Михаил Кылварт, мэр Таллина: Нам есть чему поучиться у столицы Казахстана

О Михаиле Кылварте в Казахстане заговорили, как только он вступил на пост мэра Таллина. В СМИ писали, что уроженец Кызыл-Орды, потомок сосланных в Казахстан корейцев и эстонцев, возглавил администрацию одной из европейских столиц. Но не только это удивительно. Михаил – первый русскоязычный мэр эстонской столицы более чем за 100 лет.

Юрист по образованию, господин Кылварт занялся политическими вопросами в 1999-м, как раз на последнем курсе университета, и всю свою дальнейшую карьеру строил в этом направлении. В 2010 году был избран в Совет русских школ, целью которого является сохранение русского образования в Эстонии.

Читайте также: "В театре ты называешь казахов казахами, а русских – русскими". Как АРТиШОК говорит о том, о чём принято молчать?

Корреспондент informburo.kz встретился с Михаилом в мэрии Таллина. Мы поговорили о русском языке в Эстонии, о бесплатном общественном транспорте, о преимуществах казахстанской столицы, о культуре национальных меньшинств, и о том, как сохранить этническую идентичность и в то же время быть гражданином своей страны.

О том, как этническое разнообразие делает общество более эффективным

Эстония – не мононациональное государство. Порядка 27-28% населения страны – не этнические эстонцы, а в Таллине неэстонцев 47%, то есть практически половина, и среди неэстонцев насчитывается, по официальным данным, 160 национальностей. Естественно, бóльшая часть из них – русские, то есть 37% населения Таллина – это русские. Следующее национальное меньшинство – украинцы, 3,5%. У нас есть даже один эскимос в Таллине. Так что палитра достаточно, как вы видите, яркая и разнообразная.

Моя мама организовала объединение национальных культурных обществ "Лира". Это отчасти отображение её жизненной философии и её жизненного пути. Мы знаем, какова история и судьба корейцев в Казахстане, как они туда попали. Это депортированный народ. Указом Сталина в 1937 году 172 тысячи корейцев товарняками за неделю вывезли с родных земель. И эту судьбу они разделили со многими другими народами, потому что в Казахстан ссылали немцев, турок-месхетинцев, чеченцев. Таким образом, Казахстан тоже стал многонациональной страной.

С другой стороны, именно там у моей мамы появился первый опыт межнационального сосуществования и понимание важности этого сосуществования для преодоления, в том числе, тех невзгод, которые выпали на их долю. Мама мне рассказывала о том, кто были их друзья, с кем они общались, как это общение обогащало и образовывало их. И когда она переехала в Эстонию, общение с представителями разных национальностей, ещё и её личная судьба и судьба корейского народа сыграли очень важную роль в идее создания объединения национальных меньшинств. Она понимала, насколько важную роль играет культурный пласт, культурная база в формировании любого общества.

Читайте также: Маргулан Боранбай, национал-либерал: Государственное образование должно быть исключительно на казахском языке

Хотя я бы не использовал такое частое понятие как "общество", мне нравится "сообщество". Так вот, если сообщество осознаёт, насколько наличие разных культур обогащает не только с точки зрения культуры, а именно с точки зрения ресурса общества, которое способствует его развитию, то у него формируется серьёзный потенциал. Наверное, самый яркий пример тому из истории цивилизации – формирование американской нации: там нет национальной идентичности, и я уверен, благодаря тому, что это сплав очень многих национальностей, очень многих культур (этот сплав не происходил безболезненно, естественно); на выходе он дал сумасшедший потенциал, который позволил стране развиться во всех направлениях.

О себе в кресле мэра столицы европейской страны

После восстановления независимости Эстонии я первый русскоязычный мэр в столице. Это не совсем стандартная ситуация. Но если мы заглянем немножко глубже в прошлое, в историю, то Таллин – это место, где эстонцы впервые смогли взять публичную власть в свои руки. В 1904 году союз эстонской и русской фракций впервые забрал власть у немцев. Наверное, сейчас это было бы не очень корректно – этнически подходить к тем политическим группам, которые были тогда в составе городского собрания, но на тот момент так и было. То есть впервые эстонцы получили большинство, но для того чтобы получить квалифицированное большинство в таллинском горсобрании, они объединились с русской фракцией, и немцы потеряли контроль над Таллином.

Благодаря этому союзу появился первый русский мэр города – Эраст Георгиевич Гиацинтов, и председателем городского собрания стал Яан Поска – легендарный эстонский политик. Так что я не первый русскоязычный мэр, если говорить в более широком аспекте истории.

Моя фигура по-прежнему вызывает определённые эмоции. Я ассоциируюсь с борьбой русскоязычного меньшинства в Эстонии за сохранение русского образования, и это достаточно эмоциональная, я бы сказал, болезненная политическая тема, которая очень жёстко у нас обсуждалась.

В своей первой официальной речи я сразу сказал: понимаю, что это может вызывать определённые эмоции в обществе, но моя задача, естественно, – управлять городом не для определённой этнической группы, не для эстонцев, не отдельно для русских, а для всех горожан, и моя задача – выстраивать такую атмосферу в обществе, когда нам не нужно будет задумываться о национальностях, решая повседневные задачи.

О сохранении русского языка

Вопрос сохранения русского языка остаётся политическим. 10 сентября в парламенте состоялось голосование по поводу русских школ: одна из партий предложила экстренно, а это значит в следующем году все русские школы перевести на эстонский язык, но благодаря тому, что наша партия входит в правящую коалицию, нам удалось этот законопроект блокировать.

Дело не только в том, что он политический, на мой взгляд, он и технически невыполним: невозможно русские школы в один миг перевести на эстонский язык. О возможности подобного заявляют в Латвии, но и там на самом деле реально этого не произошло, это произошло политически – на бумаге. Конечно, школы там переламывают, но эти процессы без огромных потерь за короткий срок невозможно довести до конца.

Всё больше русских семей будут отдавать детей в эстонские школы. Это нормальный процесс. Добровольная ассимиляция – естественный процесс, недопустимый процесс – это насильственная ассимиляция через систему образования, что ведёт к маргинализации общества, а в этом не должен быть заинтересован никто, независимо от национальности.

Читайте также: "Найдите другую страну, в которой выдают визы на такой срок". Что сказал посол США казахстанским журналистам?

Русская школа должна сохраниться для тех, кто желает, чтобы дети сохранили ментальность, культурную базу русского человека, но при этом, естественно, выучили бы эстонский язык и, естественно, понимали бы и уважали эстонскую культуру. История русской школы в Эстонии насчитывает 300 лет. Мне кажется, было бы совершенно недопустимо, чтобы история восстановления Эстонской республики была ознаменована тем, что именно в этот период прекратила свою историю русская школа.

Про бесплатный общественный транспорт

Сделать бесплатным общественный транспорт помогла налоговая система. Основной доход местных самоуправлений в государстве – это процент с подоходного налога на физических лиц. То есть, чем больше зарегистрированных жителей в Таллине, тем больше доходы городского бюджета. С каждой тысячи жителей в казне города прибавляется миллион евро. И когда мы ввели бесплатный общественный транспорт, он стал бесплатным только для зарегистрированных жителей Таллина.

Естественно, все те люди, которые до той поры не считали необходимым зарегистрировать себя в Таллине, несмотря на то, что они живут в Таллине, используют инфраструктуру, стали регистрироваться. Даже те, кто приезжает в Таллин на работу, а живёт в соседних местных самоуправлениях. Они стали искать возможности зарегистрироваться в столице. В итоге тот дополнительный ресурс, который нужно было вложить, чтобы сделать общественный транспорт полностью бесплатным, весь покрылся с лихвой.

О выборах

Электронные выборы, с юридической точки зрения, противоречат Конституции. Потому что они не гарантируют свободного и тайного волеизъявления. Я думаю, больше половины эстонского общества не согласно с моей позицией, но я считаю, что ни одна цифровая система не может быть стопроцентно безопасной и на сто процентов свободной от вмешательства. Поэтому я здесь вижу очень много рисков и сам голосую бюллетенем.

Но это очень новаторский подход, мы им очень гордимся. Голосовать можно только при наличии ID-карты. Вставляешь ID-карту, она защищена кодами, и с её помощью можно отдать голос. Система выстроена таким образом, что голос уходит, и он не имеет связи с отправителем этого голоса. Во всяком случае, так говорят. Как оно на самом деле устроено, никто толком не знает, с учётом того, что людей, которые реально имеют доступ к этой системе, единицы. Но возникают всегда вопросы относительно большой активности среди людей преклонного возраста. Я бы не стал транслировать слухи, но если из одного дома престарелых выходит какое-то количество электронных голосов, возникают, естественно, вопросы. Это моё личное мнение. Ещё есть возможность свой голос поменять до определённого времени. Это, конечно, у нас описывается как достоинство системы, но мне это кажется тоже странным.

Об уникальных возможностях для развития столицы РК

Городское управление – это процесс, невозможно прийти к какой-то конечной цели. У нас очень много больших планов, реализация которых займёт годы. Если сравнивать с Нур-Султаном, у него была одна уникальная возможность, которой могут позавидовать большинство европейских столиц: можно было изначально город начертить на бумаге и наметить план, как он будет расти и развиваться, исходя из современного понимания градостроительства.

Все остальные города растут за счёт наслоения временных эпох, с разным пониманием градостроительства. У нас такой уникальной возможности, как в Нур-Султане, нет, мы не можем город начертить на бумаге и заново его построить. По Нур-Султану едешь и чувствуешь, что это всё было глобально спланировано. Мы вынуждены признать, что на заре восстановления независимости Таллин застраивался хаотично, и если это продолжится в таком режиме, мы столкнёмся с непреодолимыми проблемами по организации дорожного движения, по организации общественного транспорта. То, чем сейчас мы занимаемся, это прежде всего попытка создать чёткую концепцию градостроительства на отдалённый период, чтобы мы понимали, как мы будем строить город не два года до следующих выборов, а следующие 20-25 лет. И здесь нам есть чему поучиться у столицы Казахстана.

Про социальную сферу

У нас очень много вопросов в социальной сфере. Особенно что касается работы с детьми с особыми потребностями. Количество детей с особыми потребностями с каждым годом растёт, и мы вынуждены признать, что нужно очень много работать над тем, чтобы интегрировать социальную и образовательную систему, чтобы она была эффективной. У нас, естественно, по-прежнему много вопросов в системе образования. В том числе и вопрос сохранения русских школ: каково их будущее, как их развивать. В городе, в стране не хватает учителей, и мы видим, что их будет не хватать ещё много лет. Я могу перечислять проблемы ещё долго. Но главное, что мы осознаём их наличие и видим реальные возможности для решения хотя бы части из них. Самое важное – быть последовательными на этом пути.