Как мирный протест превратился в международный конфликт: к 10-летию войны в Сирии отвечаем на главные вопросы

1. Если война закончилась, то кто победил?

Конфликт фактически заморожен, с марта прошлого года боевые действия почти не ведутся. Но пока нет политического урегулирования, нельзя считать войну завершённой.

Несмотря на то что Асад вернул контроль над большей частью Сирии, назвать его победителем можно лишь с оговорками.

Страна поделена на четыре зоны влияния.

Асад контролирует две трети сирийской территории (для сравнения: в 2013 году под контролем Асада находилась одна пятая страны), включая все восемь главных городов: Дамаск, Алеппо, Хомс, Хама, Латакия, Тартус, Дераа и Дейр-эз-Зор. На этих территориях проживает примерно 12 млн человек из 17-миллионного населения послевоенной Сирии. Ещё почти 7 млн сирийских беженцев разбросаны по разным странам мира.

Остальное поделено на три части:

1. Северо-восток находится в руках курдской коалиции, которую поддерживают США. Это примерно четверть страны и 80% всех природных ресурсов.
2. Северо-запад контролируют повстанческие группировки, связанные с Турцией – территорию к западу от Алеппо и участок границы от Тель-Абьяд до Рас эль-Айн.
3. В Идлибе всё ещё остаются повстанческие силы, среди которых джихадисты группировки "Хайат Тахрир аш-Шам", связанной с "Аль-Каидой" (обе запрещены в России). Там же присутствуют и турецкие силы.

"Несмотря на периодические публичные заявления о завоевании всей Сирии, Дамаск, похоже, доволен подчиниться игре иностранных держав и сохранить ограниченный суверенитет над уменьшенной территорией в течение длительного времени. Даже если американские войска полностью уйдут с востока, страна останется в руках стран, задействованных в урегулировании конфликта в рамках Астанинского процесса, – России, Турции и Ирана, поэтому у Асада нет выбора в этом вопросе", – считает эксперт.

2. Если война продолжается, то почему?

Война в Сирии продолжается так долго по нескольким причинам, но одна из главных – вовлечённость в конфликт международных игроков. Судьба Сирии давно не в руках сирийцев, а ключи разрешения конфликта делят между собой внешние силы.

Как говорит эксперт Российского совета по международным делам Кирилл Семёнов, стороны находятся в тупиковой ситуации, например, вокруг Идлиба, где развёрнуты турецкие войска, и где любая эскалация чревата прямым столкновением России и Турции.

То же самое происходит на востоке Сирии, где кроме американских войск присутствуют и турецкие, и российские военные, соответственно любое столкновение в этом регионе в Заевфратье грозит перерасти в открытый конфликт между этими ведущими мировыми и региональными столицами, что в настоящий момент не выгодно никому.

Выхода два: или дипломатическое урегулирование, или замораживание нынешней ситуации на долгие годы.

3. Почему началась война?

От антиправительственных протестов "Арабской весны" до международного конфликта

"Свобода, долой режим, твоя очередь, доктор", – такую надпись оставили на стенах своей школы в сирийской Дераа несколько подростков, окрылённых падением режимов в Тунисе, Ливии и Египте. Намёк на президента Башара Асада, офтальмолога по профессии, считали все. Школьников тайная полиция схватила почти сразу, в городе на границе с Иорданией вспыхнули стихийные протесты.

"Чувство собственного достоинства – вот что заставило многих сирийцев выйти на улицы. Они долго следили за тем, что происходит в Тунисе и Египте, и решились", – вспоминает сирийская писательница Рима Алаф.

Асад увидел в протестных настроениях заговор внешних сил и ответил жёстким разгоном протестов и арестами. В мае 2011 года по демонстрантам в Хомсе уже стреляли из танков.

Градус конфликта нарастал постепенно, ставки поднимали и власти, и оппозиция, к которой позже примкнули радикально настроенные боевики, и из мирного протест постепенно превратился в вооружённый, а затем и в настоящую войну с участием внешних сил.

До конца 2012 года в столкновениях участвовали лишь сирийцы, и постепенно конфликт разросся до регионального, а с вступлением Ирана, США России и Турции – в международный.

Как пишут в книге "Реквием по Сирии. Гражданская война в Сирии и последствия" израильский дипломат Итамар Рабинович и доцент израильского Института исследования национальной безопасности Кармит Валенси, уже в июне 2011 года "стало понятно, что Асад любую политическую уступку зарождающейся оппозиции отвергает в зародыше".

4. Может ли конфликт разгореться вновь?

Если коротко, то да, но когда, непонятно.

Непотухшим геополитическим вулканом называет сегодняшнюю ситуацию в Сирии бывший посол Франции в Дамаске Мишель Дюкло. Когда ждать нового извержения, предсказать не возьмётся никто, говорит старшая специалистка по Сирии в Международной кризисной группе (International Crisis Group) Дарин Халифа. Слишком многое зависит от сразу нескольких игроков, вплетённых в сложную дипломатическую игру.

Если Асад и выиграл войну, то он не выиграл мир, а все проблемы, которые существовали до начала протестов, лишь усугубились: половина населения покинула места проживания, процесс национального примирения не запущен, люди голодают.

"Без глубинных реформ, которые затронут основу нынешней системы, страну ждёт коллапс и новый виток эскалации", – говорит арабист Кирилл Семёнов.

Возможные точки кипения

На востоке Сирии до сих пор присутствуют, пусть и в гораздо меньшем объёме, чем пару лет назад, боевики группировки "Исламское государство". Они, как предполагают авторы "Реквиема по Сирии", в будущем будут вновь пытаться завербовать в свои ряды недовольных правлением алавитов и усилением роли шиитов.

Юг – провинции Дераа и Кунейтра, где периодически идут бои между не сложившей пока оружие оппозицией и сирийской армией.

"Любой конфликт связан с некой разведкой боем. Если Асад попытается начать наступление в Идлибе, он будет следить за реакцией Турции, будет ли готова Турция так же активно, как раньше, противодействовать таким попыткам. Если Турция будет так же реагировать, то стороны постараются конфликт заморозить. То же самое на северо-востоке, где американцы уже не раз давали понять, что с их стороны любая попытка Асада продвинуться будет вызывать противодействие", – говорит Семёнов.

5. Каковы последствия?

Война в Сирии привела к гуманитарному кризису небывалого масштаба. Почти полмиллиона человек погибли, более половины населения – более 12 млн (данные UNHCR) – вынужденно покинули свои дома. Среди них 6,6 млн уехали из Сирии, другие 6 млн нашли временное убежище внутри страны. Целое поколение детей родилось в изгнании. Большая часть из этих 6,6 млн – около 5,5 млн – нашла прибежище в соседних странах – Турции, Ливане, Иордании и Ираке. Около миллиона человек уехало в Европу – это самый массовый исход беженцев со времён Второй мировой войны.

До войны, по некоторым оценкам, 5% сирийцев владели половиной национального богатства. Сейчас свыше 90% живут за чертой бедности. Разрушены целые города, менее половины всех больниц страны до сих пор функционируют. Засуха была главной проблемой для целых районов Сирии до войны. Экономика, подорванная десятилетием войны, лежит в руинах.

Подлил масла в огонь финансовый кризис в соседнем Ливане, где состоятельные сирийцы хранили накопления, и пандемия коронавируса. Инфляция и обесценивание национальной валюты сжирают и без того скромные накопления сирийцев. Дорожают лекарства, цены на продовольствие растут, а зарплаты остаются прежними.

Более половины оставшегося населения в Сирии – 12,4 млн – на грани голода (данные Всемирной продовольственной программы ООН). Средний класс за время войны исчез, многие обнищали. Цена минимального набора продуктов питания на месяц (хлеб, рис, чечевица, масло и сахар) превышает средний размер зарплаты. Чтобы хватило на достойную жизнь, сириец должен зарабатывать 700 тысяч сирийских лир (300 долларов), подсчитала базирующаяся в Турции сирийская газета Qassioun. В реальности же средняя зарплата госслужащего не превышает 55 тысяч сирийских лир (24 доллара).

Читайте также:

Кризис и лишения не подтолкнут людей на новые протесты, считает Дарин Халифа из Crisis Group: "Сирийцы устали от войны, они знают, на какую жестокость способен режим, но потеряли веру в то, что он когда-либо сменится".

Судьба десятков тысяч человек до сих пор неизвестна. Многие убиты, другие остаются в тюрьмах. Произвольные аресты, пытки, изнасилования, запугивания, массовые захоронения – авторы нового отчёта ООН пишут, что военные преступления и преступления против человечности за минувшие 10 лет совершали все без исключения участники боевых действий, будь то правительственные войска или повстанческие группировки.

Война оставила след и на межэтнических и конфессиональных отношениях, усилились трения между суннитским большинством и алавитским меньшинством, курдами и арабами, суннитами и христианами.

На вопрос, хотели ли бы они вернуться в Сирию, 75% сирийцев, сейчас проживающих в Египте, Ираке, Иордании и Ливане, ответили утвердительно, но лишь 6% выразили готовность вернуться в этом году.

На деле все обстоит сложнее. Многим некуда вернуться, их дома в результате боев разрушены, а восстанавливать их некому. После острой фазы конфликта в страну вернулось менее 100 тысяч человек. Другие боятся арестов и преследований по возвращению.

Восстановление послевоенной Сирии, возвращение беженцев и политическое урегулирование взаимосвязаны. Политического решения конфликта нет, а без него и без соглашения о мирном урегулировании и обязательства сирийских властей обеспечить безопасное возвращение людей, беженцы не могут вернуться. По самым скромным оценкам, чтобы залатать дыры, уйдёт 50 лет и не менее 300 млрд долларов. Но платить пока не готов никто. Как напоминает Дарин Халифа, Запад в прошлом уже давал понять, что готов помогать, но ожидает взамен политических преобразований.

Всё это играет на руку Асаду, считают некоторые дипломаты и аналитики. Как пишут авторы "Реквиема по Сирии", в ближнем кругу Асада к уехавшим сирийцам относятся с подозрением, как к неблагонадёжным и нелояльным нынешним властям людям, и не торопятся принимать их обратно.

Как говорит Шелли Калбертсон из организации RAND, сегодняшняя ситуация, при которой беженцы продолжают жить в приютивших их странах, сохранится надолго.

7. Какую роль сыграла Россия?

30 сентября 2015 года по просьбе Асада Россия вступает в сирийскую войну на стороне сирийского президента. Заявленная цель России – борьба с джихадистами и недопущение падения сирийского режима.

Как пишут авторы "Реквиема по Сирии", "российскому президенту Владимиру Путину надо было спасать одного из последних союзников в регионе, а чтобы минимизировать потери от военной кампании, Путин воспользовался советским принципом "разумной достаточности" и ограничился воздушными операциями".

Вмешательство России существенно изменило расстановку сил в пользу Асада и помогло ему отбить Алеппо и другие важные города.

Читайте также:

Военная операция в Сирии, как почти единогласно признают комментаторы, вернула Россию на дипломатическую арену, и сделала лично Путина одним из главных арбитров конфликта.

"Россия Путина после аннексии Крыма пребывала в состоянии экзальтации внутри страны, но на международной сцене была в некоторой изоляции. Вступление в сирийский конфликт позволило вернуть Россию на дипломатическую арену, даже если Путин, возможно, не предполагал, насколько правильным окажется расчёт. [...] Военный вклад в Сирию сделал его невероятно популярным на Ближнем Востоке и существенно поправил российские дела на международной арене", – пишет в книге "Долгая сирийская ночь" французский посол.

Сейчас, как признают многие комментаторы, Россия хотела бы найти выход из сирийского тупика, но в одиночку это сделать не сможет, как не сможет и добиться от Асада существенных уступок и реформ.

У России две базы в Сирии – авиабаза в Хмеймиме и военно-морская база в Тартусе.

"Вступление в войну несомненно принесло дивиденды, но перспективы урегулирования ситуации выглядят сомнительно", – подводят итог авторы "Реквиема по Сирии".

8. Кто помимо России определяет расклад сил в Сирии?

9. Поменяется ли что-то с приходом Байдена?

Война в Сирии началась ещё при Бараке Обаме и продолжится, пусть и в виде замороженного конфликта, при новом президенте-демократе. В 2013 году Обама не сдержал собственного обещания наказать Сирию и её руководство, если те переступят символическую красную черту, за применение запрещённого химического оружия на территории страны. Многие дипломаты, аналитики и активисты именно действиями тогдашней американской администрации объясняли живучесть сирийских властей и сегодняшний тупик.

Последние годы США были сосредоточены на борьбе против джихадистов из ИГИЛ в Сирии с одной стороны и на внедрении санкций.

Как будут действовать новые американские власти? Пока неясно, чёткого плана действий администрация Джо Байдена пока не представила. Комментаторы сходятся в одном: Сирия не приоритетна для США, сейчас занятых борьбой с пандемией и восстановлением экономики.

Санкционное давление на Асада продолжится, но радикальных перемен в американской политике в Сирии аналитики не предвидят.

Читайте также: Новые санкции против Сирии: навредит ли Асаду и России американский "закон Цезаря"?

Как полагает Кирилл Семёнов, Байден, возможно, будет более активно действовать против проиранских прокси-сил, которые развёрнуты в Сирии, и в этом направлении США будут действовать вместе с Израилем. Байден будет, с одной стороны, искать возможность возобновить диалог с Ираном, а с другой, пытаться бороться с элементами иранской экспансии в Сирии в лице парамилитарных проиранских формирований.

Всё это даст возможность региональным державам в Сирии действовать как им заблагорассудится. В худшем случае разразятся конфликты между Россией, Турцией, Ираном и Израилем, в лучшем – всё будет тихо, но стабильной страны у Асада не будет, считает эксперт.

10. Что дальше? Какой будет Сирия через 5-10 лет?

В законсервированном виде конфликт может продержаться долгие годы, говорят эксперты.

"Перспективы мрачные, экономическая ситуация всё хуже, вряд ли что-то поменяется на международном уровне, а только международные игроки могут что-то решить", – говорит автор издаваемого в Бейруте экономического бюллетеня Syria Report Джихад Язиги.

Западные и европейские санкции делают невозможным послевоенное восстановление Сирии без политических реформ, на которые Асад добровольно не пойдёт.

За чем надо следить?

Важный фактор – как будут развиваться отношения между Ираном и США. В потенциальных будущих переговорах между США и Ираном сирийская писательница Рима Аллаф видит уникальную возможность для того, чтобы обусловить возвращение ядерной сделки уступками в Сирии и вытянуть застрявший конфликт из трясины.

Кирилл Семёнов предлагает последить за тем, как будут Израиль и США пытаться воздействовать на проиранские силы в Сирии.

Сирия – важнейший элемент пазла иранских властей, выстраивающих, по выражению Римы Аллаф, иранскую империю, и насаждающих своё влияние в странах так называемого шиитского полумесяца – Ираке, Сирии, Ливане и Йемене. В этих странах действуют связанные с Ираном повстанческие группы – иранские прокси-группировки, а во власти находятся шиитские организации.

Другие бомбы замедленного действия – ситуация в Идлибе и ситуация с беженцами в соседних странах.

Выборы сирийского президента, намеченные на лето 2021 года, сюрпризов не преподнесут. Европейские страны ранее уже давали понять, что не будут воспринимать всерьёз выборный процесс, если в нём будет участвовать Асад.

Будут предприниматься и дипломатические усилия, где астанинская тройка – Россия, Турция, Иран – будет пытаться договориться с США и другими участниками.

А Россия?

Россия удержала свои базы, сохранила и расширила присутствие в регионе. Цель российской кампании была в том, чтобы и сохранить хорошие отношения с Дамаском и при этом не поссориться ни с Ираном, ни с Израилем. Пока это удаётся, говорит эксперт-арабист Кирилл Семёнов.

Главный вопрос в том, как дальше будут развиваться события и какую позицию займёт Россия, если США продолжат оказывать давление на Иран.

Но у России так и не появилось стратегии выхода из сирийского конфликта, а значит, можно ли считать Россию главным бенефициаром конфликта, – вопрос открытый. "Степень влияния России на режим в Дамаске тоже остаётся открытым вопросом. Кто всё-таки вертит кем – собака хвостом или хвост собакой?" – задаётся вопросом гендиректор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.