линн считает, что нынешняя экономическая интеграция определяет будущие контуры XXI века. Начиная с прошлого столетия, интеграционные процессы идут на фоне глобализации, и товарооборот только нарастает.

"Будет тенденция к росту как минимум в первой половине (нынешнего. – Авт.) века, и здесь будут участвовать четыре ключевых игрока: Китай, Индия, Россия и Америка, которым нужно скооперироваться, чтобы этот процесс послужил процветанию и стабильности в будущем", – считает Линн.

При этом есть несколько барьеров, которые интеграции могут помешать. В их числе, по мнению Йоханнеса Ф. Линна, геополитическая конкуренция между континентальными державами, потенциальная нестабильность в Юго-Восточной Азии и на Кавказе, а также киберугрозы.

С другой стороны, торговлю и инфраструктуру стимулируют новые инициативы. В их числе "Пояс и путь" Китая.

"В результате мы наблюдаем расширение торговли и обмена энергоресурсами, появление транспортных коридоров, железных дорог, морских маршрутов. Развитие контейнерных перевозок имеет влияние на региональные организации: например, АСЕАН, ЕАЭС, кооперацию в Центральной Азии", – заметил Линн.

Но пока на пути такой интеграции есть серьёзные барьеры: Иран находится под санкциями, в то время как США грозят выйти из атомной сделки по иранской ядерной программе. Ввод новых инфраструктурных объектов в Евразии, по словам эксперта, идёт "со скрипом", а региональные институты не имеют достаточных полномочий для работы по китайской инициативе.

Конструктивный пессимизм?

Другой представитель Соединённых Штатов – эксперт по геополитике в консалтинговой компании Eurasia Group Роберт Каплан придерживается более сдержанной позиции. По его мнению, технологии делают географию – связи между странами – более тесными.

"Взаимосвязанность – это хорошо для бизнеса, но в геополитике это значит, что одна зона кризиса может перемещаться в другие зоны. Поэтому так называемые прибрежные войны в Южно-Китайском море влияют и на отношения Китая с другими странами. Маленькие войны становится большими глобальными войнами", – подчеркнул Каплан.

При "сужающейся географии" появляются конкуренция и потенциально могут возникнуть новые военно-политические конфликты. Конкурируют между собой не только автократии и демократии, но и даже отдельные автократические государства.

"Россия и Китай – автократии, но они очень разнятся. Они конкуренты в Азии, несмотря на то, что у них совместные военные учения", – добавил эксперт по геополитике.

Выразил своё мнение Роберт Каплан и об инициативе "Пояс и путь". По его словам, суть инициативы не только в развитии торговли и транспортных путей, но и в достижении Китаем своих целей.

"Также "Пояс и путь" означает другое. С тюрками и мусульманами на западе Китая есть проблемы. (…) Он (Китай. – Авт.) улучшает отношения с тюркскими и мусульманскими странами к западу от уйгуров. Таким образом, у уйгуров не будет запасного выхода в случае конфликта. Так увеличивается и общее финансовое благополучие западных регионов Китая", – отметил Каплан.

На повестке стоит и конкуренция с другими странами. Возникающие сейчас торговые войны, по мнению Каплана, это естественный процесс.

"Каждый жалуется по поводу торговых войн, но это естественно – особенно в эпоху геополитической конкуренции. Китай – это континентальная держава. Он становится также морской державой", – подчеркнул спикер.

С таким взглядом на "Пояс и путь" не согласился другой участник сессии – Шаукат Азиз, который в 2004-2007 годах занимал пост премьер-министра Пакистана. При нём был введён один из трёх крупнейших портов страны – Гвадар.

Порт развивают в рамках экономического коридора, который соединит Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая с побережьем Аравийского моря. Оттуда для КНР открывается самый короткий путь к странам Ближнего Востока и Африки.

"В первую очередь ни одно государство не будет заниматься (каким-либо. – Авт.) проектом просто так. В Пакистане есть экономисты и учёные, которые рассматривают, имеет ли это (реализация проекта. – Авт.) смысл или нет. У нас есть полная возможность оценивать, что есть хорошо для нас, а что плохо. Так же и в других развивающихся странах", – отметил Азиз.

Примером успешного сотрудничества с Китаем, по мнению экс-премьера Пакистана, может служить порт Гвадар, который передали Поднебесной в аренду на 40 лет весной 2017 года, спустя 10 лет после запуска.

"Был один из самых неразвитых регионов страны (Гвадар. – Авт.). Мы реализовали проект, в течение двух лет завершили, и теперь всё работает. Нет никакого военного аспекта по этому вопросу в рамках "Пояса и пути", – подчеркнул Шаукат Азиз.

Здесь бывший премьер-министр говорит о слухах, что Китай может использовать торговый порт как морскую военную базу. Подобные заявления чиновники обеих стран отвергают. Шаукат Азиз считает, что инициативу "Пояс и путь" не стоит демонизировать. Китай работает над проектами по тем же принципам, что и международные институты развития.

"Мы выбрали место (для проекта. – Авт.), сказали им (представителям Китая. – Авт.) о своих приоритетах, они оценили. Это ничем не отличается от Всемирного банка, Азиатского банка развития, Исламского банка развития, – точно такие же действия", – сказал Шаукат Азиз.

Позитивно смотрит на "Пояс и путь" и бывший председатель Европейской комиссии и премьер-министр Португалии Жозе Мануэл Баррозу.

"Конечно, я должен честно сказать, что есть определённая обеспокоенность в части транспарентности, подотчётности и определённых последствий от реализации этого проекта. Но я думаю, что будет ошибкой с европейской перспективы бороться против этого проекта. (…) Этот проект позитивным образом вовлекает другие страны", – отметил Баррозу.

При этом он отметил, что инициатива помимо экономики несёт в себе амбиции Китая и его главы Си Цзиньпина.

"Пояс и путь" – это сложный экономический проект, который будет полезен всем. Я не наивен: конечно, он отвечает амбициям Китая добиться большей глобальной власти. За проектом идёт персональная власть Си Цзиньпина. Сегодня Китай становится более уверенной в себе страной, потому что вкладывается в другие страны", – подчеркнул бывший глава Еврокомиссии.

Ответ с китайской стороны

Единственным представителем Поднебесной на панельной сессии был генеральный секретарь глобального форума мира (КНР), декан Института международных отношений Университета Цинхуа Ян Сюэтун.

"Нужно понимать, какие функции у "Пояса и пути". Проект основан на поддержке (со стороны. – Авт.) местных правительств. Без их поддержки мы не можем построить дороги и всё реализовывать. Всё основано на суверенитете правительств, а не так, что Китай будет управлять", – подчеркнул Ян Сюэтун.

Кроме того, в рамках "Пояса и пути" есть множество трансграничных проектов. И их сложно реализовать без желания двух независимых государств.

"Если Китай собирается (реализовывать. – Авт.) "Пояс и путь" для контроля всего мира, то мы не сможем быть открытыми для богатых стран, США и Европы. У нас нет столько финансовых ресурсов, чтобы поддерживать инфраструктуру и проекты по всему миру. Поэтому Китай запустил этот проект и открыт для всего мира", – добавил эксперт.

Инициатива Китая, подчеркнул Ян Сюэтун, основана на сотрудничестве – двустороннем и многостороннем.

"Некоторые могут говорить, что Китай использует "Пояс и путь", чтобы создавать долги у других государств и контролировать их. (…) Если у какой-то страны нет денег, вы ничего не можете, кроме как списать деньги. Не можете отправить солдат, чтобы оккупировать их центральные банки. Ничего не можете вы поделать", – сказал спикер.