В декабре 1949 года советской страной овладела массовая экзальтация, причиной которой был приближающийся 70-летний юбилей Сталина. Не остался в стороне и Казахстан. В Москву на празднование отправилась представительная делегация, которую возглавил Председатель Верховного совета Республики Джакипбек Джангозин и в которую вошли казахстанцы – сплошь герои войны и труда. Среди них были замечены и Малик Габдуллин, и Талгат Бегельдинов.

В самом Казахстане возбуждение масс достигло крайнего предела. Если читать газеты тех дней, то покажется, что казахстанцы только и делали, что соревновались в почтении к тому, чьё имя "с одинаковой любовью произносится на всех языках народов СССР, на всех языках мира"!

Вот характерные строки из передовицы "Казправды" накануне юбилея:

"Сталин – мудрость и разум, совесть и ум прогрессивного человечества… Трудовые подарки вождю и учителю готовят шахтёры Караганды, нефтяники Эмбы, металлурги Балхаша, хлеборобы Прииртышья, животноводы Таласа, рыбаки Каспия, хлопкоробы юга, все народы Советского Казахстана… Декабрьские дни 1949 года – дни подготовки к семидесятилетию Иосифа Виссарионовича Сталина – золотыми страницами будут вписаны в историю человечества…"

Ясно, что всенародная любовь (наперегонки!) к самому "мудрому, разумному и совестливому" в условиях тогдашнего СССР была элементом массового выживания. Хотя большинство советских людей было вполне искренним – воспитание у них было такое. Но даже те, кто думал не как все, говорил так, как было положено. Поэтому сложно понять, где заканчивалась игра и начиналось истинное отношение.

Памятник Сталину в кишлаке Старый Икан (Южно-Казахстанская область) / Фото Андрея Михайлова

Неслучайно Сталин был не только признанным вождём народов, знаменем рабочих и крестьян, но "другом науки". "Смелая оппозиционность" тогдашней интеллигенции возникла гораздо позже, уже стараниями пост-сталинских историков и биографов. А тогда даже у самых умных и понимающих, было лишь два варианта: говорить как требовалось или сгинуть бесследно (хотя первое вовсе не гарантировало от второго.)

Вот изречение, почерпнутое из "Трудов первой сессии академии наук Казахской ССР" 1946 года. Вернее, призыв в ответ на ту заботу, которую оказывает "наше Отечество, руководимое мудрейшим другом науки, великим вождём народов товарищем Сталиным (…) создавать такую науку, которая помогла бы ценить и любить всё то, что способствует укреплению любви и верности к великому учению Ленина и Сталина". Это из выступления очень известного заслуженного деятеля эпохи – Мухтара Ауэзова. Если так говорили "ведущие", что было ожидать от "ведомых"?

В 1936 году в Москве шёл самый громкий политический процесс в СССР – над Троцким (заочно), Зиновьевым, Каменевым и прочими творцами нового общества, соратниками, проигравшими Сталину борьбу за власть. Очень хорошо характеризует атмосферу передовица из "Правды", которая называлась "Враги народа пойманы с поличным" (она была перепечатана всеми газетами "на местах").

"Смрадом бандитского подполья дышит на нас дело Троцкого – Зиновьева – Каменева. Гадина подползает к тому, что для нас дороже всего… Миллионы глаз устремлены с горячей любовью на тов. Сталина… Он – надежда всех угнетённых. Он – отец всех борющихся за счастье человечества".

Памятник Сталину в кишлаке Старый Икан (Южно-Казахстанская область) / Фото Андрея Михайлова

Отмашка из центра была услышана немедленно. И… Неверно полагать, что процесс оставался чисто московской разборкой, и что Казахстан был к нему никак не причастен. Вот выдержки из "Казправды" от 21 августа 1936 года, опубликовавшей подборку с характерным заголовком "Убрать с дороги гадину, удесятерить бдительность!":

"– Расстрелять! – приговор трудящихся Балхаша. – Убрать гадов с дороги!

"Подумать только! Они хотели отнять у нас Сталина, нашего отца…" – коллективный гнев работниц швейной фабрики".

В следующем номере материал из Уральска – "Отрубить голову гадине!" В следующем, в поддержку очередной передовицы, перепечатанной из "Правды" ("Взбесившихся собак надо расстрелять!"), – гневный голос казахских колхозников: "Уничтожать как вонючих шакалов!" И "поэтическое" послание Сталину, заканчивающееся так:

Хотели отнять у народа отца,
Любимейшего на земле друга,
Несравненного всех времён учителя,
Великого, родного Сталина!

Чьё послание? Джамбула!

Джамбул тоже был сыном своего времени и умел этим пользоваться. А время умело пользоваться Джамбулом. От того-то сборники произведений акына, издающиеся в последние годы, заметно тоньше фолиантов, выходивших при его жизни. Многое из написанного Джамбулом сегодняшние составители пытаются если не вычеркнуть, то, по крайней мере, стыдливо позабыть. И их можно понять. Ну не ставить же рядом с поэтическими шедеврами, такими как "Ленинградцы, дети мои", например, перлы, какими откликнулся старец на процесс над Зиновьевым – Каменевым:

Первую собаку – Троцкий зовут,
Каменев – зовут собаку вторую,
Третьего пса Зиновьевым кличут.
С ними подлая свора
Вонючих шакалов,
Барахтавшихся в змеиной яме,
Где смертью пахнет,
Где смрад и падаль…

И как подготовить современного читателя к многочисленным здравницам типа:

"С именем Сталина радость пришла!
С именем Сталина степь зацвела!"

Или:

"Сталин! Сравнений не знает старик…
Сталин, как вечный огонь, горит".

Любопытно, что один из монументов Сталину, тех, которые в былые годы в изобилии торчали по нашим просторам и в быстро исчезли после развенчания "культа личности" – сохранился в Казахстане до времён независимости. По крайней мере, ещё лет десять назад мне довелось видеть его в узбекском кишлаке Старый Икан, что в Южно-Казахстанской области. Говорили, что "трогать вождя" запрещали местные аксакалы. Что он им?..