Последние недели вокруг сельскохозяйственной отрасли не утихают коррупционные скандалы, связанные с бывшим руководством профильного ведомства, споры о неэффективном субсидировании и проваленных программах по развитию аграрного сектора. Проблемы фермеров не только обсуждают уже на уровне экспертов отрасли, но и комментирует президент страны. Подробнее о том, с какими проблемами сталкивается отрасль и есть ли решения, рассказал глава ТОО "Агрофирма "Родина", председатель комитета агропромышленного комплекса президиума НПП РК "Атамекен" Иван Сауэр.

– Иван Адамович, что опять происходит в агросекторе? Новый коррупционный скандал, снова схемы, снова речь о неэффективности. Почему?

– Нравится это кому-то, не нравится, но аграрная отрасль сегодня конкурентоспособная, она всё прошла и выстояла. Я очень часто слышал: "Что вы носитесь со своим сельским хозяйством?" Мы – нефтяная держава, создали золотовалютный фонд, всё купим, но

последние два года показали, что на первом месте – продовольственная безопасность.

Недавно было открытие сельскохозяйственной выставки, и я высказал одно из пожеланий: нам давно пора собраться под руководством президента с правительством, общественностью, собрать тех профессионалов, на ком сегодня держится агропромышленный комплекс (АПК), провести рабочее совещание и просто начистоту поговорить. Потому что продолжается тенденция, когда

крикуны, а не эксперты, дают оценки целой отрасли. И это неправильно.

Ведь они оскорбляют людей, которые живут и работают в сельской местности, наносят урон отрасли, кто им дал полномочия? Мы же знаем, что они хайпуют, зарабатывают и выступают от имени народа. Они уводят общество в другую сторону. Проблем накопилось много, надо их решать, но они не такие, какими их пытаются показать в сетях.

– В соцсетях сейчас говорят о подорожании продуктов питания. Фото с ценниками, нападки блогеров, что фермеры зря получают свои субсидии. Насколько справедливы эти высказывания? Может, фермерам действительно не нужны субсидии?

– Вы посмотрите, весенний всплеск на подорожание картофеля и моркови – сразу на фермеров всё повесили. Кто-то в этом разобрался? Фермер с этих 400 тенге, по которым продавцы отпускали товар, получил хоть один тенге? Нет! Это же был урожай 2020 года.

Надо было разобраться, кто на трудностях нажился, и наказать. У нас же есть службы, которые этим занимаются. Почему никто этого не делает? Я отвечаю за агрофирму "Родина". Мы два года не трогаем цены, хотя уже восемь месяцев не получаем обещанных субсидий.

Более того, мы с крупным переработчиком Северо-Казахстанской области Геннадием Зенченко создали собственную дистрибьюторскую сеть, которая ежедневно получает свежую продукцию для реализации в Нур-Султане. Мы ребятам из дистрибуции сразу сказали "не шалите" и установили порог, выше которого наценку для магазинов делать нельзя. И ребята держат эту планку. В ряде торговых сетей наценка на нашу продукцию мизерная, и таких большинство. Но есть магазины, где стоимость продукции доходит до 370 тенге по сравнению с 230 тенге, по которым мы продукцию отпускаем.

Почему низкую стоимость казахстанского молока среди стран СНГ у нас не соотносят с правильно выстроенным субсидированием? Я многие программы критиковал и буду критиковать, но огульно говорить, что у нас много субсидий, некомпетентно. У меня на столе сейчас лежат три документа из утренней почты: "Вы для нас уважаемый партнёр, но мы вынуждены поднять цены" Всё жутко дорожает – от газа до упаковки. Почему из колхозников делают мальчиков для битья? Мы каждый день растём, если не прибавили литр молока – день прожит зря. И всё равно не хватает до 15 тонн в сутки, чтобы закрыть потребности Нур-Султана.

Первое заблуждение, что государство субсидирует фермера. Когда государство субсидирует молоко и его производство, оно не субсидирует отрасль, а субсидирует свой народ. Перестану я получать субсидии, подниму цену с учетом себестоимости, три дня люди бы атаковали меня, звонили, в соцсетях бы все взбунтовались, но всё равно пошли бы покупать. Если брать усредненно, то сегодня мы получаем в два раза меньше, чем в соседней России, и в три раза меньше, чем в Беларуси. Поэтому говорить, что здесь всех завалили субсидиями, – это неверно. Субсидии в АПК нужны, но выделять деньги бесконтрольно – неправильно. Обязательно должны быть встречные обязательства и контроль за исполнением.

– Если субсидирование фермеров – первое заблуждение, что тогда второе?

– Второе величайшее заблуждение – закон о личном подсобном хозяйстве (ЛПХ), который недавно презентовали. 20 лет назад я просто кричал, что необходим этот закон. Потому что было видно, что ЛПХ умирают от недостатка кормов, пастбищ, отсутствия коопераций. Не услышали. Сейчас закон обсуждают, но он сильно опоздал. Что интересно, в преамбуле документа говорится, что 47% продовольствия производят ЛПХ. Это такие сумасшедшие цифры. Елбасы и президент страны аграриям поставили задачу увеличить производительность труда в 2,5 раза. Как достичь такой цели в ЛПХ? Сегодня личного подсобного хозяйства нет там, где полный развал и отсутствуют базы и где есть успешные хозяйства. Вот такие крайности. Крупные ЛПХ развиваются в южных регионах естественным путем. Искусственно трогать такие хозяйства нельзя. Когда мы говорим о взвешенной политике в масштабе государства – это уже другое. Я сам поискал, попросил людей посмотреть в интернете примеры стран, которые живут за счет ЛПХ, не нашёл.

Я целенаправленно 35-й год веду людей от зависимости ЛПХ, потому что вырос в крестьянской семье, и мне очень хотелось после школы пойти поиграть в хоккей, а надо было ухаживать за животными.

Согласен, что ЛПХ нужны там, где предприятия не готовы взять вопросы людей на себя, но большинство готово.

Конечно, прежде чем взять у человека телёнка, надо предложить ему альтернативу: достойную зарплату, возможность отдыхать и лечиться, досуг и культуру. У нас в "Родине" сегодня картошку почти не сажают, мы обеспечили всех по 80 тенге, завезли лук и всё по доступным ценам. В каждой семье по две заработные платы минимум.

– Но у нас любят говорить: "Не хочу работать на дядю". А ЛПХ работает само на себя. Как быть с этим?

– Месяц назад Евросоюз заседал и решал масштабный вопрос – фермеры не могут передать по наследству свои хозяйства, потому что их дети не хотят работать в сельхозотрасли. Это адский ежедневный и круглогодичный труд 24 часа в сутки. У нас же произошёл огромный перекос. Если мы возьмём среднестатистического гражданина из тридцатки стран, в которую мы стремимся, они по наследству передают рабочие места в корпорациях. Ни у кого не возникает мысли, что он должен завтра выпускать свою "Тойоту".

В 1994 году я жёстко выступил и сказал, что нам надо прекратить практику прощать и списывать. Мы же искусственно тянем за уши тех, кто не состоялся в бизнесе.

Когда я пришел в "Родину", мы сеяли 19 тысяч га пшеницы, сегодня вместе с кормовыми у нас 50 тысяч га, и за 17 лет мы не прибавили ни одного га земли. Потому что с землей и ресурсами фермер должен брать ответственность, создавать рабочие места и условия не хуже городских. Сегодня все три населенных пункта "Родины" освещены не хуже Нур-Султана, всё на деньги агрофирмы, и если мы получаем господдержку, то все вкладываем сюда.

Иван Сауэр / Фото из личного архива

– Вы сказали, что последние два года показали – мы оказались не готовы к закрытым границам. Как нам решить вопрос с продовольственной безопасностью?

– Безусловно, мы должны экспортировать свою продукцию, но прежде чем становиться экспортной страной, надо накормить казахстанцев и решить внутренние проблемы. Почему мы завозим морковь и свеклу? Яблоки из Польши и Китая, дыни и арбузы из Узбекистана? Мы что, своего вырастить не можем? Когда были проблемы с водой, нам показывали кадры, что чуть ли не воробьи могут Сырдарью перейти. В то же время мы выращиваем рис. Что мешает нам от риса перейти на бахчу, начать яблоки выращивать в Таразе и Алматы? У нас потрясающий климат. Мы сможем, у нас там люди есть и воды хватит, нужны хорошая программа, чёткая технологичная цепь и поддержка людей субсидиями. Причём капитально надо поддержать, создать конкуренцию и очередь, чтобы завалили яблоками не только себя, но и другие страны. Мы должны заинтересовать людей.

А чем нам не нравится овцеводство? Традиционный вид животноводства в Казахстане. Однако выпас скота вызывает вопросы. Раньше пастухи не позволяли ни овцам, ни лошадям лишний день топтать траву. Сегодня же прилегающие к поселкам пастбища превратили в танкодромы. С чего мы решили, что тот, кто дома держит 20 овец и пасёт вокруг поселка, – это правильно?

ЛПХ уничтожили все прилегающие пастбища. Ну невозможно пасти скот в 5–30 км от дома.

На юге пастухи оборудовали ГАЗ-66 как трёхзвёздочный отель и дежурят каждый по 15 дней. Почему бы не масштабировать такой опыт? К сожалению, многие наши программы сегодня напоминают схемы. Например, если фермер завёз в страну крупный рогатый скот породы абердин-ангус, то получит 300 тысяч тенге субсидий, за своих же акбасов и аулиекольцев – 150 тысяч тенге. Парадокс в том, что для импортной породы у нас пастбищ нет и корм необходимо заготавливать. Свои же акбасы неприхотливы.

– Когда фермеры увидят рабочие программы? Состоялся ли у отрасли диалог с новым министром сельского хозяйства?

– За 30 лет независимости было 19 министров сельского хозяйства. Все говорят, что я вечный председатель комитета АПК, сам много раз хотел уйти. Но за восемь лет моего председательства было пять министров, как выстраивать диалог? Если пришёл новый руководитель хозяйства, раньше, чем через три года с ним о чём-то говорить бесполезно. Так и тут, чтобы увидеть результат, надо дать время.

Читайте также: