Almaty Museum of Arts станет первым в Казахстане и Центральной Азии музеем современного искусства, отвечающим всем стандартам для экспонирования предметов мировых коллекций. О стоимости проекта, подробностях строительства и художественной политике будущего музея основатель и президент Astana Group Нурлан Смагулов рассказал в интервью Informburo.kz.

– Нурлан Эркебуланович, вы известны как ценитель и коллекционер современного искусства. Как пришла в голову идея открыть музей? Зачем вам это? Чем или кем вы вдохновлялись?

– Я начал собирать предметы искусства с начала 1990-х годов. В своё время мы открыли на территории Toyota Center галерею Art Almaty. С годами численность моей коллекции перевалила за несколько сотен. Думаю, каждый коллекционер однажды приходит к мысли: а что дальше? Я и моя семья решили, что пора делиться с миром этими творениями искусства, да и хранить их уже сложно даже в больших пространствах – автоцентрах, торговых центрах, офисе. Так родилась идея построить музей современного искусства.

Да, я много лет искал работы художников, вёл порой очень сложный процесс приобретения, привозил работы из Израиля, Москвы, Лондона, Парижа, но предметы искусства начинают играть красками, когда ты знакомишь с ними общественность на выставочной площадке.

В 2010 году мы выступили спонсорами выставки "Сокровища Казахстана" в лондонском аукционном доме Christie's. Тогда экспонировались картины, принадлежащие музею имени Кастеева, и картины из моей коллекции. Выставка вызвала неподдельный интерес публики, и тогда я начал понимать, какая это большая ответственность – коллекционировать.

Выставка моей коллекции картин проходила также в Национальном музее РК в столице в 2015 году, в музее имени Кастеева коллекция выставлялась дважды. Каждый раз публике было интересно, выставки вызывали общественный резонанс. Так я понял, что не имею права хранить предметы искусства в хранилищах – они должны быть достоянием публики.

В мире очень много частных музеев, Южная Корея, например, лидер по их численности. Коллекционеры строят музеи, передают свои коллекции и создают новые творческие пространства и атмосферу. Меня также вдохновляют Лувр Абу-Даби, музей Гуггенхейма в Бильбао, "Гараж" и Музей русского импрессионизма в Москве, Музейная миля на V авеню в Нью-Йорке. Эти музеи преобразили города и страны, в которых находятся, они притягивают туристов. Куда бы я ни приезжал, в музей просто так не попасть. И я очень хочу, чтобы наш музей современного искусства стал достопримечательностью, местом, которое обязательно стоит посетить.

Читайте также:

Также хочу отметить, что наш музей никак не будет конкурировать с музеем имени Кастеева. Какие-то работы будут перекликаться, но без них не может быть понятия казахстанского искусства. У нас будет много современного искусства, разных перформансов, видео- и арт-инсталляции. Так что наш музей только расширит культурное пространство города, страны.

– Вы рассказывали, что для строительства музея был объявлен конкурс среди архитекторов мира. Кто в итоге разработает проект будущего музея?

– В конкурсе участвовали архитекторы из Японии, Австралии, Дании и Англии. В шорт-лист попали трое – знаменитый Кэнго Кума, японский архитектор из Австралии Коичи Такада и Крис Ланксбери из архитектурного бюро Chapman Taylor, которого мы и выбрали.

Представленное здание очень похоже на вершины Заилийского Алатау, напоминает отроги наших гор, вписывается в архитектуру города и будет понятно алматинцам.

Может последовать критика, почему проект музея разрабатывали не казахстанцы?  Приглашать иностранных архитекторов – это общемировая практика: к примеру, в Бильбао музей Гуггенхайма проектировал не испанец Калатрава, а американец Фрэнк Генри.

Если говорить об архитектуре, наш музей будет состоять из двух зданий: одно из камня, олицетворяющее горы, а другое – из металла, олицетворяющее город. Вокруг мы организуем большое культурное пространство для инсталляций и скульптур. Мы уже ведём переговоры с барселонским художником Жауме Пленсой, он сделает для нашего музея монументальный скульптурный портрет девушки-азиатки, который будет видно с проспекта Аль-Фараби.

Но самое главное, музей будет технически оснащён современной инженерией в соответствии с международными стандартами и требованиями по хранению, безопасности и экспонированию предметов искусства. Наши консультанты по музейному планированию – это глобальная консалтинговая компания Lord Cultural Resources, они работали над такими музеями как Музей современного искусства Сан-Франциско, Музей Гуггенхайма в Бильбао, Центр Помпиду в Париже. Консультантами по инженерии выступила международная компания Buro Happold. Эта компания делала инженерию для Лувра Абу Даби, Британского музея в Лондоне, музея LACMA в Лос-Анджелесе.

Всё это недёшево, конечно. Но мы хотим, чтобы наш музей мог принимать любую коллекцию с самыми строгими требованиями по хранению и экспонированию произведений искусства.

– Какова площадь будущего музея? Насколько большой будет площадь выставочных залов? И какова общая стоимость проекта?

– Общая площадь музея 10 400 м2, выставочная площадь – 2800 м2. Обычно выставочное пространство музея занимает 25%, то есть это залы, отвечающие всем техническим требованиям для экспозиций.  

Строительство мы начинаем в ноябре 2021 года и планируем завершить к ноябрю 2023 года. Сейчас ведётся тендер для выбора подрядчиков.  Пока прорабатываем эскизы, выбираем отделочные материалы. Общая стоимость проекта, включая здание, пополнение коллекции, эндаумент-фонд, составит свыше 100 миллионов долларов.

Хочется подарить городу возможность принимать любые выставки мира. Из 2800 м2 выставочной площади тысяча квадратных метров – это зал временных экспозиций высотой 12 метров без колонн, ничем не перебиваемое пространство. И в этом зале можно будет экспонировать как работы начала XX века, требующие соответствующих условий по температуре и климату, так и огромные инсталляции.

В музее также будет сувенирный магазин, небольшой ресторан высокой кухни на 50 мест, кафе. Как я уже говорил, вокруг музея будет арт-пространство с посадочными местами, инсталляциями, сухие фонтаны. В планах для скейтбордистов организовать площадку. Выше нашего музея городские власти намерены построить парк на 10 гектарах, и я уверен, мы впишемся в ландшафт.  

Я также очень рад, что акимат выделил нам участок земли по соседству с будущим театром балета, у нас будет некая синергия.

– Какой культурной политики будет придерживаться музей?

– Наш музей современного искусства – это не статичная выставка. У нас будут выставочные залы по отдельным художникам, экспозиция которых будет меняться раз в два года.

Будет зал постоянной экспозиции, где мы постараемся отобразить историю искусства Казахстана. Кстати, сейчас мы занимаемся собирательной частью, чтобы заполнить пробелы. Мы это делаем для того, чтобы можно было более объективно показать то, как у нас развивалось искусство. И мы будем выставлять не только казахстанских художников или центральноазиатских, мы будем экспонировать и предметы мирового искусства.

Выставочная деятельность – это только часть музея. У нас в планах проводить исследования – история искусства Казахстана за XX век – мало исследованная территория.

Хочу особо подчеркнуть, что это некоммерческое предприятие – мы не собираемся зарабатывать на нём. Строим за свои деньги, за свой счёт будем содержать музей, за свой счёт пополнять коллекцию. Это наш вклад в развитие города. Музей частный, пока я жив, буду активно заниматься его развитием. Со временем музей будет передан в муниципальную собственность.

– С какой самой любимой работой расстанетесь ради пополнения музейной коллекции?

– Я всю коллекцию передаю, и все работы мои любимые, иначе я бы не собирал их. Очень люблю Жанатая Шарденова, у меня полсотни его картин. Павла Зальцмана очень люблю, выкупал коллекции у наследников.

У меня очень много работ казахстанских художников: Салихитдин Айтбаев, Евгений Сидоркин, Сергей Калмыков, Жанатай Шарденов, Уки Ажиев, Аскар Есдаулетов, Эдуард Казарян, Алмагуль Менлибаева, Андрей Нода.

Далее я начал собирать работы художников, которые стояли у истоков казахского искусства, дошёл до международных художников начала XX века. Например, у меня есть коллекция работ Фернана Леже. Когда я учился в Москве, то часто ходил в Пушкинский музей, где было много Леже. Но тогда я и подумать не мог, что буду владеть его работами. Кстати, в ресторане Crudo в Mega  Alma-Ata установлена одна из монументальных работ Фернана Леже – керамическое панно "Женщина с попугаем", которое мы со временем установим в музее.

– Кто будет курировать музей? 

– Меруерт Калиева. Меруерт – выпускница UCL, университета Лондона, изучала историю искусств. Она работала в аукционном доме Christie's, открыла свою галерею Aspan Gallery, участвовала во многих международных выставках и ярмарках. У Меруерт много идей о том, как развивать наш музей современного искусства и как развивать само современное искусство в Казахстане.

– Как вы будете пополнять коллекцию?

– У нас будет эндаумент-фонд для содержания музея и пополнения коллекции. Также мы будем очень рады, если другие казахстанские коллекционеры будут предоставлять свои предметы искусства для временных выставок. Есть идея предложить художникам и их семьям дать работы на долгосрочное хранение в музей, где работы сможет увидеть широкая публика.

– Планируются ли в рамках музея программы мастерских или арт-резиденций для художников?

– Мы планируем образовательные, просветительские проекты. В музее будет большая аудитория для лекций о современном искусстве. При музее мы организуем арт-школу для детей. Помимо этого у нас запланирован зал для театральных и музыкальных постановок.

– Есть ли у вас какие-то планы на партнёрство с другими культурными институциями, казахстанскими или зарубежными, в рамках деятельности будущего музея?

– Да, конечно. Мы хотим сотрудничать с художественными фондами других центрально-азиатских республик, России, США, Англии, Японии, Франции и многих других стран.

– Думаете ли вы организовать казахстанскую или центрально-азиатскую биеннале в рамках деятельности будущего музея?

– У нас будут фестивали. Музей, в том числе, создаётся для того, чтобы приглашать новые имена ныне живущих художников, которые могут быть интересны миру. Центральноазиатские художники до сих пор широко не открыты миру, и это одна из наших миссий. Но, опять же, повторюсь: мы не замыкаемся на казахстанских и центральноазиатских художниках, мы будем привозить мировое искусство.