На прошлой неделе в социальных сетях моё внимание привлекла пара статей о финансовой ситуации в Казахстане. Авторы претендуют на статус экспертов, способных давать оценку происходящему, однако приведённые в статьях тезисы либо не соответствуют действительности, либо извращают факты. Я прокомментировал эти тезисы в соцсетях, но мне показалось, что читателям informburo.kz это будет интересно.

В одной статье автор обосновывает неизбежность новой взрывной девальвации следующим тезисом. После того как тенге начал укрепляться от показателя 380 тенге за доллар, а Национальный банк поднял базовую ставку, доходность тенговых активов резко выросла. Автор утверждает: "Большие игроки сразу же этим воспользовались – занимая на внешних рынках доллары под низкий процент, они стали извлекать прибыль, вкладывая тенге под высокий процент внутри Казахстана" и делает заключение, что "через некоторое время эти инвесторы… начнут обратный процесс", что приведёт к девальвации.

Ключевой тезис неверен – достаточно посмотреть объёмы торгов на бирже. После резкого роста тенговой доходности объёмы торгов существенно упали. Никаких мифических "больших игроков", завозивших валюту в страну и менявших её на тенге, не было, что подтверждают и данные по платёжному балансу.

Курс тенге и объёмы торгов на бирже КАСЕ в 2013-2017 годах

Более того, годовые объёмы торгов в 2016 году вообще оказались на десятилетнем минимуме, причём существенно меньше ближайшего показателя 2012 года. Фактически введение свободно плавающего курса тенге успокоило валютный рынок, существенно снизив спекулятивные обороты.

Объёмы торгов долларом с 2006 по 2016 год

Надеюсь, что автор просто не понимает того, о чём пишет, а не намеренно лжёт ради хлёсткой фразы "ущерб, который может нанести рынку нынешняя политика председателя Нацбанка Данияра Акишева, подменяя понятия и дезинформируя общество и президента, будет масштабным".

Во второй статье приводятся следующие тезисы.

"Национальный банк слишком быстро снизил ставку с 17 до 11%, и это опасно".

Но если инфляция заходит в плановый коридор, то почему базовую ставку не понижать? Инфляция 2016 года была вызвана девальвацией, а это фактор пиковый и ограниченный по времени, так что быстрое снижение ставки от пиковых значений логично и понятно. Факт в том, что быстрое понижение ставки с 17 до 12% произошло с января по ноябрь 2016 год, что отражает всплесковый характер инфляции. Затем была пауза в три месяца и наблюдение за ситуацией, и только потом ставка была снижена ещё на 1%. Были определённые дискуссии на тему "не рановато ли снижать с 12 до 11 – может, ещё подождать месяц", но никак не о том, что слишком быстро ушли с 17 до 11. Так что автор слышал звон (отголоски дискуссий), но не понял где он (смысл происходящего).

Забавно обоснование тезиса о том, почему не стоило так быстро снижать ставку. Вчитайтесь внимательно: "статистика самого Нацбанка подтверждает, что ни замедлившаяся инфляция, ни общее улучшение макроэкономической ситуации не стали стимулом для бизнеса и населения. Совокупный ссудный портфель сократился…, объём кредитования небанковских юридических лиц снизился...". Видимо, по логике автора, Нацбанку нужно было удерживать запредельную ставку, пока не начнётся рост кредитования, инвестиций и экономики.

В быстром снижении ставки автор видит следующую угрозу для курса тенге: "...поспешное сокращение разрыва между уровнем базовой ставки и годовой инфляцией… неизбежно приведёт к новому "переворачиванию" бизнеса и населения в долларовые депозиты и наличность, поскольку в таком случае теряется смысл сберегать в тенге". На самом деле бизнес и население сберегает не по базовой ставке, а по ставкам депозитов. Массовое "переворачивание" В ТЕНГЕ, массовая ДЕдолларизация происходила как раз в первой половине, трёх кварталах 2016 года, когда ставка по депозитам была даже ниже инфляции. Почему теперь сокращение разрыва между базовой ставкой и инфляцией вдруг "неизбежно" приведёт к перевороту в валюту?

Ещё одну опасность автор видит в том, что Национальный банк "сушит рынок", изымая избыточную ликвидность нотами. Действительно объём нот значительно вырос, и здесь важно понимать механизм рынка.

Дедолларизация привела к резкому росту тенговой ликвидности. В 2015 году из тенге в доллары переходили по курсу 185, а в 2016-м обратно конвертировались уже по курсу 360, то есть в два раза больше. Ниже приведён график денежного агрегата М2 – упрощённо это количество тенге в банковской системе, которое выросло за год практически на 50%.

График денежного агрегата М2 за 2013-2016 годы

Могу сравнить это с внезапно свалившимся богатством. Это в основном депозиты, то есть короткие деньги, которые банк должен отдать по первому требованию, а кредитоваться бизнесы хотят надолго и без досрочного погашения по требованию банка. Да и сам процесс кредитования требует времени: поиск заёмщика, оценка проекта, переговорный процесс, юридическая работа, освоение средств, которое происходит постепенно на протяжении месяцев и десятков месяцев. То есть денег в тенге появились сразу и много, а осваиваются они медленно и постепенно.

Поэтому Национальный банк активно изымает текущую ликвидность, играя, образно говоря, роль холодильника для продуктов. По мере готовности проектов и экономики к освоению этих средств, удлинения сроков депозитов, деньги начнут перетекать из нот НБ, где доходность сейчас около 10-11%, в реальный сектор с гораздо большей доходностью.

Почему просто не оставить эту ликвидность в системе? Если не предоставлять рынку доходность, то будут падать ставки по депозитам – деньги пойдут в потребление, что приведёт к инфляции. Так что правильнее давать доходность и удерживать деньги в системе. Подчеркну, что никакой угрозы перетока их в валюту нет, просто потому что там не на чем заработать и можно потерять.

Есть ещё тезис, что возврат НБ РК на рынок валютных СВОПов является признаком угрозы курсу тенге. Насколько я пониманию, эти операции в первую очередь связаны с проблемами БТА, которые теперь стали проблемами Казкоммерцбанка. Ниже приведён график открытой позиции НБ РК, взятый с сайта Национального банка. Красным я обвёл займы БВУ и объёмы валютного СВОПа на бирже.

В декабре Казкому выделяли заём для поддержки ликвидности, в феврале он выплатил остаток в 400 млн. евро по еврооблигациям, причём 350 млн евро выкупил досрочно до февраля. Одновременный рост займов БВУ, валютных СВОПов на KASE и погашение евробондов ККБ позволяет предположить, что ККБ получив тенге обменял их на валюту через СВОП и погасил свои долги.

Такая разовая операция после решения Правительства РК о выделении 2 трлн тенге для выкупа проблемных кредитов не оказывает никакого системного давления на финансовый рынок и стабильность курса. Банку срочно понадобились деньги, источники возврата этих средств понятны. Особенность в том, что НБ РК может выдавать займы только в тенге, а такая разовая покупка валюты сильно сдвинет рынок. Поэтому был использован СВОП, позволяющий получить валюту в долг сразу по текущему рыночному курсу, не влияя на торги, и возвращать её постепенно, покупая с рынка небольшими порциями, не ломая его.

Сегодня позиция НБ РК в отношении СВОПов принципиально отличается от ситуации в 2014-2015 годах. Тогда Нацбанк стоял против рынка, проводя активные интервенции на бирже, используя СВОП для уменьшения прямого давления. Сейчас Банк не производит интервенций, рынок находится в равновесии – СВОП используется как нормальный рыночный инструмент в конкретной сделке.

Резюме. Конечно, сегодня есть проблемы и вызовы в банковском секторе и есть проблемы с кредитованием. Но эти проблемы никакого отношения к курсу тенге не имеют – они в перераспределении ликвидности, активов и обязательств по банковской системе. Это будет вынуждать кого-то закрываться, кого-то сливаться или докапитализироваться, и важно пройти этот этап без потерь.

Проблемы же кредитования находятся в зоне ответственности Правительства. Необходимо изменение экономической политики: нужно создавать условия, в которых экономика будет осваивать деньги. В первую очередь нужны настоящие рынки сбыта – внутренние, экспортные, а не откатные рынки госзакупок. Для этого необходимо отрабатывать регулирование торговли, межправительственные соглашения, маркетинг казахстанских товаров за границей, снижение издержек производства. Правительство же продолжает субсидировать и льготировать проекты, которые никогда не были бы профинансированы рынком. Эти "искусственные" проекты создают конкуренцию нормальному бизнесу, снижая его прибыльность и выдавливая с рынка, что деформирует целые отрасли. В итоге получается парадоксальная ситуация: рыночных тенге в финансовой системе много, но их некуда инвестировать, потому что дешёвые нерыночные государственные деньги их вытесняют. Проигрывают все: неэффективно тратятся деньги Национального фонда и бюджета, не позволяя нормально работать деньгам населения и бизнеса.

А тенге уже стабилизировался, и более подробно своё мнение по ситуации я описал ранее.