У прошлого есть одно замечательное свойство – оно быстро забывается. Вот не прошло и четверти века, как растаяли в сиреневой дымке времени многие нюансы вчерашней жизни, а иные старожилы уже и позабыли всё, что им положено помнить. Вот, о чём, к примеру, страстно мечтали они под конец прошлого тысячелетия?

Самые сладкие грёзы казахстанцев не были в ту пору изысканными и изощрёнными. Скорее – напротив - приземлёнными. Чего-нибудь, где-нибудь купить. А для этого чего-нибудь где-нибудь продать.

Обретая деньги, мы старались поскорее от них избавиться, истратить. Держать деньги про запас не имело никакого смысла – ценники менялись ежедневно. Народ в массе своей "стонал от торгового беспредела и плюрализма цен". Но именно тогда зарождались и накапливались те самые "первоначальные капиталы", которые легли в основу благосостояния отдельных семей.

Фото Андрея Михайлова

Чтобы воскресить в памяти цены и расклады, приведу данные, почерпнутые из выдернутой наугад из архивной кипы газеты за август 1993 года.

Расчёты в Казахстане были ещё рублёвые, но состоятельность купюр определялась многими нулями. Так, пачка сигарет "Pall Mall" стоила 1300 рублей в "Орбите" и 650 рублей возле Зелёного базара. Авиабилет до Москвы – 105 000 рублей. Столовый гарнитур югославского производства – 10 000 000 рублей.

В городе, где в процесс купли-продажи было вовлечено практически всё взрослое население, числилось всего 3853 учтённых частных торговца. Из которых 3215 даже платили налоги. Сумма полученных налогов составляла 39 000 000 рублей (четыре югославских гарнитура).

А вот ещё характерный момент монетарной свистопляски эпохи дикого капитализма, показательный для денежных отношений той эпохи. Акционерный "Астана-Холдинг-Банк" предлагал всем желающим депозиты под 230 % годовых!

Но денег у людей всё равно не было. Зарплаты получали (если, получали!) с большим опозданием и получаемые суммы обесценивались раньше, чем доходили до адресата. Дефицит наличности усугублял ситуацию. В отсутствие денег зарплаты стали переводить на книжки, открытые в новосозданных коммерческих банках, например, "КРАМДС-банке" (помните такой?) А те пользовались полученными средствами в своих коммерческих целях – беззастенчиво прокручивая прежде, чем выдать на руки. Так что, получить свои кровно-заработанные, даже лежащие на твоей книжке, в банке было не легче, чем в кассе родного предприятия.

Заткнуть дыры по зарплате пытались бартером. Причём жалование выплачивали не тем, что было необходимо работнику для выживания, а тем, что имели. На заводе изоляторов – изоляторами, на целлюлозно-бумажном комбинате – туалетной бумагой. Потому-то, получив "зарплату", работник тут же тащился на ближайший базар, что-то продавал, что-то менял у других таких же бедолаг. Крутился, как мог.

Сложнее было в организациях, которые ничего не производили – институтах, конструкторских бюро, редакциях. Редакции, правда, выручала реклама, которая в новых условиях стала рассматриваться движителем торговли и полноценным товаром. Но и тут часто всё обходилось без денег. Так что вместо зарплаты сотрудникам предлагалось бесплатно сходить на концерт или заняться какой-нибудь "аэробикой". Но не только. Помню, в международной газете "АзиЯ" однажды нам выплатили гонорары слесарными наборами. Нужно, правда, признать, что качественные инструменты, сработанные на конверсионном предприятии, работавшем ранее на оборонку, служат мне до сих пор.

Никто не представлял себе, что будет завтра, и старался поскорее прожить отпущенный день. Но напрасно думать, что никто тогда ни о чём не мечтал. Мечтали, ещё как! Благо, времени для этого долгими тёмными вечерами было предостаточно! Почему тёмными? Потому что дефицит электричества приводил к постоянным "веерным отключениям" света не только в жилых домах, но и в целых городских кварталах. "Ночная жизнь" в городах только начиналась (про сёла в те времена вообще не вспоминалось), а шататься без нужды по тёмным улицам, где царили свои законы, побаивалась даже милиция, так что после десяти вечера улицы Алма-Аты вымирали.

Самой заветной грёзой рядовых граждан, была мечта о том, что они всё равно будут жить, как в Кувейте! Мечта эта витала в воздухе и возбуждала воспитанные на коммунистических идеалах души восприимчивых к посулам казахстанцев с самого начала самостоятельного существования. Чего проще, когда долгожданная свобода – в руках, недра – так и пучатся от всяких углеводородов и прочих сокровищ из таблицы Менделеева, а примеры удачливых монархий Персидского Залива – перед глазами? Всего-то и дел – разделить "нефтедоллары" на всех и мирно наслаждаться приятным ничегонеделанием и всеобщим благоденствием!

Потому-то, когда на руках у граждан Казахстана появились невзрачные чековые книжицы ПИКов (Приватизационных Инвестиционных Купонов), многие оценили это как знаменательное событие и пришествие новой жизни. Жизни, пусть капиталистической по сути, но гуманной по содержанию. Наивные казахстанцы в тот заветный момент в самом деле поверили в реальное перераспределение (по-братски!) всего республиканского добра, доставшегося в наследство от социалистического хозяйства бывшего Советского Союза. Тем более что основа этого высокогуманного экономического акта была закреплена соответствующим положением – "Национальной программой":

"Согласно Национальной программе разгосударствления и приватизации в Республике Казахстан на 1993-1995 г. (II этап) купонный механизм призван обеспечить участие каждого жителя республики в дальнейшем процессе приватизации государственной собственности. С этой целью, наряду с приватизационными купонами, предназначавшимися ранее для выкупа жилья, вводятся приватизационные инвестиционные (далее инвестиционные) купоны в качестве средства участия населения в массовой приватизации".

Получилось ли всё задуманное и задекларированное? Конечно, получилось! Но для о-очень ограниченного круга земляков. Большинству же на память о Великой Мечте остались незаполненные "чековые книжки" неиспользованных "ПИКов".

Несмотря ни на что, те годы были удивительно динамичными, стремительными и разноплановыми. Это уже при позднейшем разборе на них был наклеен ярлык "лихих 90-х"! Действительно, отчаянная лихость чувствовалась во всём. Жить было трудно, но – не скучно!